Школьный бунтарь (ЛП) - Харт Калли. Страница 8

Слухи становились все более дикими с каждым пересказом, и я знаю, что у меня не так много времени. В какой-то момент я с ним столкнусь. Численность студентов средней школы Роли не так уж велика, и парень, который появился на этом мотоцикле, не был на младшем курсе. Он был старшеклассником, а это значит, что мы с ним учимся на одном курсе, и у нас обязательно должен совпасть хотя бы один урок. Однако я не ожидаю, что это будет мой углубленный класс по физике.

Я никогда не была студентом первого ряда. Раньше мне всегда было удобнее сидеть в среднем ряду, в середине комнаты, где у меня было достаточно места, чтобы видеть и быть замеченной. Теперь, благодаря тому что мои одноклассники любят швырять дерьмо мне в спину и запускать шарики из жеванной бумаги мне в волосы, меня можно найти на самом заднем ряду, спрятанной подальше, обычно в углу, если это возможно. Я всегда, когда есть возможность, прихожу на занятия пораньше и также одной из первых бегу к двери. Легче войти и выйти как можно быстрее и незаметнее.

Я прихожу на последний урок, мой мозг немного затуманен из-за перегретой библиотеки, где обедала, и даже не поднимаю глаз, когда иду в дальний левый угол комнаты. У меня чуть не случается сердечный приступ, когда я бросаю свою сумку на стол, в нескольких секундах от того, чтобы сесть, когда я смотрю вверх и вижу кого-то сидящего там... за моей партой.

Его кожаная куртка висит на спинке стула, а ноги — как же я, черт возьми, не заметила его ног — вытянуты перед ним в проходе. Господи, должно быть, я перешагнула через них, чтобы швырнуть свой рюкзак на стол прямо перед ним.

Его футболка — серая, простая, с закатанными пару раз рукавами-манжетами, и тонкая ткань туго натянута на груди. Руки действительно покрыты татуировками — темные завитки чернил, за которые цепляются мои глаза, пока они поднимаются к его лицу.

Высокие, четко очерченные скулы. Сильная, мужественная линия подбородка. Прямой нос. Нижняя губа у него чуть полнее верхней. Пара темных, напряженных глаз пристально смотрят на меня, и я делаю все, что могу, чтобы не пискнуть, как гребаная церковная мышь. Установить с ним зрительный контакт — все равно что заглянуть в бездонный колодец, необъяснимо застрять с головокружением и чуть не свалиться в него. Он именно такой, каким я его себе представляла. Черт, я только что бросила свою гребаную сумку на стол, прямо перед ним, как сумасшедшая, когда все остальные столы в комнате пусты.

Медленно его темная бровь вопросительно изогнулась.

У меня в мозгу происходит короткое замыкание.

— О, черт. Извини. Я... я не… — я протягиваю руку и хватаю свою сумку, забирая её со стола. — Я... — я не знаю, что сказать, черт возьми. И не знаю, что делать. Отшатываюсь назад, натыкаясь на стол позади себя, и все это время он просто смотрит на меня своими проницательными карими глазами.

Господи Боже, Сильвер, возьми себя в руки.

— Обычно я здесь сижу. Это то, что я хотела сказать, — уточняю я. — Я не заметила тебя... сидящего там.

Ради всего святого! Это был провал.

Рот нового парня приподнимается в веселой ухмылке.

— Меня трудно не заметить, — тихо говорит он.

— Ну да, конечно. Я не обращала внимания, так что…

Он наклоняет голову набок, изучая меня с головы до ног. Парень не выглядит смущенным.

— Имя? — требует он.

Ладно, теперь это просто чертовски грубо. Я вдруг перестаю быть шокированной от того, что он сидит на моем месте. Я вроде как... злюсь. Прищуриваюсь и хмуро смотрю на него.

— Нет.

Теперь настала его очередь изображать удивление.

— Нет?

— Совершенно верно. Нет.

— Ты не собираешься называть мне свое имя?

— Может быть, если бы ты попросил об этом как следует, как нормальный гребаный человек, а не какой-то придурок, раздающий приказы, я бы тебе сказала.

Это вызывает у него быстрый взрыв смеха.

— Ладно, хорошо. Пожалуйста, о, мисс Злюка, не окажешь ли ты мне честь и не назовешь ли свое имя?

К счастью, профессор Клайн неторопливо входит через дверь. Огромная стопка учебников в его руках дрожит, угрожая упасть в любой момент. Он чертыхается себе под нос, а потом снова чертыхается, когда видит, что двое его учеников уже прибыли.

— Извините, ребята. Сожалею. Вот, Сильвер, возьми это для меня, ладно? Я уроню это через секунду. Вау! — Верхняя книга из его стопки с грохотом падает на пол. Похоже, что и остальные тоже могут последовать за ней в любую секунду. Я бросаюсь вперед, чтобы помочь ему.

Студенты входят в комнату, пока я помогаю ему разгрузить учебники на стол, и напряжение в комнате нарастает; парень, сидящий в углу, с таким же успехом мог бы быть одет как цирковой клоун с загримированным лицом, получая все внимание.

Марджори Чен смотрит на меня так, словно у меня выросла еще одна голова. Дэвид Мосс, парень, который однажды сказал мне, что от меня дух захватывает, и умолял пойти с ним на весенний бал, теперь морщит нос, как будто я яблоко, которое он откусил и обнаружил, что оно гнилое. Однако все остальные небрежно поглядывают на незнакомца в углу, яростно перешептываясь друг с другом.

— Хорошо, спасибо тебе, Сильвер. Ты можешь занять свое место. — Профессор Клайн протягивает руку, собираясь коснуться меня между лопатками — небрежный жест, чтобы подтолкнуть меня к столу, но в последнюю секунду останавливается, видимо, передумав. Он одаривает меня натянутой, неловкой улыбкой и быстро отводит взгляд. Более громким голосом он обращается к остальной части комнаты. — Да, да, я рад видеть, что все вы еще готовы к этому долгожданному последнему уроку сегодняшнего дня. Вы действительно правы. Сегодня днем среди нас появился новый ученик. Да, он выглядит весьма внушительно. Да, он ездит на мотоцикле. Пожалуйста, сядьте по местам, а то нам придется торчать здесь весь день. Сильвер Париси, куда это ты собралась? Садись за стол рядом с нашим новым другом. Ты задерживаешь движение.

Черт возьми!

Я только что подняла свою сумку, крепко приклеив глаза к полу, и пыталась пробраться в другую сторону комнаты, но теперь я в полной заднице. Теперь мне приходится сидеть в двух футах от новенького; я чувствую, как его напряженные глаза скользят по мне, рассеянно изучая, пока хор болтовни вокруг нас медленно начинает затихать. Профессор Клайн снимает свой серый блейзер и вешает его на крючок на стене позади стола. Я никогда не могла определить возраст людей, но я бы сказала, что Клайну уже за сорок. Однажды я подслушала, как Карен, ассистентка директора Дархауэра, говорила кому-то по телефону, что Клайн преподавал в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Что он был вовлечен в какой-то скандал и из-за этого вынужден преподавать физику в средней школе здесь, в Роли.

— Отлично. Давайте разберемся со всем этим, — говорит он, умоляюще сложив пальцы в сторону группы. Взгляд Клайна падает на парня, сидящего рядом со мной, и он посылает извиняющуюся улыбку в его сторону. — Алессандро Моретти. Я ведь правильно сказал, да? Я полагаю, что ты скорее выколешь себе оба глаза, чем встанешь перед классом и расскажешь нам немного о себе?

Моя кожа горит как в огне; моя шея покалывает как сумасшедшая, когда я осторожно смотрю направо. Парень, Алессандро Моретти, откашливается. На одну бесконечно долгую секунду мне кажется, что я не смогу оторвать глаз от вида его адамова яблока, движущегося в горле.

— Алекс, — говорит он. — И нет. Если вы не против. — Тембр его голоса очень похож на рокот мотора мотоцикла — глубокий, насыщенный и звучный.

— Вполне справедливо. Итак, Алекс. Тогда мы устроим сидячий быстрый опрос и двинемся дальше. Полагаю, тебе уже семнадцать?

Темные глаза Алекса блуждают по стене рядом с ним, с легким безразличием перебирая плакаты и объявления.

— Да, — отвечает он.

— Ты сложен так, будто жмешь больше, чем я вешу. Ты что, полузащитник?

— Нет.

— Ты спалил свою последнюю школу?

Я бы не назвала выражение лица Алекса удивленным, но он реально отворачивается от стены; по крайней мере, Клайну удалось привлечь его внимание.