Полночное предательство (ЛП) - Ли Мелинда. Страница 4

Не верилось, что это происходило. Во второй раз предметы были украдены из ее музея и использованы для убийства. Полгода назад в Мэне безумец украл экспонаты для кельтского ритуала и убил нескольких человек. Теперь все повторялось.

Конор Салливан втянул Луизу в расследование. Он связал пропавшие артефакты с преступным планом массового убийства, и она помогала ему разобраться в деле. И тогда реакция на Конора поразила Луизу почти так же, как участие в расследовании убийств.

Выдвинув верхний ящик стола, Луиза взяла папку и положила на стол. Здесь были собраны вырезки из газет. Последнюю статью сопровождала черно-белая фотография Конора, ведущего Луизу к машине после того, как полиция закончила ее допрашивать. Луизу было едва видно, Конор заслонял ее от камер. Она смотрела на фото, почти ощущая его защитную позу, сильное тело, закрывающее ее. Пальцы ног поджались от воспоминания.

Конор потряс ее с первой же встречи. Луиза только что потеряла работу. Два дня они работали вместе, пытаясь найти убийцу. Его страх за брата, ужас из-за вовлеченности в дело с убийством и ее реакция на него сильно запутали и без того сложную жизнь Луизы.

Этот мужчина не был похож на тех, с которыми она встречалась, — холодных профессионалов со схожими интересами. Нет, Конор холодным не был. Луиза не хотела чувствовать к нему влечение, но от одного взгляда на фотографию ее охватывал жар. Луиза сняла очки и отодвинула фотографию на пару дюймов, словно расстояние могло ослабить чувства.

Не сработало.

Но все это уже позади. Те полгода были тяжелым периодом в жизни Луизы. Теперь, обретя новый дом, она сможет лучше себя контролировать.

В это было бы легче поверить, если бы Конор не жил в Филадельфии.

И если бы она не хранила в столе его фотографию.

Дверь внезапно распахнулась, и Луиза вздрогнула.

— Расслабься, — в руках у вошедшей Эйприл были коричневый бумажный пакет и два стаканчика с кофе на картонном подносе. — Ты весь день ничего не ела. У нас обеденный перерыв. И никаких разговоров о работе.

— Спасибо, — Луиза посмотрела на статьи. Если спрятать их слишком быстро, это привлечет внимание. Она заставила себя медленно собрать бумаги. — Ты лучшая.

Эйприл положила угощения на стол. Луиза взяла стакан, подписанный черным маркером буквой «Л».

— Знаю, — Эйприл вытащила два сэндвича из пакета. — Индейка или тунец?

Луиза, сделав глоток, выбрала индейку. Она осторожно откусила, почувствовав, что действительно проголодалась.

— Вкусно.

— Есть еще кексы. — Эйприл достала маленькую белую коробочку из кондитерской. — Кексики делают мир лучше.

— И спорить не буду.

Луиза откусила от бутерброда еще кусочек. Очевидно, бекона не пожалели. Праздник для вкусовых рецепторов.

Эйприл заметила фотографию раньше, чем Луиза смогла убрать ее в папку.

— Милая, не надо прятать. Все в музее знают о твоей прошлой работе. Эти статьи тут передавали из рук в руки. На самом деле, это одна из причин, по которым Кьюсак тебя нанял, — Эйприл села в кожаное кресло у стола.

— Не понимаю.

— Я случайно подслушала, как Кьюсак говорил одному из членов совета, что это шанс получить первоклассного куратора по низкой цене. Он сказал, что на твое место взяли кого-то гораздо менее квалифицированного. Музей в Мэне, видимо, хотел сократить бюджет.

Сердце Луизы сжалось. Но решение директора имело смысл. У музеев, особенно небольших, очень ограниченное финансирование, а недавний экономический спад значительно повлиял на размеры грантов и пожертвований. Кто бы мог подумать, что ситуация, приведшая ее в Филадельфию, повторится снова?

— Уверена, репутация твоего отца тоже сыграла роль.

Это было еще одним ударом. Даже второстепенная должность досталась Луизе не благодаря заслугам. Отец жил сейчас в Стокгольме. Он был известным экспертом в области захоронений викингов, и Луиза невольно заимствовала его академический авторитет. Она никак не могла повлиять на события в Мэне, а теперь и в Филадельфии, и, тем не менее, ее карьера была под угрозой. Она постаралась подавить приступ жалости к себе — совершенно неуместное чувство, когда жестоко убита молодая женщина.

Эйприл взяла вырезку из газеты.

— Я уже видела эту фотографию. Кто это? — она поднесла к носу очки в красной оправе.

На фотографии Конор, отвернувшись от Луизы, смотрел в камеру. Он был в ярости из-за назойливости журналистов. Гнев ожесточил его резкие черты лица, а щетина придавала облику брутальности. Байкерские ботинки и кожаная куртка дополняли образ плохиша.

— Его зовут Конор Салливан. Его семья владеет баром в южной Филадельфии.

— Он живет здесь? — Эйприл поджала губы и приподняла бровь. — Прошу, скажи, что ты с ним встречаешься, и лучше в подробностях.

— Нет, не встречаюсь.

Что бы она почувствовала, снова встретившись с Конором? Волна жара вновь окатила Луизу.

Эйприл вскинула брови и посмотрела поверх очков.

— Он что, мудак? — спросила она с присущей ей прямотой.

— Нет.

Эйприл хмыкнула, глядя на фото.

— Горяч.

Сексуальность Конора сомнений не вызывала.

— У нас мало общего, и мы встретились в жутких обстоятельствах. Не думаю, что он заинтересован во встречах со мной.

Эйприл внимательно вгляделась в фотографию.

— Луиза, может, он и не смотрит на тебя, но язык его тела достаточно красноречив. Он практически тискает тебя. Если бы меня так оберегали… Интересно, ему нравятся женщины постарше?

Луиза не сдержалась и прыснула.

— Признаю, он симпатичный.

Она вгрызлась в бутерброд. Разговор с Эйприл отвлек Луизу и успокоил желудок, чего помощница и добивалась. Луизе было сложно общаться с людьми, но честность и юмор Эйприл, а также собственная решимость не быть одиночкой, подобно воде, точащей камень, пробили ее защитную оболочку.

— Дорогая, назвать его симпатичным — это как назвать Давида Микеланджело милой статуей. — Эйприл принялась обмахивать себя.

— Плохие мальчики не совсем мой типаж.

Эйприл покачала головой.

— Это не мальчик. Это мужчина.

Дверь снова открылась, и в кабинет влетела Зои, интерн Луизы. Ей только что исполнился двадцать один год, но ее высокая фигура сохранила подростковую угловатость. С длинными каштановыми волосами, стянутыми в хвост, она выглядела моложе своих лет. Ее карие глаза были широко раскрыты.

— Полиция задала мне кучу вопросов. Зачем кому-то красть копию кинжала? Она же не представляет никакой ценности.

Луиза убрала фотографию Конора и спрятала папку в выдвижном ящике.

Зои была так бледна, что веснушки, покрывающие кожу, выделались яркими пятнышками, придавая ей еще более испуганный вид.

— Они ничего не говорят, но это как-то связано с исчезновением Рики, так ведь?

— Я не знаю, что думает полиция, — сказала Луиза, — мы с Эйприл останемся и проведем полную инвентаризацию европейской выставки. Скорее всего, это займет всю ночь, и нам не помешала бы помощь.

— У меня свидание.

Луиза подняла голову от своего сэндвича.

— Правда?

— Почему вас так удивляет, что у меня есть парень? — усмехнулась Зои. — Хотя даже я была в шоке, когда он меня пригласил.

Луиза улыбнулась.

— Я удивилась только потому, что ты не упоминала о нем раньше.

Зои была на несколько лет младше студентов своей группы и страдала от проблем с общением, часто возникающих у талантливых людей. Она была отличным интерном, если не считать привычки опаздывать. Без сомнения, обе эти проблемы разрешатся, когда девочка повзрослеет.

— Мы только познакомились. И он поведет меня сегодня на хоккей. — Зои посерьезнела. — Но думаю, можно все отменить, если я вам очень нужна.

Луиза и Эйприл, улыбаясь, переглянулись.

— Нет, наслаждайся свиданием, — Луиза прекрасно знала, что значит отчаянно пытаться вписаться в общество, когда ты от всех отличаешься. — Мы справимся.

— Спасибо, — Зои улыбнулась, радостно блеснув карими глазами.