Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 48

… однако со стыдом я отметила, что меня тронуло его признание. И было приятно, что он видит во мне красивую девушку, а не просто инструмент собственного благополучия.

И внезапно поверилось, что барона не стоило опасаться вчера и не нужно опасаться впредь.

Нет, он не был безобидным человеком, но в одном отношении я могу быть спокойна. Нежеланные ухаживания с его стороны мне, пожалуй, не грозят.

— Следующий раз, — холодно сказала я, — вам нужно поинтересоваться, приятны ли вашему предполагаемому другу ваши прикосновения. И еще вам не следует пить. Дурная привычка.

Полковник дернул плечом.

— Я не был пьян, — ответил он коротко.

— Тем хуже.

В ответ он промолчал, а когда заговорил снова, его голос стал хриплым и звучала в нем досада, которую он пытался спрятать за ворчливым тоном.

— Обычно я позволяю себе лишь пару бокалов вина. Вчера принял чуть больше. Хотелось забыться. Иногда находит, знаете ли.

Он немного прошел вперед, и я увидела, как напряжены его плечи, а пальцы на сцепленных за спиной руках сжимались и нервно двигались. Железный Полковник был в смятении.

Вчера мне следовало сразу же уйти из библиотеки, как только я застала там его одного. И сейчас мне следовало холодно попрощаться и уйти, собрать вещи и уехать. Но эта прямая спина, эти нервные пальцы, и выражение в его глазах — обычно колючих, но теперь потухших и усталых — почему-то сильно меня задели.

Я обогнала его и положила ладонь ему на плечо.

— Август, — сказала я шепотом. — Что случилось? Что вас так встревожило? Из-за этого вы вчера и сегодня сам не свой?

Он мигом ощетинился и дернул плечом, сбрасывая мою руку.

— Ничего не случилось. Не берите в голову, Майя. Хоть у меня в груди бьется железное сердце, я человек, и у меня тоже бывают приступы хандры.

Наверное, ему было противно и неприятно казаться передо мной размазней, подверженной человеческим слабостям. Но я не отставала: уперлась ладонью в его грудь, заставляя остановиться и посмотреть на себя.

— Август, я не слепая. Поделитесь, что вас гнетет, станет легче. Я же ваш друг — сами сказали.

Его милость выпрямился во весь свой немалый рост — явно в попытке припугнуть, заставить заробеть — и глянул на меня исподлобья.

Та Майя, которой я была неделю назад, которая боялась вызвать недовольство людей, боялась резких слов, растерялась бы и отступила. Но новая Майя не сдавалась. Я спокойно встретила его взгляд и не сдвинулась с места.

— Что вы ко мне пристали! — огрызнулся он. — Да, я поступил вчера как мерзавец и признаю это. Уезжайте теперь, если хотите. Обойдусь без вас. Возвращать деньги от вас не потребую.

Я стиснула зубы. Как же с ним непросто!

— Вижу, в довесок к железному сердцу вам досталось и железное упрямство, — заметила я миролюбиво. — Уверена, вас расстроил князь. Вы не хотите искать жену? Не хотите принимать гостей? Но отказать князю не могли? Или что-то другое? Ваш друг разбудил в вас какие-то неприятные воспоминания?

Август поиграл желваками.

— Невесты тут ни при чем. Что за глупость вы говорите! Да, — продолжил он неохотно, — в другом вы правы. Помните, вчера князь упомянул гибель пятого батальона в лесах под Кармаденном?

— Да, припоминаю.

— Его рассказ меня потряс, — признался барон через силу. — Даже сам не ожидал…

— Вы хорошо знали тех солдат?

— Верно. Они были храбрые, неунывающие, толковые. Шестеро были награждены Серебряной Звездой. Руководил ими лейтенант Морис… мой старый друг. Помню его еще желторотым новобранцем. Отличные были ребята… ни один не вернулся. Ни один из девяносто человек. Половина пропала без вести, истерзанные тела остальных нашли через неделю.

— Что же произошло?

— Батальон совершал рейд по приказу полковника Бройда, честолюбивого дурака. Их заманили в ловушку и перерезали, как свиней. А Бройд даже не провел расследование. Доложил, что вылазка была частью грандиозного плана по захвату Кармаденна и позволила оттянуть вражеские силы. На войне как на войне, и жертва, по его словам, была неизбежна. Будь я там, ничего бы не случилось. Я слежу по газетам за ходом кампании, и вижу, что ведется она безобразно. Столько просчетов, ошибок… столько ненужных смертей.

Высказавшись, он удрученно вздохнул. Я молчала, обдумывая услышанное. Вялые военные действия в далекой провинции шли давно, в ответ на волнения повстанцев и притязания соседнего государства, но эти далекие события никогда не вызывали мой интерес. Заметки в газетах были бодрыми и полными патриотизма. А теперь я поняла, какую непростую карьеру выбрал полковник, и парадно-военная мишура потускнела и стала отдавать кровью, страданиями и болью.

— Это ужасно, — я сочувственно коснулась его кисти и сжала — легко, так как понимала, что более настойчивое пожатие спугнет его, прервет поток мыслей.

— Вам бывало страшно во время битв?

— Нет, — ответил он несколько удивленно. — В разгаре сражения ты очень занят. А когда ты занят, тебе не до страха. Бывало, страх приходил потом. В виде ночного кошмара. Но это обычное дело. Хороший командир, Майя, в первую очередь — хороший управленец. Он бережет людей, не рвется геройствовать и умеет обвести смерть вокруг пальца. Я был хорошим командиром, Майя.

— Вы жалеете, что вам пришлось оставить службу?

Мы двинулись дальше, сквозь зелень и солнечные лучи. Август заговорил, не глядя на меня.

— Нет, не жалею. Я нашел свое место и продолжаю делать то, что умею. Решаю проблемы, приказываю и сам выполняю приказы. Планирую, распоряжаюсь, заставляю выполнять, наказываю за невыполнение. Пугаю врагов, ищу союзников. Но все остальное… ускользает.

— Вы просто еще не привыкли.

— И не привыкну. Я вернулся домой, но чувствую себя нежеланным гостем. Все косятся, болтают про это железное сердце. Кругом злоба, предрассудки, суеверия, ненависть. Впрочем, не привыкать.

— Ну, а чего вы хотели? Вы же наместник, который прижал всех очень крепко, — не удержалась я от упрека.

— Да, да! — он раздраженно дернул головой. — Я и не ждал ничего другого. Своих земляков я знаю, как облупленных. Но все же иногда думал: мне нужны корни. Место, которое я мог бы назвать своим. Теперь у меня есть собственный замок и земли. Я мечтал дать матери то, чего она лишилась в юности, но она приняла меня, как чужака, и ничего не изменилось. Она не простила, того, что…

Он замолчал. Я так не узнала, чего именно не простила госпожа Шварц сыну, но расспрашивать не посмела.

— Я мечтал стать хозяином Морунгена, но теперь понял, что жить здесь не хочу. Как только выполню поручение князя, вернусь в столицу и возобновлю службу в дипломатическом корпусе.

— Не знала, что вы там служили. Мне казалось, в дипломатический корпус берут людей хитрых, изворотливых, а вы… более прямолинейный.

— Говорите прямо: действую как таран. Такие там тоже нужны. И я все же не лишен изворотливости и расчетливости. Что ж, если найду правильную жену со связями, меня наверняка ждет успех. Новая высота, которую нужно взять. Это я умею. Поэтому, Майя, хватит меня жалеть. Все к лучшему.

— Может, не стоит вам уезжать? — предположила я сочувствующие. — Вы всю жизнь преодолевали трудности и побеждали. Одержите победу и здесь. Эта ваша родина и ваш дом. И ваши земляки — поверьте, они вам не враги. Составите новую стратегию, выработаете тактику. Вам все по плечу.

— Какой милый вздор, — заметил на это полковник с неприятной усмешкой. — Вы уже, видно, забыли, как один из славных земляков подло стрелял нам в спину в лесу. Тот бродяга так и отрицает свою причастность, и я все больше склонен ему верить.

Мы молча дошли до конца тропинки.

Я сунула руки в карманы и нахохлилась, не зная, что еще сказать. Пальцы нащупали холодный продолговатый предмет: я не сразу поняла, что держу, а когда поняла, остановилась, достала игрушку из кармана и протянула полковнику.

— У меня для вас подарок, Август. Смотрите…