Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга. Страница 98
— Вы гости? Или подать заявление? — спросили нас на входе.
— Мы жених и невеста, — ответил Валера без иронии, и у меня екнуло сердце и дрогнула нижняя губа.
Когда нас проводили в кабинет, я просто рухнула на стул, потому что ноги вдруг передумали меня держать: коленка так и прыгала, так и прыгала… Работница ЗАГСА на нас не смотрела, только на лежащие перед ней документы. И хорошо — я небось шла пятнами, зелёными, как не купленное вчера платье.
— Кольца есть? — буркнула женщина, не поднимая на нас глаз. Наверное, на нас закончились ее улыбки и ангельское терпение.
Валера молча положил пакетик с кольцами на стол. В этот момент открылась дверь, и вошедшая нарядная девушка шепотом сообщила, что можно будет пройти в зал, пока там никого нет.
— Вы хотите?
Женщина наконец подняла на нас глаза: не злые, но вот в голосе ее звучала тоска смертная.
— Почему бы и нет… Для кого-то это в первый раз, — попытался улыбнуться Валера, но даже ему улыбка сейчас далась с большим трудом.
И рукопожатие вышло стальным: сейчас ни одного целого пальца, чтобы одеть кольцо, не останется. И даже на ногах! Вокруг сказка, а я не поднимала глаз к потолку, с которого свисали огромные ажурные люстры: все следила за ногами в неудобных, а таких на вид приличных туфлях. И с трудом вписалась в распахнутую для нас дверь. И даже не поняла, о чем девушка все время говорила с Валерой. Оказалось, о заказанном для нас фотографе. Да? Ну да… Конечно — пара снимков на память о таком дне!
Зал нам достался желтенький, солнечный, под стать летнему деньку. Вокруг плывущего по стене кораблика летали птички: то ли голуби, то ли чайки — мне сейчас было не определить. Точно не скворцы. Скворец жался к серому голубку, который не отпускал моей руки, ставшей вдруг до противного влажной.
— Только не говори тётке, что желание твоё создать со мной семью недобровольное. Это будет нашим с тобой секретом.
Ох, дошутится! Под ногами натёртый до зеркальности пол. Сейчас как растянусь в полный рост, понесёт меня Терехин под венец на руках. Пока же мы шли чинно — без музыки, зато маршем. Нога в ногу, рука в руку. С улыбкой? Кажется…
И остановились. В нескольких шагах от стола с зеркальной поверхностью, за которым стояла улыбающаяся женщина. Задрапированное белым окно, отороченное красным, казалось сценой, и она, актриса-судьба, хорошо поставленным голосом зачитывала нам приговор — жить долго и счастливо, любить и беречь друг друга и умереть в один день… Нет, последнего она нам, конечно, не пожелала — это же не сказка, это реальность. Моя реальность, и нужно смотреть правде в глаза, не жмурясь, пусть она и колется. Надо же — я…
Я почти замужем. Но пока только держусь за почти-мужа, чтобы не упасть в обморок от счастья. Неужели все невесты так нервничают? А у меня хоть от фаты голова свободна — но не от мыслей, что все это происходит не со мной, что все это репетиция… Да, да, генеральная… Или прогон без костюмов… С речью не по бумажке… В которой ещё есть место для импровизации!
А вот тетушка честно вызубрила роль, даже наши имена запомнила. Назвала их без суфлера, получила наше согласие на брак, разрешила поцеловаться… Но даже сжимая рукой с кольцом другую руку с кольцом, я до конца все ещё не верила, что это я на сцене… Только когда дело дошло до подписи, силы вернулись в пальцы — все кончено и все только начинается… Можете поздравить молодоженов…
— Фотографии я сброшу вам в понедельник, если не горит? Выходные будут, как всегда, очень напряженными, — говорил фотограф голосом человека из другого мира.
А я пребывала ещё в том, нереальном, потустороннем… По ту сторону жизни без Валерия Терёхина. А по эту мы стояли на набережной вместе, обдуваемые ветром перемен. Я жалась к мужу и в итоге получила от него пиджак и предложение пойти погреться — и заодно пообедать.
Ближайшее кафе поразило нас пустотой. Будто только нас и ждали. Я села в глубокое черное кресло и перекинула пиджак через его спинку. Моя же спина прямая — ведьма не может колдовать в пятницу, поэтому проглотила свою метлу. Да, еще на входе в зал бракосочетания. Мы взяли полный ланч — проглоченная метла не помогла справиться с чувством голода, требовалось залить его супом из топора. Того, которым Валера нарубил дров, чтобы сложить семейный очаг. Пока было тепло — с ним рядом, даже жарко от одного его взгляда и прикосновения. Он протянул через пустой стол руки, и я вложила уже не дрожащие пальцы ему в ладони: отогрев их немного, Валера соединил наши окольцованные руки в крепком дружеском рукопожатии и попросил меня пообещать никогда с ним не ссориться — хотя бы по пустякам. Таким, например, как воспитание детей…
Впереди на уровне глаз висели часы — из тех, что когда-то служили временным ориентиром на вокзалах. Сейчас они отсчитали первый час моей жизни в качестве Александры Терёхиной.
— Я рассчитываю к понедельнику иметь на руках твой новый паспорт, — сказал Терёхин, закончив телефонный разговор. — Светлана пообещала все устроить. Тогда во вторник разберешься с правами и… — он добро улыбнулся. — С твоими обязанностями я разберусь уж как-нибудь сам. Хочешь, придем сюда поужинать?
И не дожидаясь моего согласия, подозвал официанта и выяснил, что столик на двоих у них найдется.
— Шампанское домой все равно купим, — сказал мой муж после сытного обеда, повернув не к мосту, а в сторону магазина.
— Без тортика?
— Мы возьмем десерт в кафе, но ограничимся одним бокалом — нам домой через мост идти, забыла?
Я ничего не забыла, кроме своей прежней жизни, которая казалась теперь чем-то совершенно нереальным. Для нас с опозданием включили марш Мендельсона, но в пустом зале я его не слышала, а сейчас в шумном магазине он играл у меня в ушах… О, нет… Это у кого-то сработал на телефоне своеобразный звонок, а я уж подумала, что раздружилась с головой окончательно. Счастливая девушка — ждет свадьбы, а у меня даже предсвадебного переполоха не было… Наверное, он будет у меня всю оставшуюся жизнь. Особенно утренний.
Не отпуская моей окольцованной руки, Валера пытался забрать с тумбочки свой телефон — подтащил меня к себе так близко, что пришлось подлезть ему под руку, и мы одновременно увидели на экране наш свадебный поцелуй…
— Идиот!
Это Валера адресовал не рыжеволосому мужчине на фотографии, а тому, кто запечатлел момент его триумфа. Триумфатор упал на подушку, продолжая сжимать телефон в руке: я видела время — одиннадцатый час. Парень явно уже на работе, это для нас шампанское сыграло роль хорошего снотворного. Валера коснулся пальцем экрана — на нем появилась другая фотка, уже с руками и кольцами. Размер мелкий — фотограф просто хотел показать, что работает над нашим заказом. Или подумал, что нормальные молодожены захотят поделиться своим счастьем со всей всемирной сетью. Это не наш случай — мы никому не скажем. Пока.
— Поедем к детям или ну его нафиг?
По тону вопроса казалось, что Валера не шутит.
— Нафиг на полчаса…
Я коснулась его щеки, уже немного колючей.
— Полчаса? Всего? Хорошего же ты мнения обо мне, жена…
Жена… Так странно было слышать в его устах это слово. Странно до сих пор, хотя, кажется, за вчерашний день и нынешнюю ночь Валера произнес его сотню, а то и тысячу раз.
— Не ты ли говорил, что я с утра ужасная копуша? Неужели мой муж страдает тем же недугом?
Что же мы упражняемся в остроумии, как малые дети, когда настоящие малые дети вторые сутки находятся с посторонними людьми… Мы даже не удосужились проверить их элементарным контрольным звонком. Молодожены…
Погнали мы на дачу обе машины, потому что планировать что-то во взрослой жизни, кроме, конечно, незапланированной свадьбы, невозможно. Я попросила Валеру немного повременить с выездом, чтобы я могла приехать на дачу первой.
— Тогда ты едешь на Мерсе и загоняешь его в гараж.