Институт благородных убийц (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова". Страница 42
Твоя (несчастная и вместе с тем бесконечно счастливая),
Смерина».
Четверти часа должно хватить, чтобы Смерина как следует распалилась, но ещё не успела устроить Лоисе непоправимых последствий. Ну а если всё-таки попытается…
Я задумчиво и очень нехорошо усмехнулась. Что ж, пусть попытается. Во тьме кроются чудовища, и я — одно из них.
«Ты… уверена, что он придёт?»
Я пожала плечами.
«Если не придёт, значит, такова судьба».
Таль всё ещё не слишком была уверена в правильности наших действий, но протестовать не стала. Я встала и снова выскользнула во двор.
Долго ждать не пришлось: после ужина как раз наступало время передачи тайных посланий. Ну да, в обед было бы разумней, но ведь не так романтично! Сгущающиеся сумерки, кроваво-красное солнце, пускающее последние блики по институтским окнам, первые звёзды, подмигивающие со стремительно темнеющего неба… Красота же! Самое то для разрывающих сердце чувств и томительных вздохов. Ну и для отправки любовной корреспонденции.
Садовник словно бы ненароком прохаживался по садовым дорожкам. Время от времени мимо него пробегали девицы, довольно явно роняя в песок маленькие свёртки: внутри явно записки и пара мелких монеток. Старик, кряхтя, наклонялся, подбирал их, разворачивал, часть содержимого перекладывал в карман, а часть совал за пазуху. Я напрягла зрение: ага, деньги, как и предполагалось, перекочёвывают в более безопасное место, значит…
Повинуясь простенькому заклятью, бумажка с любовным посланием взлетела в воздух, и когда садовник в очередной раз наклонился, спикировала ему в карман.
Вряд ли он вспомнит, сколько там подобрал записок. Люди не склонны раздумывать, выполняя рутинные занятия. А даже если и заподозрит неладное, спишет всё на плохую память.
Удовлетворённо кивнув, я отправилась в спальню, на ходу сочиняя для соседок очередную байку о том, как это я совершенно ненароком умудрилась вляпаться в историю и безнаказанно выпутаться из неё.
Глава 9. Отмщение
Следующий день ознаменовался величайшим событием. Нет, не поэтическим вечером — хотя и им тоже, разумеется, но право же, это такие пустяки по сравнению с тем, что я попала на завтрак!
Каша-размазня, едва тёплая и недосоленная, остудила мои восторги, однако ненамного. Я даже готова была увидать в ней какое-нибудь доброе предзнаменование. Осталось лишь придумать, какое именно.
А вот к чему я оказалась совершенно не готова, так это к попыткам соседок по спальне стать моими обожалками. Келина начала первой, подав мне гребень и позже — полотенце; остальные радостно подхватили.
Честно говоря, поначалу я даже толком не поняла, что творится. Вчерашние приключения отняли слишком много сил, да и голова была забита предстоящими поисками Душехвата… Догадалась уже позже, когда одна из девчонок нагнулась, чтобы зашнуровать мне ботинки.
Бездна всё заешь! Я не ханжа и неплохо представляю, как устроен мир. Возможно, сложись обстоятельства иначе — и я с удовольствием поиграла бы в эту игру. Но сейчас мне было противно. Слишком уж отношения между патронессами и обожалками напоминали грызню демонов за власть. Я люблю власть, я демон, в конце концов, просто…
Да кому я вру? Такая власть мне даром не нужна! И уже наплевать, Талина это на меня плохо влияет или я сама меняюсь в сторону человечности. Совсем человеком мне не стать никогда, но можно хотя бы не чувствовать брезгливости, общаясь с однокурсницами?
Кривовато усмехнувшись, я сказала Келине:
— Предпочитаю заводить подруг, а не обожалок.
Не уверена, что она меня поняла. Когда долгое время выживаешь… определённым образом, уже сложно перестроиться на новый лад. Но по крайней мере меня оставили в покое. Перешёптывались за спиной, косились то ли испуганно, то ли восторженно, то ли всё вместе — я не слишком разбиралась. Не лезли — и то хлеб.
Таль мои действия полностью одобрила. Она не любила обожалок по другой причине: уж слишком много ей досталось от тех, кто пытался угодить патронессе, а лучший способ выслужиться — это затравить кого-нибудь неугодного. Кроме того… наверное, облечь в слова эти чувства ей было сложно, однако хорошим людям по определению не могут нравиться поклонение и преклонение.
Вот что Талине не нравилось — мечтательное лицо Лоисы. Записка от Смерины очевидно попала по адресу, и теперь подруга места себе не находила от счастья, а её простоватое лицо светилось и казалось по-настоящему красивым. Любовь и впрямь преображает людей.
«Ей надо сказать, — ныла Талина. — Давай ей скажем, ну! Она хотя бы будет готова!»
Я понимала чувства Таль, но стояла на своём. Да, Лоисе предстоят крайне неприятные четверть часа, но зато впоследствии Арейлас за всё отомстит.
«Это если он влюблён по-настоящему! И вообще, настоящая любовь может простить что угодно».
«Он влюблён, не сомневайся. Семейка Мрауш, конечно, богата, но Брайдары тоже, а влияние при дворе несопоставимо. Если бы Арейлас хотел заключить брак по расчёту, он бы выбрал ту же Шадрину, да и у экье судебного мага, помнится, родственницы подходящего возраста есть. Это самый-самый допустимый минимальный предел, и то мачеха-демон начнёт кривиться, да и экье некромант, думаю, её поддержит. Смерина — не пара для Арейласа. Он и сам знает, просто влюблён».
«С чего вдруг семья Брайдар считает Смерину не парой для второго сына?» — безмерное изумление Таль меня немного даже развеселило. Богатство — великая вещь: она застилает глаза даже самым хорошим людям, заставляя их думать, будто деньги способны затмить любую семейную спесь. Иногда способны, особенно когда семья бедствует, но обеспеченные высокородные снобы глядят совсем на другое…
«Всё просто. Когда ему велели оказывать мне поддержку и помощь, экье некромант явно надеялся, что сынок начнёт всем рассказывать, будто он со мной встречается, и таким образом удастся избавиться от Смерины. Моя идея с семейными разборками Арейласу явно пришлась по душе — ведь она позволила сохранить шанс встречаться с возлюбленной. Будь даар Мрауш слегка поумней — ухватилась бы за эту возможность руками и ногами. А так… сама будет виновата. Когда начинаются всевозможные испытания, выдерживает далеко не каждая любовь. Опять же, Арейлас у нас привык слушаться мачеху, а той девица явно не по нраву. Но клятву не вредить Смерине он с меня, заметь, взял. Значит, влюблён, но против воли родителей».
«Кстати, о клятве… — в голосе Таль появились нотки озабоченности. — Как ты с ней разберёшься?»
Я изумлённо распахнула глаза.
«А зачем мне с ней разбираться?»
«Но ты ведь поклялась не причинять Смерине вреда!»
«Ну да, поклялась. Как там звучало условие? Помнится, я обещала её не трогать «до тех пор, пока упомянутая Смерина не нападёт первой самолично либо не велит кому-либо ещё напасть на меня или на друзей Талины даар Кринстон». Право же, Таль, если эту ситуацию не считать нападением на твою подругу — то как ещё подобное нападение должно выглядеть? Всё, руки у меня развязаны».
Талина явно была ошарашена, а я ещё добавила:
«К слову, ничего с этой вредной и заносчивой девчонке сама я делать не собираюсь — ну разве что Лоису вытащить у неё из когтей, если Арейлас не придёт. Но он придёт. И сделает всё за меня. Я-то не обещала никого на эту дрянь не натравливать!»
Охнув, Талина постановила:
«Экье директор был абсолютно прав. Демоны коварны!»
Я пожала плечами. Чего уж там, что есть — то есть. Коварны. И с удовольствием загребают жар чужими руками.
После завтрака я столкнулась с весьма странным обстоятельством — на выходных мне абсолютно некуда было себя деть. И когда это институтская суета с бесконечными домашними заданиями успела стать частью моей жизни? Я слишком привыкла к раз и навсегда установленному расписанию, привыкла куда-то бежать, вечно не успевать, читать дурацкие учебники до тех пор, пока глаза не слипнутся окончательно… Сейчас в стенах Института благородных девиц тоже царила суета, но совсем иного рода, чуждая и от того раздражающая. Множество девушек одновременно пыталось вертеться перед зеркалами, окнами и хоть чем-нибудь, что могло отразить их лица и фигуры. На платья спешно нашивали свежие кружева, купленные за последние гроши — неважно, лишь бы хоть немного отличаться от соседки в лучшую сторону. Из разнообразных тайников доставались ленты, румяна, помады, тушь для ресниц и подводка для глаз… Классные дамы демонстративно оставили нас в покое, собравшись в бальном зале и руководя там слугами.