Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 141

Но в последний момент передумала, развернула свиток чуть дальше и замерла от неожиданности.

Нервно сглотнув, Ника моргнула, тряхнула головой, прогоняя наваждение. Однако оно и не думало исчезать.

На белом папирусе, выстроившись по ранжиру, красовались непривычно угловатые, но вполне узнаваемые русские, то есть конечно же арабские цифры из её, Виктории Седовой, родного мира. Единичка, двойка, тройка… девятка, состоящая, казалось, из одних углов, а главное — круглый, пузатенький нолик, которому не хватало только двоеточия и скобок, чтобы превратиться в весёлый смайлик.

Чувствуя, как на лбу выступают мелкие бисеринки пота, девушка, тяжело плюхнувшись на сиденье без спинки, уставилась в потолок, медленно досчитала до ста и вновь посмотрела на зажатый в руках свиток.

Как и следовало ожидать, цифры никуда не делись. Так и стоят уродливыми кракозябрами, словно насмехаясь над её испугом.

"Стоп! — беззвучно выпалила попаданка, подняв левую руку. — Если их когда-то изобрели у нас, то и здесь могли додуматься. Тут же нет ничего сложного. Количество углов в фигуре обозначает число, а их отсутствие… — отсутствие числа!"

Стараясь удостовериться в этом, Ника принялась лихорадочно читать написанное простым и понятным языком пояснение. Ну так и есть! Принцип тот же. Вот только "ноль" называется "инарус", и это слово состоит как бы из двух: "пустота" и "порядок". Данный кружочек означает отсутствие чего либо и служит для определения разряда: десяток, сотня, тысяча и так далее.

Девушка озадаченно потёрла взмокший лоб. Всё это настолько походило на знакомую с детства систему обозначения чисел, что в непреднамеренную тождественность верилось всё меньше…

Прервав чтение пояснения на полуслове, она развернула свиток на длину руки и впервые за много дней с чувством выругалась вслух:

— Вот батман!!!

Госпожа Ирдия Корнелла Сапина привела несколько примеров сложения, вычитания и умножения в столбик, а чуть ниже деление уголком!

Понимая, что это уже никак нельзя списать на случайность, попаданка выронила свиток и закрыла лицо руками, чувствуя, как сознание буквально тонет под девятым валом сюрпризов!

Глава 2

Не всё можно написать

Выросшая в одной из богатейших семей Империи Силла Тарквина Поста с детства привыкла ни в чём себе не отказывать, поскольку, несмотря на все разговоры об умеренности, скромности и прочих радланских добродетелях, её родители охотно исполняли любые капризы любимой дочери.

Не изменила она своим привычкам и после того, как вышла замуж за наследника престола, исправно получая доход с имений, составлявших значительную часть приданого первой принцессы.

Старший сын Константа Великого особо не вникал в финансовые дела, всецело полагаясь на назначенных отцом управителей. Те, в свою очередь, не желая давать повод для недоразумений и скандалов в семье будущего государя, скромно помалкивали о том, что его супруга имеет собственные, не подотчётные мужу средства. Конечно, она не ворочала миллионами, но клянчить деньги у своего благоверного на маленькие женские радости ей приходилось довольно редко.

Первоначально Силла Тарквина Поста не испытывала какой-то особой ненависти к непонятно откуда взявшейся девице, выдававшей себя за внучку сенатора Госпула Юлиса Лура, воспринимая её лишь как досадное препятствие на пути своих грандиозных замыслов, от которого рассчитывала избавиться легко и изящно.

Однако, то унижение, которое ей, будущей императрице, пришлось перенести, извиняясь перед женой какого-то регистора и его племянницей, стало одним из самых неприятных моментов в жизни первой принцессы, породив чистую, как слеза младенца, и жгучую, как горчица, ярость.

Вместо того, чтобы морально уничтожить Нику Юлису Террину вместе с её глупой тёткой, обыск их паланкина в воротах Палатина вызвал у жителей Радла негодование и сочувствие к тяжкой доле сироты, которую каждый обидеть норовит.

Хотя всю вину за то досадное недоразумение взяла на себя верная Гермия, а супруга наследника престола, наоборот, выступила в роли заступившейся за гостей миротворицы. Оставить столь дерзкий поступок наглой девчонки безнаказанным Силла Тарквина Поста не могла, иначе её просто перестанут уважать и бояться. А будущей императрице хотелось, чтобы одно только её имя внушало окружающим страх, без которого невозможна настоящая власть. К тому же наметившееся сближение Константа Великого с опальной супругой, поводом для которого послужила неожиданная кандидатура невесты их сына Вилита, не устраивало родственников первой принцессы.

Таким образом, к личной ненависти, которую Силла Тарквина Поста испытывала к племяннице регистора Трениума, удачно прибавилась и политическая целесообразность.

Вынужденная на время затаиться супруга наследника престола ещё только раздумывала над тем: как бы пострашнее отомстить несносной девице, когда буквально накануне объявления о помолвке выяснилось, что особа, выдававшая себя за внучку сенатора Госпула Юлиса Лура, — самозванка!

Несмотря на то, что Вилит помог ей ускользнуть от рук правосудия, первая принцесса какое-то время пребывала в радостном возбуждении, неустанно благодаря богов за то, что те так удачно помогли ей избавиться от нахалки.

Вот только эйфория быстро улетучилась, и будущая императрица использовала всё своё влияние для того, чтобы всемерно ускорить поиски беглой самозванки, при этом старательно скрывая от мужа свою заинтересованность в её поимке.

Возможно, если бы не ненависть, которую она испытывала к той девице, Силла Тарквина Поста и не согласилась бы на предложение госпожи Гермии, просто позволив претору Камию схватить преступницу, ибо никакого наказания, кроме мучительной казни, её проступок не заслуживал.

Однако, вспомнив перенесённое унижение, первая принцесса пожелала не просто убить эту девицу, а ещё и уничтожить морально, опозорив настолько, что даже если она вдруг по какому-то неведомому капризу богов окажется той, за кого себя выдавала, родственники стыдились бы вспоминать о Нике Юлисе Террине, навсегда вычеркнув её из памяти!

Один из самых доверенных коскидов Маммия Септия Онума явился в Палатин сразу же после полудня.

Передав сестре своего покровителя запечатанный папирусный свиток, секретарь сенатора с поклоном отступил, заявив, что имеет приказ дождаться ответа.

Отойдя в сторонку от любопытных придворных дам, супруга наследника престола, сломав восковую печать со знакомым оттиском, пробежала взглядом несколько ровных, аккуратно выписанных строчек.

Брат сообщал адрес дома, где в настоящее время скрывается известная им особа, а так же просил выдать подателю письма оговорённую сумму, поскольку тот, кому предназначены эти деньги, готов выполнить все условия их получения.

С усмешкой отметив несвойственную родичу витиеватость слога, надёжно скрывавшую от непосвящённых истинную суть послания, первая принцесса поняла, что претор Камий готов отложить арест самозванки.

"Любовнику Гермии стоит поторопиться, — озабоченно подумала будущая императрица и мысленно взмолилась: — О Фиола, Семрег и Цития, помогите мне наказать эту мерзкую негодяйку, и, клянусь, я украшу новой скульптурой каждый ваш храм в Радле!"

Сообщив приближённым о намерении ненадолго их покинуть, она в сопровождении служанок, посланца сенатора Септия и верной Гермии проследовала в комнату, служившую ей кабинетом.

Присев за столик, Силла Тарквина Поста собственноручно написала две короткие записочки. В одной, адресованной брату, благодарила за помощь и просила заплатить обещанную сумму нужному человеку из денег, полученных у управителя её ближайшим имением. Именно к нему она обращалась во втором послании, приказав выдать подателю сего письма полторы тысячи империалов.