Подкидыш - Хейер Джорджетт. Страница 13

— Да, это правда, — уныло промолвила Хэриет. Они поднялись на верхний этаж. Открывая дверь спальни Хэриет, мисс Абингер осторожно прибавила:

— Вы ведь всегда чувствовали себя в своем родном доме неловко, дорогая леди Хэриет. Думаю, что вы будете более счастливы в своей собственной семье. Но достаточно, я и так уже слишком много сказала. Надо торопиться. Скоро за вами придет ваша мать!

Хэриет покраснела и промолчала. Пока горничная по просьбе мисс Абингер доставала из чемодана муслиновое платье, леди Хэриет смотрела в окно через тюлевые занавески. Постепенно она успокоилась, так что через некоторое время была в состоянии отвечать на любые вопросы.

В обязанности мисс Абингер не входила укладка волос ее учеников, но она занималась этим с удовольствием и причесала Хэриет с таким вкусом, что пришедшая за дочерью леди Эмплефорд не смогла удержаться от восхищения:

— Очень хорошо, действительно! Мне хотелось бы, чтобы ты немного изменила выражение лица, но платье тебе действительно очень идет. Возьми себя, пожалуйста, в руки, любЬвь моя! Вялость никогда не делает девушку приятной, помни об этом! И если ты уже готова, мы можем спуститься в кабинет.

— Я уже готова, мама.

Леди Эмплефорд последовала за дочерью, но около лестницы остановилась и взяла ее за руку.

— Нет никакой необходимости чувствовать даже малейшее смущение, Хэриет, — ласковым голосом сказала она. — Сейл очень хорошо воспитанный молодой человек с прекрасными манерами. Хотела бы я, чтобы у твоего брата были такие же! Я думаю, что герцог не сделает и не скажет ничего такого, что заставило бы тебя покраснеть. Кроме того, я не оставлю вас вдвоем, не волнуйся об этом.

— Хорошо, мама, — сказала Хэриет.

Лорд Эмплефорд выглядел еще более взволнованным, чем раньше. Через полчаса его трескотня стала очень угнетающе действовать на настроение герцога. Пожалуй, выражение его лица больше подошло бы мученику, чем питающему надежды кавалеру. Он озабоченно и вопросительно взглянул на Хэриет, но та не поднимала глаз и не заметила его взгляда.

— О, мое дорогое дитя! — сказал Эмплефорд, собираясь идти навстречу своей дочери. — Я думаю, твоя мама уже сказала тебе, что у меня только что попросили твоей руки. Это очень лестное предложение, — и он сжал ее руку в своей. — Но я ответил Джилли, что не буду давить на тебя и что ты сама ему дашь ответ!

Он подвел ее к герцогу, который сумел произнести несколько общепринятых слов, и Хэриет, готовая провалиться сквозь землю, сделала реверанс, прошептав что-то в ответ. «Очень обязана» и «большая честь» — было единственным, что можно было разобрать из ее слов. Ее отец, расценивая это, как явное согласие, переложил руку своей дочери в руку герцога. Тот крепко сжал кисть Хэриет своими холодными, как лед, пальцами и поцеловал. Затем он произнес:

— Вы сделали меня очень счастливым. Прошу вас поверить, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы… чтобы тоже сделать вас счастливой, Хэриет.

— Все, кто знает вас, Джилли, не сомневаются в этом! — сказал Эмплефорд. — И, поверьте, не только потому, что я отец, я говорю, что вам обоим очень повезло. Я не знаю никого другого, кто так подходил бы друг другу! Леди Эмплефорд, мне нужно вам кое-что сказать. Извините нас, Джилли.

Ее светлость была очень удивлена такой тактикой ее мужа. Это шло вразрез с ее собственными планами. Но она не нашла, что сказать в ответ. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы выяснять отношения при госте. Ее муж открыл дверь, и она увидела, что не остается ничего другого, кроме как покинуть комнату. Герцог и его нареченная были оставлены одни. Они стояли и смущенно глядели друг на друга. Сначала никто из них не произнес ни слова. Затем герцог, увидев, как бледна Хэриет и как дрожат ее руки, заставил себя побороть свою неловкость и произнес:

— Я надеюсь, что я вам не очень неприятен? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы не чувствовали себя несчастливой. Я не буду придирчив к вам, обещаю и… и…

— Нет, вы мне не неприятны, — ответила Хэриет тихим голосом. — Я постараюсь быть покорной и вести себя так, как вы захотите. Я… я всегда питала к вам самые нежные чувства, Джилли.

— А я к вам, дорогая Хэриет, — ответил он. — Я действительно думаю, что мы… мы можем чудесно подходить друг другу. И это будет не моя вина, если так не случится.

Она подняла голову и посмотрела на него.

— Я надеюсь… О, я надеюсь, что и я не буду повинна в этом! Простите меня! Я чувствую себя немного неловко! Я не ожидала… Я не знала, что вы в Лондоне и что… вы питаете ко мне чувства, которые…

Она замолчала, покраснев.

Он снова взял ее за руку.

— Я очень привязан к вам! — проговорил он, заикаясь от волнения. — Я хотел бы, чтобы вы не уезжали сейчас из города! Я должен поухаживать за вами и продемонстрировать вам свои чувства. Но я могу приехать к вам в Бат. Вы ведь разрешите мне сопровождать вас на костюмированных балах! — прибавил он.

На ее губах задрожала улыбка.

— О да! Вы знаете, как хорошо мы смотримся вместе!

— О да, вы правы! Я уверен, что нет никого, с кем мне так нравилось бы танцевать, потому что вы никогда не заставляете чувствовать меня маленьким жалким человечком.

— О, Джилли, как вы можете? Вы не такой! Он рассмеялся.

— Слышали бы вы, что говорит мой кузен Гидеон!

— Нет, вы бы слышали Гейвуда! — возразила она, проникаясь к нему доверием. — Он дразнит меня несчастным жалким созданием!

— Уж эти братья! Да что нам до них, впрочем, как и до кузенов, — сказал он. Заметив, что она уже не так бледна, как прежде, он решился поцеловать ее в щеку.

Как раз в этот момент в комнату вошла леди Эмплефорд. От ее острого взгляда не ускользнуло, как вспыхнула Хэриет, как уцепилась рукой за воротник.

— Вот и прекрасно, — улыбнулась она, — я вижу, что вы все между собой уже решили. К сожалению, именно сейчас нам приходится уезжать отсюда, но я очень надеюсь, что в следующем месяце вы посетите нас в Эмплефорде, герцог. Поездку Хэриет в Бат отменить никак нельзя: ничего не поделаешь, так хочет старая леди Эмплефорд, а нам, как понимаете, не следует портить с ней отношения.

Молодые люди с виноватым видом отодвинулись друг от друга. Они снова будто оцепенели. Ее светлость принялась обсуждать всевозможные варианты, когда следует назначить дату будущей свадьбы, рассчитывала, сколько времени потребуется, чтобы сшить подвенечное платье для Хэриет, и когда пришла пора герцогу откланяться, он сделал это с большим облегчением.

Когда он ушел, лорд Эмплефорд, все это время внимательно следивший за дочерью, спросил:

— Дорогая Хэриет, ты счастлива? Тебя ничего не угнетает?

— Боже правый, Эмплефорд, что за мысли приходят вам в голову, — воскликнула его супруга. — Ну скажите на милость, разве не мечтает каждая девушка стать герцогиней Сейлской? Герцогиня Сейлская! Это вам не что-нибудь! Хэриет, пойдем со мной ко мне в гардеробную, мне нужно о многом поговорить с тобой. Она стремительно вышла из комнаты, увлекая а собой дочь, и когда дверь за ними закрылась, сказала:

— У твоего отца иногда появляются очень странные мысли, но я надеюсь на то, что воспитала тебя правильно и ты понимаешь, в чем заключается твой долг. Он очень некстати вызвал меня из комнаты, но я вернулась как можно скорее. Мне показалось, что Сейл выглядит относительно неплохо.

— Да, мама.

— Он был таким болезненным ребенком! Никто не верил, что он вообще выживет. Он не слишком высокого роста, как хотелось бы, зато прекрасно сложен и превосходно воспитан. Возможно, его нельзя назвать красавцем, но ни в его лице, ни во всем его облике нет ничего отталкивающего.

— По-моему, он очень симпатичный, мама, — сказала Хэриет сдавленным голосом.

Леди Эмплефорд вошла в гардеробную, сбросила со стула пустую картонную коробку и села.

— Да, он очень симпатичный, дорогая моя, и именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Прикрой дверь! А теперь садись и внимательно выслушай меня. — Когда ее приказание было выполнено, она, поплотнее завернувшись в шаль, продолжила: — Довольно часто я замечаю, Хэриет, что некоторые твои представления о жизни никуда не годятся. Я говорю тебе это с полной откровенностью и надеюсь, что когда-нибудь ты мне будешь за это только благодарна. Не стоит липнуть к Сейлу, как это случилось только что в библиотеке, коша я вошла туда. Знаешь ли, мое дорогое дитя, ему будет не по душе, если ты будешь так явно обнаруживать свои чувства к нему. Более того, это наверняка вызовет у него отвращение. Не я ли говорила тебе тысячу раз, что настоящая леди не должна вести себя так, как будто она какая-нибудь мисс Смит, черт знает откуда! Я никогда не забуду рассказ моей мамы о том, как герцогиня Девонширская — первая жена покойного герцога — уселась однажды на колени его светлости. А ведь она была тогда всего лишь его невестой! К ее стыду, он с негодованием сбросил ее. Даже вспоминая об этом, начинаешь краснеть — Видимо, леди Спенсер — ты же знаешь, она была настоящий синий чулок — воспитала своих дочерей в очень странном духе. Мне бы не хотелось думать, что ты, моя дорогая Хэриет, забудешься до такой степени. Такие манеры сгодятся для парвеню, и что бы тебе ни внушал твой брат Гейвуд, они тебе не подходят. Сейл воспитан не в современном духе, который разрешает любую степень свободы нравов, и помяни мое слово, он ждет от супруги соответствующего поведения. Кто-то — не вспомню, кто именно — совершенно справедливо заметил, моя дорогая, что если муж обращается с женой с нежностью в спальне, то у нее нет повода для жалоб.