Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 123

— Оно, конечно, поначалу вроде в глаза не бросается, — успокоила её рабыня. — Но ежели присмотреться, то заметно, что ненастоящее.

На кухне появилась Незала с прикрытым крышкой ночным горшком. Подождав, пока та вынесет его на улицу и вернётся обратно, гостья отправилась в свою комнату.

Поскольку выяснилось, что её поддельная беременность раскрыта, она сочла возможным избавиться от накладного живота, сразу почувствовав себя легче и свободнее. Спрятав сумку под одеяло, девушка вновь попыталась заснуть.

Сначала долго ворочалась с боку на бок, кляня жёсткую лавку и тощий матрац, потом полежала на спине с закрытыми глазами, старательно очищая сознание от любых мыслей. Но сон не шёл, зато появилось стойкое ощущение, словно бы она позабыла сделать что-то важное.

Уже привыкшая доверять своей интуиции попаданка принялась перебирать в памяти события сегодняшнего и вчерашнего дней.

— Письмо! — вскричала Ника, вскакивая. — Вот батман! Мне же Вилит письмо написал!

Уже беззвучно ругая себя за забывчивость, быстро отыскала в корзине смятый свиток, торопливо развязала ленточку и заскользила взглядом по ровным, аккуратно выписанным строчкам.

"Привет тебе, заря моей души, чей небесный пурпур предвещает новый день, что я проведу в мыслях о тебе!

Быть может, подобное начало показалось вам слишком дерзким, госпожа моего сердца, но именно такие слова по воле бессмертной Диолы родило моё перо, едва я задумал написать это письмо.

И пусть сегодня вы вынуждены скрываться, я верю, что небожители не оставят нас, и мне скоро представится возможность любоваться вашей дивной красотой не только в мечтах, но и наяву, слушая ваш чудный голос, подобный звону струн волшебной солнечной арфы Нолипа или сладкозвучному пению нимф.

Наша вынужденная разлука наполняет моё сердце печалью и тоской. Желая вам только счастья и радости, я всё же льщу себя надеждой, что вы тоже скучаете обо мне. Наверное, это покажется вам чересчур эгоистичным, но, как все влюблённые, я тоже хочу, чтобы меня любили. Мне мало быть просто вашим мужем, молить за вас бессмертных богов, заботиться о вас. Я надеюсь, что благодатная Диола разожжёт огонь любви и в вашем сердце.

Хвала богам, ещё никто не обвинял меня в трусости: ни в скачках, ни на охоте, ни на гимнастической площадке. Я достаточно владею ораторским искусством, чтобы не робея выступать на форуме перед сотнями и тысячами людей. Но рассказать вам о своих чувствах я решился только в письме. Теперь, когда я высказался, мне остаётся лишь молить небожителей и надеяться, что вы разделите со мной не только ложе, долгие годы совместной жизни, но и любовь. С нетерпением жду вашего ответа. Вилит Тарквин Нир".

"И всё? — разочарованно хмыкнула беглая преступница, скептически разглядывая норовивший свернуться лист папируса. — Так мало? Я думала, тут на весь вечер чтения хватит, а тут всего три абзаца… А уж разговоров-то было… Можно подумать, он книгу собрался писать".

Вспомнив свою последнюю встречу с принцем, она ещё раз внимательно вчиталась в текст, мысленно проговаривая каждое слово.

Вилит пишет не только о своей любви, но и ясно даёт понять, что рассчитывает на ответное чувство. Вот только девушка отчётливо понимала, что с этим у неё явная напряжёнка.

Неприятно, конечно, но по большому счёту беда не так велика. Вилит к ней относится хорошо, и она, в свою очередь, тоже постарается сделать всё, чтобы его не разочаровать. Вот только как быть с Декаром?

При воспоминаниях о прекрасном рабе дыхание невольно сбилось, а губы сами по себе растянулись в грустной, мечтательной улыбке.

Попаданка тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли. Здесь в Империи измена супругу, а тем более принцу, чревата очень серьёзными неприятностями вплоть до летального исхода. Так что, будучи замужем, утешения на стороне лучше не искать. Хотя многое, конечно, будет зависеть от Вилита. Одни местные боги знают, на сколько времени хватит его чувств к ней.

Девушка неторопливо свернула лист и убрала в корзину, уложив на самое дно. Надо бы написать ответ. Сциний обещал, что они с принцем как можно быстрее подберут ей более надёжное убежище. Вдруг явятся сегодня или завтра, а она даже не знает, что сказать в ответ на такое трогательное признание.

Тут надо всё как следует обдумать, подобрать такие слова, чтобы ненароком не обидеть, не оттолкнуть от себя ставшего ей дорогим человека, но и не завраться окончательно.

После всего случившегося Ника сознавала, что просто не сможет лгать принцу достаточно убедительно. Ну не получится у неё — и всё! Значит, надо говорить правду, только правду и по возможности ничего, кроме правды.

Нравится он ей? Да. Согласна она выйти за него замуж? Опять да. А вот насчёт любви… Этот вопрос лучше обойти, ограничившись самыми общими словами. Ну скажем что-нибудь вроде: письмо её очень тронуло, чувства Вилита обрадовали до глубины души, и она сделает всё, чтобы их совместная жизнь была счастливой.

На тот случай, если не представится возможность поговорить, девушка решила приготовить послание принцу заранее. Однако расспросив служанку, она к своему несказанному удивлению выяснила, что в квартире нет не только вощёных дощечек, но даже чистых листов папируса и чернил.

Оказывается, госпожа Аттика никому писем не писала и не получала их. Её проживавшие в Тарунде родители, видимо, очень не любили вспоминать о дочери-содержанке, а господин Эмил Сциний Секст предпочитал тактильное общение со своей молоденькой любовницей, не заморачиваясь прочувственными посланиями. Не мальчик всё-таки, как-никак шестой десяток пошёл.

Таким образом, не имея возможности написать, Нике осталось только положиться на свою память, надеясь не забыть в суматохе приготовленных для Вилита слов.

Обед хозяйка квартиры благополучно проспала, а вот к ужину проснулась и вновь пригласила гостью к столу.

Несмотря на недавнюю пьянку, выглядела Аттика вполне прилично. Разве что лицо слегка опухло, глаза покраснели, да волосы, вместо того чтобы лежать в причудливой причёске, медвяно-шелковистой волной падали на точёные плечи.

Она попыталась заикнуться о "продолжении банкета", однако Ника от вина категорически отказалась, и они, поболтав о погоде, о неблагодарных мужчинах и тяжкой женской доле, разошлись.

Только проснувшись на следующее утро, беглая преступница почувствовала себя по-настоящему отдохнувшей, мельком подумав, что если её не заберут отсюда в самое ближайшее время, придётся вновь заняться переводами.

Время опять замедлило свой бег, ускорить который не смогли даже длительные беседы с хозяйкой квартиры, в ходе которых та продемонстрировала гостье все свои восемь платьев, десять накидок, четыре туники и три пары сандалий. Однако, несмотря на вроде бы беспечное воркование Аттики, девушка ясно осознавала опасность своего пребывания в этом доме.

Видимо, содержанка это тоже стала понимать, потому что за обедом она вела себя уже далеко не так любезно, как утром, сухо заметив, что господину Сцинию надо бы поторопиться и поскорее увести госпожу Камею отсюда. А ужинать Нике вообще пришлось в своей комнате, что, впрочем её нисколько не огорчило.

За прикрытым жалюзи окном сгущался вечер. Не имея ни светильника, ни особых дел, гостья расчёсывала распущенные волосы, готовясь отойти ко сну.

Внезапно негромко скрипнула дверь хозяйской спальни, и по коридорчику разнёсся взволнованный голос хозяйки квартиры:

— Незала! Незала! Где ты там, лентяйка!

— Тута я, госпожа, — недовольным тоном отозвалась из кухни служанка.

Через несколько секунд по каменному полу проскрежетали ножки резко отодвигаемой табуретки, затем зашуршала ткань занавески.

— Что случилось, госпожа? — пробегая мимо клетушки девушки, спросила невольница.

— Там кто-то в дверь стучится, — с плохо скрываемой паникой объяснила Аттика. — Поди узнай: кто это, и чего ему надо?

— Слушаюсь, госпожа.

Ника замерла, не доведя гребень до кончиков волос.