Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга. Страница 96

— Мне показалась, что дети вообще не радовались! — перекрыл Никита грубо поток моего сознания.

Я опустила глаза к рулю. Вернее, к сжавшим руль пальцам.

— Эти дети иначе выказывают свою радость. К счастью, тебе этого не понять. Это очень тяжело видеть, поэтому я редко сюда прихожу. Мы сделали с тобой доброе дело, ты должен это понимать.

— Я понимаю, — буркнул Никита. — Я все понимаю.

— Вот и отлично! — не желала я знать подробностей его понимания нашей с Валерой ситуации. — Поехали!

Купленные машинки мы спрятали в карман футляра для гитары, которую Никита отнес в комнату, хотя я и сказала ему, что марш можно не разучивать, что это была шутка.

— Ваша свадьба? — вопрос был задан абсолютно будничным тоном.

— Нет, — я нервно хмыкнула. — Марш. Ты помнишь, что это тайна? Такая же, как Сенькин подарок.

Мы пообедали втроем и почти молча, но вот молча уйти у меня не получилось. Сенька полез ко мне с магнитным конструктором, состоящим из палочек и шариков, а у меня и так уже шарики за ролики зашли из-за скандала с тетей Таней.

— Ему тринадцать лет! — орала я на ее запрет одноколесного велосипеда. — Он сам будет решать, что ему делать. И вы лично не имеете никакого права что-либо запрещать чужому ребенку! Вы не бабушка! Вы ему никто! — мою плотину вежливости снесло потоком накопившейся за последние дни злости.

Никита ушёл с колесом в короткий коридор на втором этаже, соединявший спальни с ванной комнатой. Иногда — хотя довольно часто — оттуда доносился грохот и вопль «Все хорошо!» Все хорошо было и у Арсения: он решил носиться по лестнице вверх-вниз с новостями о том, что Никита снова упал, но не плачет.

— Никита, держись за стены! — крикнула я начинающему циркачу и повернулась к Татьяне Васильевне спиной.

— Вы угробите детей! — полетело мне в спину, но я не обернулась для ответа.

— Мы их спасем, — сказала, открыв входную дверь, за ручку которой снова возьмусь уже в другом статусе.

Статусе хозяйки. Радуйтесь, что не потребую от некоторых обращения ко мне на «вы». Тетя Таня ведь не из вежливости использовала сейчас «вы», а имела в виду меня и Валеру вместе. Особенно его, раз притащил в дом меня и не побрезговал… Оправдывается тот, кто в чем-то виноват, или кого заботит чужое мнение. А мне плевать, кто я есть в глазах жены Сергея Серёгина, спасшего однажды Виталия Алексеевича. Мне важно, чтобы на небесные глаза Арсения и Никиты не набежали грозовые тучи. В папочкиных при любом раскладе будет бушевать девятый вал — Терёхин найдет повод устроить бурю даже в стакане воды.

Только я поставила телефон в держатель, сразу же увидела сообщение с неизвестным мне адресом и словом «позвони».

— Через сколько сможешь там быть? — спросил Валера.

— Это что за место? — кликнула я на адрес и получила торговый центр. — Тебя в фуд-корт потянуло?

— Мне нужно платье для феи купить. Я на ее вкус больше не полагаюсь.

— На десять минут без свидетелей?

— Я разве сказал — свадебное? Я сказал — платье. Ты собралась в ЗАГС в джинсах или, может, с заячьим хвостиком?

— Час десять, пишет. Устроит? Я не могу доехать быстрее, но могу тебя подождать, ничего не покупая.

— Я умею решать задачки про два автомобиля, которые встречаются на середине, хотя выехали из пунктов А и Б с разной скоростью.

— Скажи, чего ты не умеешь?

— Сама со временем все узнаешь… И научишь меня всему тому, что покажется тебе слишком важным упущением в моем воспитании. Все восполнимо. Я обучаемый, как и Никита. Так сколько синяков будет к вечеру, твои предположения? Или все же получим перелом?

— Тебе уже нажаловались на меня? Оперативненько!

— Ну, это святое… Но я ответил, что никакой Али не знаю и от меня отстали. Прошу вас, милая Александра, будьте предельно осторожны за рулем и по возможности вежливы, а то по прогнозам пробки… — и засмеялся прямо мне в ухо: — Я уже постучал по голове, не бойся.

А я и не боялась. Если только его пустой головы! Машина-то танк, вездеход, пробколет! Так что до торгового центра я добралась без приключений, даже без дурных мыслей. У черта на рогах, зато легко припарковаться, сохранив место рядом простым стоянием на нем. Наверное, это и стало для Терёхина главным критерием выбора магазина. Других и быть не могло!

Валера обнял меня крепко, но тут же отпустил — не тот возраст, чтобы целоваться на парковках.

— Найди что-нибудь такое, что ты могла бы потом носить… Только не говори, что я экономлю на тебе. Но это как хлеб для блокадника, нельзя выкидывать вещи после одного раза…

— Я ничего не выкидываю. И мои соседи ничего не выкидывают: приносят мне мешками для кукол. Скажи, ты действительно хочешь научить меня носить платья?

— Мне нравятся женщины в платьях. Нет, не так… — Валера выдержал паузу и добавил пафосно: — Мне нравится одна женщина в платье.

Думал, я улыбнусь — нет, я в джинсах, так что непонятно, о какой такой женщине идёт речь. Точно не об Але Скворцовой! А Саши Терехиной не существует.

Глава 73 "Первое летнее утро"

Мы нарушили все предсвадебные традиции по независящим от нас причинам. Жениху надлежит напиваться с друзьями, но друзей рядом не было, поэтому Валера не пил. Невеста должна принимать от подружек советы, но подружек тоже не было, да и Аля Скворцова все равно бы никого не послушала. Посему после ужина в китайском ресторанчике, который был выбран для того, чтобы кислая семейная жизнь казалась нам сладкой, как знаменитый соус из Поднебесной, мы просто-напросто завалились спать. Не сразу и не потому, что подустали от ласк или белая ночь вдруг превратилась в темную ночку, а потому что не могли вести себя уж абсолютно безответственно.

Когда мы покупали кольца, девушка за прилавком попыталась завести с нами светскую беседу и поинтересовалась, когда свадьба…

— Завтра? И вы за пять минут до закрытия озаботились выбором колец?

В дело тут же пошёл топорный Валеркин юмор.

— Во-первых, ваш магазин не единственный в городе, и завтра с утра все будет работать. Во-вторых, выйти замуж легко, жениться ещё проще, а вот жить вместе не у многих получается… Хорошо.

Непонятно, к чему Валера добавил последнее слово: к тому ли что семейная жизнь не всем в радость или всего лишь констатировал, что выбор колец сделан. На все про все ушло двадцать минут, пять из которых украла медлительность девушки. Платье мы выбирали чуть дольше — полчасика, и то потому, что не оказалось выбранного нами цвета, нежно-голубого, а брать платье с вешалки Валера отказался.

— На химчистку у нас нет времени.

Пришлось взять зимний вариант, хотя в Питере все зимнее можно смело приравнивать к летнему. Завтра обещают до двадцати градусов, но гулять-то мы будем по набережной. Так что платье из плотного трикотажа поможет невесте не простыть. Чуть выше колена, приталенное, с длинным рукавом и классическим круглым вырезом — жених обязан быть доволен.

— Сказал же, что ты лягушка. А я в чёрном костюме буду рядом с тобой мухой.

И когда мне начинать смеяться?

— Девушка, а у вас есть точно такое же платье, только перламутровое.

Она шутку оценила и, вместо зеленого, принесла светло-бежевое. Но Терёхин не перестал улыбаться — не выказал никакой обиды.

— Ты чего такой довольный? — не снесла я шквала его улыбочек.

— Завтра самый счастливый день в моей жизни. Начинаю радоваться заранее, чтобы завтра не захлебнуться счастьем. Что в этом плохого? Кажется, очень даже умно с моей стороны…

— Какая же вы замечательная пара! — решилась спасти своего покупателя от моего праведного гнева довольная продажей неперламутрового платья продавщица.

Пришлось у нее на глазах брать жениха под руку. Ничего — мы же сегодня в квартире одни, и вы, Валерий Витальевич, за все ответите, улыбчивый вы мой!

Пока шли за туфлями цвета слоновой кости, взяли со стенда брошь из искусственных ландышей: и платью добавим праздничности, и на букете сэкономим. Будет моему женишку еще один повод порадоваться! Да и вообще воскресный букет к всеобщему нашему удивлению продолжал исправно стоять в вазе.