Голос камней (СИ) - Шихов Александр. Страница 16

Посреди толпы разнесся громкий приказ Вигги:

— Отведите Главу Седрика в его покои! Быстро! И разыщите уже этого шархова лекаря!

В толпе забурлило какое-то движение и стоявшие по краям расступились, пропуская Седрика, поддерживаемого двумя слугами. Впереди шел огромный стражник, закованный в сверкающие доспехи.

Как только Седрик покинул зал, раздался басовитый голос Веера:

— А теперь все вон отсюда!

Колонна людей потянулась к выходу, почтительно огибая советников, словно вода, бегущая между камней.

Стражник, присматривавший за носильщиками, с видимой неохотой последовал вслед за остальными. Зал, еще секунду назад похожий на осиное гнездо, опустел. Возле стола, словно потрескавшиеся от времени изваяния, застыли советники.

Последний из уходивших аккуратно прикрыл за собой дверь, и взгляды всех четырех стариков остановились на Дарси с Торчесом, нелепо застывших посреди зала. Первым пришел в себя Эйгер:

— Аудиенция окончена. Малли, выведи посторонних.

— Слушаюсь, — слуга отвесил короткий поклон и торопливо пересек зал, жестом пригласив носильщиков следовать за собой. Дабс уже достиг выхода, когда Эйгер заговорил вновь:

— Через неделю здесь должен стоять твой помощник. Человек, которому мы сможем доверять. Это все, надсмотрщик.

Торчес начал было оборачиваться в дверях, но тут по ушам, словно разряд молнии, хлестнул резкий вопль Вигги:

— Вон!

Первую половину пути они прошли молча. Слуга вывел их к воротам, и недовольный стражник, пыхтя в своем стальном костюме, отворил огромную створку ровно настолько, чтобы позволить носильщикам протиснуться наружу. Дабс смутно помнил, как они прошли через площадь, пересекли мост, и углубились в жилые районы. Последние отголоски дня уже исчезли и город погрузился во тьму. Торчес шагал впереди, строго придерживаясь середины улицы. Возле домов залегли тяжелые тени, к которым не хотелось приближаться. В особенности, не имея в руках факела.

Дабс шел словно во сне. Все, что его окружало, казалось нереальным. Магистрат, Совет… События этого вечера никак не желали вписываться в привычную и понятную картину мира. За два месяца на отработке Дабс уже успел подзабыть о том, что можно планировать свою жизнь. Его единственный план на будущее совпадал с расписанием дня носильщика — никаких других задумок у него не было, да и быть не могло. Разве что хорошенько напиться и провести ночь с аппетитной красоткой сразу после выхода отсюда. Да, в общем, и этот пункт был скорее еще одной частью отработки, однообразной мечтой любого носильщика, финальным штрихом, отделяющим жизнь в бараке, от существования вне его стен.

Будущее было каким-то забытым понятием, которое он выбросил за ненадобностью уже давным-давно. Задолго до отработки. Смысл имели лишь настоящее и прошлое. И вот теперь, в своем новом будущем с реальными перспективами Дабс никак не мог разглядеть себя.

Торч вдруг притормозил и поравнялся с носильщиком. Какое-то время они шли молча, затем Дарси не выдержал.

— Почему я, Торчес?

Надсмотрщик поднял на спутника удивленный взгляд.

— Я помог тебе, но… Неужели это единственная причина? Ты же меня на дух не переносишь, разве нет?

Торчес помолчал. Какое-то время слышались только торопливые шаги идущих мужчин. Затем надсмотрщик начал говорить, по-прежнему уставившись на дорогу перед собой.

— Я не собирался предлагать твою кандидатуру… Да и сейчас сомневаюсь. Мой выбор может оказаться как очень хорошим решением, так и абсолютным провалом… — Торч вновь замолчал, но когда Дабс уже собрался нарушить тишину, толстяк продолжил мысль, — Из таких, как ты, получаются либо лидеры, либо бунтари. Ты сумел возвыситься: в бараке, где все равны, ты приобрел уважение, тебя слушают. Я считаю, этого достаточно. Но с тобой слишком много проблем… Гораздо проще было бы назначить Хуна.

На последних словах надсмотрщик повернулся и посмотрел прямо в глаза Дариану.

— Чего ты хочешь, Дабс? — Торч сделал небольшую паузу и тут же продолжил. Судя по всему, ответ его не интересовал.

— Видишь, ты даже не знаешь, чего хочешь, парень. Я — всегда знал, — Торч вновь отвернулся, его взгляд окаменел, а голос посерьезнел, — Знаешь, как я стал надсмотрщиком? Я не был самым умным носильщиком, самым важным, или самым шустрым, и уж точно я не был самым сильным, — Торч подарил Дабсу кривую усмешку, — Но я был целеустремленным. Самым. Наш надсмотрщик — он не был таким как я. Крес был настоящей свиньей — плевать он хотел на своих подчиненных. Нас могли не кормить целыми сутками, мы спали на гнилой соломе и голой земле. Иногда, в порыве злости, Трес доставал свою дубинку, находил самого слабого, и бил его у всех на глазах. Бил, бил, бил, но никогда не калечил — никогда. Просто избивал, а потом начинал ржать, как сумасшедший. Здоровенный волосатый урод — вот какой он был. Пока его не сожрали… Несколько тварей перебрались через стену. Почти всех уничтожила стража, но одна зубастая дрянь выжила и добралась до Креса. Это произошло прямо посреди улицы, вечером: мы возвращались с работы, и Крес что-то насвистывал себе под нос, а потом вдруг заорал. Тварь прыгнула на него сверху — что-то наподобие паука, с огромными челюстями. Честно говоря, я плохо запомнил ее… Но я хорошо помню Креса, я точно помню, как он орал. Он орал, а мы все стояли вокруг и смотрели. Никто ему не помог. И дубинка не помогла… Мы просто стояли там… Стояли… А когда тварь закончила с Кресом, мы прогнали ее камнями, — Торчес пожал плечами, — И я стал надсмотрщиком. Я ведь всегда помогал Кресу, постоянно вызывался добровольцем, потом стал его правой рукой. Я смотрел, как он избивает людей, а потом приносил им еду, смотрел, как он издевается над слабыми, а потом доставал им новую одежду. Я смотрел, как на него напала тварь, а потом… Сделал что нужно. Пара человек хотели помочь Кресу: они смотрели на меня и ждали команды. Но я промолчал. Я выучил один урок в тот вечер: люди идут не за тем, кого они боятся, а за тем, кого уважают. Никто не обвинил меня в смерти Креса, никто! Умение работать с людьми и целеустремленность, вот что привело меня туда, где я есть.

Торчес бросил короткий взгляд на собеседника.

— Первое у тебя есть, парень, теперь научись добиваться своей цели.

В насупившемся коротышке трудно было узнать привычного добряка. У Дабса даже появилось настойчивое желание проверить, тот ли это человек, которого он знал.

Надсмотрщик первым нарушил паузу, встряхнулся и почесал толстую шею.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что все это должно остаться между нами? Я бы не хотел, чтобы мои люди воспринимали меня… превратно.

Торч притормозил и повернулся лицом к Дабсу. В полутьме блестели встревоженные глаза надсмотрщика.

— Конечно, Торчес. Ты можешь рассчитывать на меня.

— Я на это надеюсь… — толстяк протянул руку и похлопал Дариана по плечу, — И еще я очень надеюсь, что ты…

Где-то неподалеку закричала женщина. Торчес мгновенно замолчал, повернувшись в направлении источника шума. До носильщиков доносились только отдельные завывания, в которых легко читался неподдельный ужас, смысла слов на таком удалении было уже не разобрать. Дарси прикинул расстояние: два-три квартала, не больше, и практически в том направлении, куда они направлялись. Торч, похоже, пришел к тому же выводу. Он издал странный горловой звук, прежде чем заговорить:

— Обойдем по соседней улице.

Дарси кивнул и двинулся вслед за коротышкой к ближайшему повороту.

По мере удаления от источника, крики становились все тише, хотя теперь к первому голосу присоединилось еще несколько. В некоторых домах зажигались они, но это можно было заметить только через щели в ставнях — никто не посмел открыть окно или выйти на улицу. Они прошли еще два поворота и приближались к третьему, когда из-за угла появился отряд стражи. Точнее, сначала, ослепляя и оглушая носильщиков, выпрыгнуло колеблющееся пятно света и послышался громкий лязг металла, а уже через секунду на перекресток выбежали несколько воинов. Громкий голос резанул по ушам: