Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 47

— Ни за что.

— Идемте, барышня. Провожу вас в вашу комнату. Спите спокойно. Ничто вам этой ночью не грозит. Слово старого сержанта.

Я послушалась и дала отвести себя на второй этаж. От усталости и пережитого я плохо соображала, что нужно делать. И лишь когда осталась одна и без сил упала в кровать, прямо в мокрой рубашке, в миг перед тем, как меня утянул тяжелый сон, смутно подумала: и все же, что за безголовую тень я видела у крыльца? Это определенно не был Курт. Но что делал камердинер глубокой ночью на улице, рядом с конюшнями замка Морунген?

Глава 18 Хороший командир

Утром я по-прежнему не знала, что делать. Надеялась обдумать события ночи на свежую голову, но когда проснулась, голова моя гудела как паровой котел. Беготня холодной ночью и сон в сырой рубашке не прошли даром. Першило в горле, в носу щипало, глаза никак не хотели открываться. Следовало выпить горячего молока, но не было сил спуститься на кухню.

Однако и оставаться в комнате нельзя. Я должна уехать. Железный Полковник показал темную сторону своего характера, и не хотелось бы столкнуться с ней вновь. Следующая подобная выходка фон Морунгена могла кончиться для меня плохо.

Пусть ищет другого механика для своего сердца. С меня довольно. Решение приехать в замок Морунген было ошибкой.

Я через силу встала, умылась и переоделась, а затем нетвердой походкой подошла к окну. Погода была великолепной. На небе ни облачка, солнце светит ярко и обещает прекрасный день.

Внизу суетились люди. Я увидела знакомую фигуру хозяина замка — и невольно содрогнулась. Он провожал князя на верховую прогулку. Его сиятельство был одет в охотничий костюм и держал под мышкой ружье. Мужчины пожали друг другу руки, о чем-то коротко поговорили, князь вскочил на жеребца.

Полковник постоял, глядя вслед отъезжающему другу, затем обернулся и поднял голову. Показалось, он смотрел в мое окно. Я быстро отскочила, чтобы он меня не заметил. Грудь сжало неприятное чувство — словно меня предали, и примешалась к нему злая обида.

В последние дни я начала испытывать к полковнику зачатки симпатии. Мне хотелось узнать его лучше, мне нравилось разговаривать с ним… но теперь… я не знала, что и думать.

В носу засвербило и мне стало очень жалко себя. И стыдно за свой вчерашний страх и за паническое бегство. А потом вспомнилось то, что я увидела ночью у крыльца, и ко всей мешанине чувств добавилось сомнение в собственном душевном здоровье.

Я опасалась, что фон Морунген захочет подняться ко мне и потребовать утреннего осмотра своего бездушного механизма, поэтому все же выскользнула в коридор и черным ходом, через людскую — там было пусто — вышла на улицу. Надо разыскать Курта и попросить, чтобы он отвез меня в Ольденбург.

Отъезд, несомненно, будет иметь неприятные последствия. Полковник дал отцу ссуду на сумму моего вознаграждения за год. Теперь придется вернуть эти деньги и искать иной выход. Отец будет вновь настаивать на браке с Лео. И теперь не отвертеться…

Солнце приятно пригревало, я медленно шла вдоль стены замка. Прежде чем завернуть за угол и выйти к парадному крыльцу, огляделась — пусто. Раз никого нет, можно осмотреть арку, где вчера показалась безголовая тень. Хотелось бы верить, что мне все привиделось. Но то существо было очень… реальным. И очень пугающим. Словно кобольд, что родился прямо из камня стен. Не успев при этом отрастить себе голову. И двигался он не так, как ходят обычные люди.

Неужто я и впрямь видела призрак замка Морунген? Нет, не может такого быть, не верю! Может, заставить Кербера обнюхать это место? Вдруг пес учует след? Приведет меня к логову этой… потусторонней твари? Или в комнату того, кто решил испугать меня в обличье призрака.

Не без опасений я нырнула под арку и подошла вплотную к изваянию, которое держало каменный свод костяными руками.

Скелет как скелет. С медным механическим сердцем. И с головой. Таких полно в замке. То существо не походило на скелет. Но и на человека тоже не походило… и что-то оно держало в руке… или лапе. Что-то длинное…

И тут я увидела предмет, которым вполне мог быть вооружен вчерашний призрак. Лопата! Такой работал садовник Эмиль. Она была аккуратно прислонена к стене за изваянием и выглядела так прозаично, что я нервно засмеялась.

Вот, значит, как. Призраки таскают с собой лопаты. Чтобы копать себе могилы?

Осторожно потрогала отполированную рукоятку: мокрая и холодная. Значит, лопата все же побывала под ночным дождем. Мог ли шутник Эмиль нацепить балахон и разыграть меня? Нет, тень была намного ниже его ростом. И куда, спрашивается, Эмиль дел свою голову?

Надо поговорить с госпожой Шварц. Она хорошо знает местные легенды. Может, слышала что-то и о безголовом привидении, которое развлекается тем, что бродит по ночам по замку и пугает юных девушек.

Все больше недоумевая, я решила отправиться в садик и немного посидеть на скамье среди акаций. Ноги у меня были как ватные. Отдохну, потом пойду искать камердинера.

В садике пели птицы, пахло мокрой травой и розами. Я шла по тропинке, горько вздыхая, потом отвела рукой большую ветку и чуть не уткнулась в спину сидящего на скамье мужчины.

Короткие темные волосы, широкие плечи, черный сюртук. Фон Морунген локтями опирался на колени, голова его была понурена, как у человека, погруженного я тяжкие раздумья. Когда он услышал шорох, повернулся и поднялся. Я тоскливо глянула через плечо — нет, сбегать поздно. Да и не нужно. Что я, заяц — нырять в кусты?

— Госпожа Вайс, — хмуро сказал Железный Полковник. — Удачно, что вы пришли сюда. Давайте поговорим. Я хочу извиниться.

Однако при этом он так насупился, словно собирался устроить разнос.

Под глазами у фон Морунгена были темные круги, на подбородке щетина. Но одет он был безукоризненно. И от него не несло перегаром. Я уловила знакомый аромат гвоздики и лимона. И он не выглядел как человек, терзаемый раскаянием. Сердит, огорчен — не более.

Я враждебно молчала, но уходить не спешила.

— Не желаете со мной разговаривать? — его голос едва заметно дрогнул. Я внутренне порадовалась, когда уловила эти признаки смущения.

— Отчего же, говорите, — сказала я неприязненно.

— Я напугал вас вчера.

— Не то слово.

— И вел себя неподобающим образом.

— Совершенно неподобающим.

— Представляю, что вы подумали.

— Ничего хорошего. Я думала, что вы… хотите… — мой голос охрип, я прокашлялась, вспомнила слова камердинера и мужественно закончила: — Хотели поступить со мной, как пьяный солдат с неуступчивой маркитанткой.

— Что вы несете? — фон Морунген дернулся, как от пощечины. Лицо его стало изумленным и обиженным. Он кивнул на дорожку вглубь садика:

— Давайте пройдемся.

— Не уверена, что для меня безопасно гулять с вами наедине.

— Майя! — разъярился он. — Я ничего бы с вами не сделал. И никогда не сделаю. Слово офицера. Вы все неправильно поняли.

— Ну конечно! Неправильно поняла. Еще скажите, я сама виновата, что вы начали… начали… трогать меня и… вести себя, как пьяный медведь.

— Я просто надел на вас это чертово ожерелье. Да, мне хотелось дотронуться до вас. Ничего удивительного. Вы красивая девушка. Полная жизни. У вас очень нежная кожа… с веснушками. Как капли меда. И пахнете вы медом. Как я признался вам, ваше общество мне приятно. Оно меня согревает. Вчера я просто… несколько преступил границы. Но дальше я бы не зашел, уверяю вас. Я считаю вас другом. Мне очень жаль, что я отпугнул вас … излишней дружелюбностью.

Он проговорил это медленно, холодно, почти с ненавистью, глаза его твердо смотрели в мои. Я всей кожей почувствовала, как ему муторно. Да что там — нам обоим было очень неловко. Я видела, что барон говорил искренне. Но при этом он подбирал какие-то неправильные слова.

Веснушки! Пахну медом! Разве говорят такое девушке, которую считают другом? Любая смутится и насторожится, услышав подобные комплименты!