Охота на ламию (СИ) - Иванова Инесса. Страница 16

— Тот самый, — ответил я. Если этот щеголевато-одетый Волк с выбитым левым клыком ожидал, что я оскорблюсь подобной реакцией, то был разочарован. Но виду не подал.

— С вами мы ещё отдельно побеседуем, гранд Гумонд, — он подмигнул мне голубым глазом, после чего, похихикивая и потирая руки, затянутые в перчатки бежевого цвета, отправился знакомиться с Нардиком Стенсеном.

— А сколько в вас Древней крови? — спросил дознаватель второго проректора «в лоб». — Я всегда честен со всеми подозреваемыми.

— Ах, да, я же сразу попал в их число! — холодно заметил Стенсен, изогнув губы в презрительной улыбке. — Хорошо, что позволяете сидеть в своём присутствии.

— Помилуйте, я не тиран. И не член Совета, чтобы все отдавали не честь, — развёл руками дознаватель и переключил внимание на соседа Стенсена.

— А в вас, гранд Сеймур? Хотя, конечно, кровь Магов смывает любые пятна с биографии.

Оба проректора заметно напряглись. Первые дознаватели, присланные несколько месяцев назад, покрутились в Кломмхольме с неделю и, заявив, что в деле явно прослеживается след Древних, укатили обратно, прижимая надушенные платки к выбеленным носам.

— Не больше восьмой части, — обезоруживающе улыбнулся Сеймур, продолжая играть роль всеобщего любимца и беззаботного дамского угодника. — Это написано в моей метрике.

— Мы очень ждали вас, гранд Дазромак, — мягко произнесла Келисия, подойдя ближе к Волкодлаку.

Сейчас в облике ректора ничто не напоминало о той хищной гарпии, с которой я имел честь познакомиться при первой личной встрече. Келисия улыбалась, потупив взор, как первокурсница на Приветственном балу, и кружила вокруг дознавателя, заходя то слева, то справа, не давая возможности жертве поймать её взглядом.

— Это случаи просто вопиющие для Кломммхольма. Такого раньше не бывало.

— Верно, — отозвалась Персилия, скромно сидящая на стуле, положив руки на колени. Каждый в этой комнате играл роль, и партия безвредной старушки, которую держат на должности декана из жалости и уважения к прежним заслугам, досталась Персилии. — Сколько живу, а такого безобразия не припомню. А живу я долго, гранд Дазромак, скольких руководителей Кломмхольма перевидала, всех и не упомнить. Вот и самой довелось, так сказать, стать во главе.

Келисия заметно напряглась. Полагаю, ей очень хотелось ответить Персилии чем-то колким, в духе «что ж не удержались?!», но выходить за рамки реплик обольстительницы, желающей сохранить кресло ректора, не хотелось. Уверен, Келисии было плевать на ламий: одной меньше, да даже если и тремя-четырьмя придётся пожертвовать, не страшно, вон их сколько.

Тридцать в каждом выпуске, и большинство так и не находят себе места в светском обществе, а, значит, пополняют ряды жриц Кибелы, полузабытой богини подземных гротов!

— А вы что скажете, гранда Тулия? — воспользовавшись паузой, Дазромак подошёл к целительнице-саламандре, скромно стоявшей у книжного шкафа.

— Я всё для вас записала в Журнале лекарских дел. Каждую мелочь, касаемо состояния обнаруженных ламий. Гранд Гумонд может рассказать про них гораздо больше меня.

Голос саламандры лился сладким киселём, она никуда не торопилась, будто ей не было дела до погибших, травницей двигал только научный интерес. Таким же тоном она могла говорить о сожжённых заклятием лягушках. Впрочем, и злобы в её тоне тоже не было. Воистину, это тот случай, когда равнодушие звучит гораздо неприятнее, чем самая лютая злоба.

— Простите, гранд Дазромак, думаю, вы должны это знать, — внезапно прошелестел голос второго проректора.

Нардик Стенсен смотрел на свои сложенные на коленях руки с идеальным маникюром и всем видом выражал сомнение в собственных словах. Однако, присмотревшись, по осторожному взгляду я понял, что он готов кинуть кость собаке. То есть Волку, чтобы пустить его по ложному следу.

Возможно, ради шутки или из желания посмотреть, как этот некрасивый, одетый по последней моде в серый костюм, который тем не менее сидел на нём мешковато, Волкодлак заглотит наживку и станет делать то, над чем можно будет поиронизировать за чашкой вечернего чая. Считаешь себя самым умным, господин дознаватель, так получай по шапке, сам не рад будешь, что приехал!

При том, Нардик Стенсен делал всё с таким изящным желанием помочь следствию, что только те, кто знал его ближе, могли заподозрить в словах издёвку. Не сильно ошибусь, если сделаю вывод, что новый дознаватель ни у кого не вызывал тёплых чувств. Ничего он не собирается тут расследовать, только пошастает по округе да с умным видом заключит: чую, след Древних! И отбудет в столицу за повышением по службе.

— Я внимательно слушаю.

Голос Волкодлака снова приобрёл драматические нотки, будто дознаватель не умел говорить о простых вещах без пафоса. Но то, как быстро он повернулся к Стенсону, заставило меня насторожиться: такие точно выверенные движения выдавали в нём личность весьма решительную. И хорошо натасканную брать след.

«Впрочем, будет хорошо, если я ошибся, и дознаватель действительно найдёт виновных», — подумал я, но стоило услышать, о чём говорит второй проректор, как мне захотелось подойти и стукнуть мерзавца, прячущего в глубине серых глаз усмешку триумфатора.

Глава 8

— Тут одна девушка есть, из ламий, она недавно видела кого-то в коридоре. Вам непременно надо с ней пообщаться. Регина Лесникова. Между прочим, последняя жертва училась с ней на одном курсе. Я сам видел, что они не больно ладили. Лесникова всегда завидовала успешной сопернице.

— Что за чушь?! — одновременно воскликнули двое: Персилия и сидящий рядом с обвинителем Сеймур.

— И вовсе не чушь, — раздражённо каркнул Нардик, и всё бы обошлось, поскольку ректор, вившаяся возле Волкодлака красной лентой, аккуратно дотронулась до его локтя, пригласив «столь важного гранда» на приватную трапезу.

— Только самые доверенные лица, — мурлыкала она, расписывая предстоящий обед. — Вы устали с дороги, я понимаю и пришлю к вам пару расторопных и понятливых служанок.

Я усмехнулся. «Летучий отряд Келисии», так называли полукровок, служащих в замке горничными, на самом деле их миссия была шпионить за адептками, преподавателями, гостями и узнавать чужие тайны, не гнушаясь недозволенными средствами.

Чаще всего речь шла о постели, в которую горничные, желая выслужиться и получить хорошее приданое, охотно прыгали. Тем более, если кто из мужчин хотел «особых услуг», горничные шли и на это.

Правда, не сдержавшись, мужчина иногда оставлял им не только приятные воспоминания. Но в Илиодоре уж так повелось: незаконнорожденные пополняют армию прислуги. А при удачном стечении звёзд и получают некие зачатки магического Дара.

— Нет, я хотел бы сперва допросить эту девушку. Как там её зовут? Регина Лесникова, кажется, — сказал Волкодлак, выскользнув из зоны влияния Келисии. Мужчина прищурил глаза, как охотник, почуявший след. — У меня с собой имеются особые зелья, развязывающие язык самым неразговорчивым. Если девушка наврала, я это выясню.

— Эти зелья, надеюсь, гранд Дазромак, разрешены к применению? — недовольно поморщилась Персилия, массируя пальцами виски.

На это раз ректор вышла из образа сладкоречивой обольстительницы и добавила в голос жёсткие нотки человека, привыкшего повелевать:

— Если гранд привёз их, так и есть.

Я обвёл взглядом присутствующих в надежде, что кто-то заступится за девушку, но все лишь старательно прятали глаза. Мортигер Сеймур с улыбкой блаженного лишь пожал плечами, а Персилия Лагра опустила кончики рта, всем видом показывая, что она не довольна, но ничего не может поделать.

Меня возмутило и то, как просто все эти строящие из себя благородных дамы и господа отдали на съедение Волкодлаку свою ученицу, и то, что даже зная, что эта Регина ничего толком не видела, никто не хотел ссориться и противоречить официальной власти в лице неприятного господина в сером с выбитым клыком.

— Погодите, гранд Дазромак, — выдохнул я, чувствуя, что пожалею об этом. — Регина Лесникова помогает мне в некоторых вещах касательно этого дела. Я не отдам вам девушку до тех пор, пока она может быть мне полезна.