Ночь в гостинице - Хейер Джорджетт. Страница 3

Джон легко нашел альбом с зарисовками и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Теперь он помнил о предательских ступеньках и шел осторожно. В том месте, где, по его мнению, Должны были находиться ступеньки, он вытянул руку, собираясь опереться на стену, однако она коснулась не холодной стены, а чего-то теплого и ворсистого.

Юноша отдернул руку и напряг глаза, стараясь хоть что-то разглядеть в темноте. В груди бешено застучало сердце. Он понял, что дотронулся до чего-то живого, молчаливого и совершенно неподвижного.

– Кто здесь? – быстро проговорил мистер Крэнбрук, сердце его сжал страх.

Последовала короткая пауза, как будто кто-то колебался отвечать или промолчать, потом мужской голос проворчал:

– Вы не могли бы ходить осторожнее, молодой человек?

Мистер Крэнбрук узнал голос… он слышал, как тот разго­варивал с хозяином гостиницы… и понял, что дотронулся до молескинового жилета.

– Что вы здесь делаете? – потребовал ответа молодой джентльмен. Он облегченно вздохнул, но в его голосе слыша­лось легкое подозрение.

– А вам-то какое дело? – грубо ответил вопросом на воп­рос мистер Вагглсвик. – Надеюсь… я могу отправиться к себе в комнату, не спросив у вас разрешения.

– Я не хотел… Но почему вы шпионили за мной?

– Шпионил за вами? Эк вы загнули, молодой человек! – насмешливо проговорил мистер Вагглсвик. – С какой стати мне шпионить за вами?

Джон не мог придумать ни одного разумного ответа на этот вопрос и поэтому замолчал. Он услышал мягкий шорох и дога­дался, что мистер Вагглсвик уходит. Через несколько секунд дальше по коридору открылась дверь, и на краткое мгновение на фоне горящего в камине огня промелькнул силуэт Вагглсвика. Тот вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

Джон Крэнбрук в сомнении замер. Он никак не мог решить: вернуться и запереть дверь в собственную спальню или идти вниз. Вспомнив, что все деньги находятся при нем, а в саквоя­же нет ничего ценного, он пожал плечами и двинулся дальше по коридору.

Мисс Гейтсхед сидела там же, где он оставил ее. Она привет­ствовала юношу радостной улыбкой и призналась, что терпеть не могла туманных ночей.

– В доме не так уж много тумана, – пошутил Джон.

– Вы правы, но туман поглощает все звуки и заставляет думать, что снаружи ничего нет! – объяснила Мэри. Поняв, что до собеседника не дошел смысл ее слов, она слегка покрас­нела. – Конечно, это только моя глупая фантазия! Просто, на­верное, все дело в том, что мне явно не по душе этот дом. В углу за панелями зашуршала крыса, а несколько минут назад я услышала скрип ступенек и подумала, что это вы. Вы верите в привидения?

– Нет, конечно, нет! – твердо ответил Джон, решив не рассказывать о своей встрече с мистером Вагглсвиком.

– Мне казалось, будто я тоже не верю, – призналась мисс Гейтсхед, – но меня ни на минуту не отпускает ужасное чув­ство, будто кто-то прячется у меня за спиной.

Мистер Крэнбрук и сам чувствовал себя довольно неловко в «Пеликане», но решил, что должен всячески стараться успоко­ить девушку. Поэтому он заметил бодрым голосом, что она, скорее всего, просто устала после путешествия и ее нервы взвинчены. Мисс Гейтсхед покорно согласилась с логичным объяснением, подошла к столу и села так, чтобы можно было яснее видеть зарисовки Португалии в альбоме.

В самом начале одиннадцатого в комнату вошла жена хозя­ина «Пеликана» с двумя сальными свечами в оловянных под­свечниках. Она предложила мисс Гейтсхед проводить ее в спальню, а Джон, подумав, что, может, лучше подняться к се­бе и лечь в постель, чем сидеть одному на скамье у огня, зая­вил, будто тоже пойдет наверх. К этому времени они с мисс Гейтсхед достигли прекрасного взаимопонимания и мистер Крэнбрук решил во что бы то ни стало продолжить это случай­ное знакомство. Джон не заявил об этом вслух, но его намере­ние было очевидным. Да и мисс Гейтсхед не предприняла ни единой попытки ослабить его решимость. Теперь она уже ду­мала, что в его горячих словах, будто ей совсем не подходит жизнь гувернантки, было много смысла.

Они взяли свечи и последовали наверх за супругой владель­ца «Пеликана». Шум в баре к тому времени стих, и миссис Фитон объяснила, что в их краях местные жители рано ложатся спать. К тому же завсегдатаи бара хотят добраться до своих до­мов до того, как опустится сплошной туман. Свет свечи в ее ру­ке отбрасывал на стены дрожащие гротесковые тени, и мистер Крэнбрук увидел на втором этаже два коридора, которые рас­ходились под прямым углом друг к другу.

– Вы знаете свою дорогу, сэр, – сказала миссис Фитон и кивком головы попрощалась с Джоном. – Пойдемте, мисс!

Крэнбруку очень хотелось проводить мисс Гейтсхед хотя бы до двери. Ему показалось, что она напугана, и он подумал, что, пожалуй, впервые в жизни бедной девушке пришлось заноче­вать одной в незнакомой гостинице. Однако миссис Фитон про­изводила впечатление доброй женщины, которой можно дове­рить испуганную молодую леди. Поэтому молодой человек только попрощался, но оставался у лестницы до тех пор, пока не увидел, какая дверь вела в комнату мисс Гейтсхед. Спальня Мэри тоже находилась в самом конце коридора. Между ними расположился мистер Вагглсвик, и это обстоятельство не в звало у Джона особой радости, хотя он и не предполагал, какие плохие намерения могли быть у делового мужчины средних лет, остановившегося в пустынной гостинице. Джон отправился к себе. Он вошел в комнату и оставил дверь приоткрытой. Саквояжи по-прежнему стояли посреди комнаты, и он решил достать вещи, которые понадобятся для ночи, пока жена хозя­ина находилась в спальне мисс Гейтсхед. Когда же он услы­шал, как миссис Фитон отправилась вниз и ее шаги стихли вда­ли, то взял свечу, вышел из комнаты и тихо двинулся по кори­дору. Подойдя к двери мисс Гейтсхед, он тихо постучал.

– Кто там?

Услышав испуг в голосе Мэри, он успокаивающе ответил:

– Это я… Крэнбрук. Я хотел только убедиться, что вы удобно устроились и что у вас все в порядке. Я не буду входить.

Очевидно, мисс Гейтсхед прониклась расположением к сво­ему новому знакомому и не боялась только его одного. Послы­шались легкие шаги, дверь открылась, и девушка показалась на пороге.

– Я так рада, что вы пришли, – прошептала она. – Ока­зывается, в замке нет ключа. Теперь я всю ночь не смогу и глаз сомкнуть! Вы видели этого ужасного типа, когда мы поднима­лись наверх?

– Вагглсвика? – резко спросил он и посмотрел в кори­дор. – Нет. Где он был?

– В коридоре, который ведет к задней лестнице. Я едва ус­пела заметить его, прежде чем он исчез. Я ведь вам говорила, что этот человек шпионит за нами!

– Но это какая-то бессмыслица, – негромко возразил ми­стер Крэнбрук. – С какой стати ему шпионить за нами?.. Хо­тите, я схожу к миссис Фитон за ключом?

– Я убеждена, что от этого не будет никакого толку. На­верняка ключ давным-давно потерян… Мне еще никогда не доводилось бывать в таком древнем и ветхом заведении! Пред­ставляете, я обнаружила под кроватью пыль!.. О, какая жа­лость, что миссис Стокстон не прислала за мной двуколку се­годня же!

– Мне тоже жалко… хотя нет, почему я должен сокру­шаться об этом? Ведь если бы она забрала вас сегодня, то мы с вами не встретились бы, – честно признался Джон. – Но для вас создалась весьма неудобная ситуация, и мне это не нравит­ся! Правда, я очень сомневаюсь, что Вагглсвик замышляет ка­кое-то зло. Десять против одного, что он просто страдает от чрезмерного любопытства! Если боитесь, на всякий случай придвиньте к двери стул.

Мэри Гейтсхед с благодарностью выслушала совет и удивилась, что сама не додумалась до такого простого решения. Она благодарила Джона Крэнбрука и еще раз пожелала ему доб­рой ночи.

Джон пошел к себе, но задержался на мгновение в начале коридора, который вел к задней лестнице, и посмотрел в темно­ту. Как и следовало ожидать, он ничего не увидел, а единствен­ные звуки, которые были слышны, раздавались снизу, из бара.

В саквояже у мистера Крэнбрука лежала книга, которую он собирался почитать, сидя у камина, но так как огонь к тому времени превратился в тлеющие уголья и он не нашел совка, чтобы подбросить свежего угля, от этой затеи пришлось отка­заться. Он подумал, что из-за такой мелочи не стоит звать хо­зяев, поэтому разделся и лег в постель, поставив на столик око­ло кровати свечу и сунув часы и бумажник под подушку. Пе­рина оказалась пуховой и, хотя она так и пышела жаром, все же была довольно удобной. Джон Крэнбрук открыл книгу и на­чал читать, время от времени поднимая голову и внимательно прислушиваясь. Его комната была расположена слишком да­леко от бара, чтобы он мог услышать звуки оттуда. Он не слы­шал ничего, даже шороха мышей.