Золотая клетка. Сад (СИ) - "Yueda". Страница 27

На том конце повисает тишина. Убийственно гнетущая тишина. Я тоже молчу, жду обвала лавины и полного пиздеца. Может, не нужно было это сейчас говорить? Может, стоило подождать? Кусаю губы и жду. Но вместо грохота лавины звучит тихий вопрос:

— То есть ты всё-таки бросил институт?

— Ну-у… эм-м… — пытаюсь найти слова.

Мама вздыхает. Не кричит, не ругается, а вздыхает.

— Ладно, — говорит она. — Что уж теперь? Я хотела, как лучше. Но ты — это ты. И у тебя своя жизнь. Попробуй воплотить свою мечту. Вдруг и правда получится? А не получится — так хоть будешь знать, что пытался. Ну и вернуться ты всегда сможешь.

Внутри, где-то глубоко, у самого сердца, становится тепло-тепло. Оно растёт, расширяется, окутывает нежностью, щекочет глаза. Отчаянно хочется увидеть сейчас маму, прижаться к ней, обнять и сказать ей то, что так редко говорю:

— Мам, — шепчу я, — я тебя люблю.

— Вай… — дрожит голос в трубке. — Ну начинается… — влажно шмыгает нос. — Любит он меня. Как умотаете за тысячи километров, так сразу любить начинаете. Чтоб летом в гости приехал, слышишь?

— Угу.

— Угукает он мне тут, — притворно ворчит мама, пряча за этим ворчанием свои эмоции. — Лучше скажи, где твою тетрадь-то искать.

Я начинаю путано объяснять, где может лежать тетрадь, в которую я всё записывал или тупо запихивал листы с записями. Мама шарит по моей комнате и бурчит, какого лешего нужно было в такие ебеня тетрадь запихивать, а когда находит, то восклицает:

— Боже, Яр! Это что за каракули? Ни слова ж не понятно!

И замечательно, что не понятно. Не хватало, чтобы мама мои стихи начала читать. Не все они там… э-э-э… безобидные.

— Мам, просто отфотай и всё!

В конце концов, мама перестаёт придираться, соглашается отфотографировать, и на этом мы прощаемся.

Уф-ф… Сделал. Я это сделал! Я смог!

Но если бы не баба Люба…

Поворачиваюсь к ней.

— Баб Люб, огромное вам спасибо! Вы мой спаситель, честное слово. Я не шучу.

Бабушка тепло улыбается, а затем подходит ко мне и обнимает своими мягкими руками. От неожиданности я замираю.

— Это тебе спасибо, Ярик, — шепчет она. — Я ж его смеха с детства не слышала. Последний раз Дамир смеялся, когда ещё мать была жива.

От этих слов почему-то ком в горле застревает, и я пытаюсь его проглотить, но он, зараза такая, не лезет. Поэтому выговариваю через силу:

— Но я… я ж ничего не сделал.

Баба Люба хмыкает мне в плечо, сжимает в объятиях и только после этого отстраняется, смотрит лучистыми глазами.

— Вот и продолжай так же «ничего не делать».

С этими словами баба Люба хлопает меня по плечу и отпускает.

Я, немного прибалдевший, иду в свою комнату и обнаруживаю на столе комп. Не мой старый, допотопный, а новый. Охрененный монитор, интеловский процессор, «семёрка».

Ёпта!

Я о таком раньше и мечтать не мог, а тут — вот, пожалуйста, пользуйся.

Окей. Для начала посмотрим, что у нас в интернетах. Я туда уже несколько дней не заходил.

Загрузив ВК, я несколько секунд рассматриваю ту гору сообщений, которая накапала за это время, а потом сворачиваю вкладку. Ну вас нахуй! Я понимаю, что там многие волнуются и интересуются, где я, и вообще, что со мной, но я не готов сейчас на это отвечать и вообще со всем этим разбираться. Я банально просто не знаю, что отвечать. Я сам не очень понимаю, что со мной. И не смогу это никому объяснить.

Следующим номером я открываю ютуб, и вот тут медленно выпадаю в осадок. Смотрю и глазами не верю. Какая-то нереальная куча сообщений, просмотров и лайков. Но как? Откуда?

И тут до меня доперает.

Ну да, конечно! Четыре дня назад чёрт знает сколько раз на чёрт знает скольких радио звучала моя песня. Меня услышали, заметили и, конечно же, нашли в интернете.

Охуеть! Вот просто о-ху-еть!

Нет, я даже пытаться не буду на всё это сейчас отвечать. Это ж нереально. А ведь дальше будет только больше. Да-а…популярность — это такая штука. Сложная.

Но… Ва-ай! Как приятно-то, а! Вон сколько отзывов положительных и подписчиков всего за четыре дня! Я столько за все года торчания на ютубе не видел. И не потому, что певец фиговый, а потому что… да не знает тебя никто, и всё — сидишь кукуешь. И чтобы тебя где-то хоть как-то заметили, нужна реклама животворящая. А на это нужны деньги. С ними у меня всегда проблемы были. Хех…

В общем, всё это благодаря Дамиру. Мда… А я ему, кстати, так спасибо и не сказал. Сразу с порога рассказ сунул. А потом он и вовсе смеяться начал. Как выяснилось, впервые за хуй знает сколько лет. Баба Люба вот говорит, что с детства его смеха не слышала! И что это типа я расшевелил. Но я ж ведь реально ничего такого не делал. Анекдоты не рассказывал, тренинги «рассмеши Крокодила» не проводил, глупостей тоже, вроде, не трепал. В общем, совершенно не понятно, с чего вдруг. Но баба Люба зря болтать не станет, обняла вон даже, спасибо сказала.

А я Дамиру не сказал.

А надо бы. Наверное.

Хотя… Надо ли? Ну вот реально! Нет, «спасибо» у меня не золотое, но он же натуральный мудак. Вот любому другому человеку я бы просто пошёл и сказал это чёртово «спасибо», но Дамиру…

Бля-а! Да что он такой пиздец сложный? Прям бесит это всё!

Просто встань, подойди и скажи этому мудиле «спасибо» конкретно за прослушивание. Чего сложного-то?

Сложного ничего, но я ещё минут пять сижу и никуда не иду. Потом всё же мысленно ору на себя, пинаю и иду.

Первым делом захожу в кабинет. Там никого. Потом, направляясь по коридору к лестнице, заглядываю на всякий случай в спальню. Дамира там не нахожу, зато…

Опачки! Мой вчерашний джемпер!

Чего он тут делает?

Нет, я вижу, что он лежит на кресле. Но как он сюда попал? Я его не приносил стопудово. Последний раз его видел, когда переодевался в тренажёрном зале после того, как Дамир…

Так. Стоп! Это что получается?

Дамир джемпер спёр?

Нахуя?

Непроизвольно беру в руки светло-серую тонкую тряпку и представляю, как Дамир держит её в руках, подносит к лицу, нюхает…

Блядь!

Он же реально это мог делать! Ёбаный извращенец! Может, ещё и дрочил на неё? Может, он ещё и трусы мои ношеные тырит?

Бля-а-а!!! Да что ж ты за пиздец-то такой, а не человек?! Вот просто распиздатый пиздецовый пиздец!

Сжимаю тряпку в кулак и решительно выхожу из комнаты.

Ща я тебе скажу «спасибо». Ща я тебе такое «спасибо» скажу!

Пру напрямик через гостиную к лестнице и в полутьме замечаю Дамира. Он сидит на диване с закрытыми глазами.

Спит?

Ну натурально ж спит.

Дрыхнет.

Устал так, что аж сидя заснул.

Подушкой его, что ли, задушить?

Не, ну а чего он тут сидит весь такой расслабленный и без охраны? Спокойный, умиротворённый даже. И красивый, сука. И даже кажется, что обычный человек, а не извращенец, который джемперы тырит.

Смотрю на Дамира, и чувствую, как моё желание всё ему высказать куда-то пропадает. В конце концов, ну не будить же его ради этого. Хоть он и грёбаный извращенец, но он явно устал.

Хех…

— Всё-таки говнюк же ты, Дамир, каких поискать, — бурчу я. — Хотел поблагодарить тебя за прослушивание, но хуй тебе. Проебал ты моё «спасибо». Во-первых, нефиг дрыхнуть, когда я тут такой со своей «спасибой» к тебе иду, а во-вторых, нехер мою одежду тырить!

На этих словах я кидаю джемпер на диван, разворачиваюсь на пятках и ухожу.

Настроение выяснять отношения сдулось окончательно.

* *

Тонкие струйки воздуха переливаются серебром в подсвеченной синью воде аквариума, дробятся на мелкие пузыри, рассыпаются у самой поверхности. Их движение тревожит нити водорослей, и те колышутся зелёным лесом. А в зарослях невидимо скользят рыбки, мелькают яркими пятнами и прячутся под корягами. Свет в комнате погашен, и только аквариумная подсветка расплёскивает сияющий аквамарин вокруг себя.

Тихо. Спокойно. Тепло.

Десять лет назад, когда планировал дизайн этой квартиры, я представлял, что буду приходить домой и вот так сидеть, смотреть сквозь полуприкрытые веки на игру света и теней и отдыхать. Но за все десять лет я так ни разу этого не делал.