Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Крейн Антонина. Страница 11

— А разве ты еще не поняла, что в магическом обществе не принято думать о чувствах других?

И такая внезапная горечь прозвучала в его словах, что у меня сжалось сердце.

Эдинброг быстро, горячо продолжил:

— Пока мы в связке — слушайся меня на людях, Вилка. Это важно. В академии сейчас есть две категории жителей: одни полагают, что я каким-то чудом вызвал тебя специально, чтобы завалить экзамены, что ты моя сообщница, — и они хотят наказать меня и тебя за этот обман. А другие верят в ошибку ритуала и считают тебя жестокой насмешкой судьбы, наказующим перстом господнем… Эти боятся, что из-за тебя я не пройду тесты: потому что комиссия экзаменаторов состоит из существ, которые вообще не поймут, что ты человеческая женщина, а не тигр. Просто влепят нам «неуд.», если увидят, что фамильяр не откликается на призывы мага. В общем, оба мнения не способствуют приятному общению. Потерпи несколько недель, изобрази покорность. Потом сможешь забыть этот опыт навсегда. Сотрудничество — самая выгодная тактика в нашем с тобой случае.

Я нахмурилась:

— Предположим. Но почему тебе и всем вокруг так важно, чтобы ты сдал экзамены? Что за маниакальность?

— Покажи мне, что ты можешь быть послушным фамильяром, и, может, тогда я скажу тебе, — вдруг кривовато улыбнулся Артур в ответ.

Я хотела захлебнуться возмущением, но… Улыбка у Артура была до чертиков обаятельная. Даже в таком болезненном исполнении. И глаза. Теперь не холодные, а скорее грустные. Как последние всполохи осени, уходящей во тьму. Я как-то подвисла.

— Спасибо, что защитил меня от пумы, — только и сказала я.

Он кивнул.

Какое-то время мы шли молча.

— Нет, ты серьезно?! — наконец не выдержала я. — Мы будем красть жемчужины у русалок?!

— Да.

— Хорошо хоть, не икру…

Глава 15. Последний приказ

До конца дня ничего особенно интересного не случилось.

К вечеру я почувствовала странную слабость, что было неожиданно и пугающе, но Артур заверил меня, что это нормально — «отходняк» от колдовства первой ночи. Поэтому я просто валялась на койке в своем вольере, а Эдинброг сухо рассказывал мне теорию взаимодействия магов и фамильяров.

В процессе он осознал, что я пропускаю все мимо ушей, отпустил какой-то ядовитый комментарий на этот счет (его я тоже пропустила), и в итоге, поколебавшись, махнул на меня рукой. Только пригласил ко мне какую-то знахарку на роли сиделки, а сам ушел восвояси.

Мне это не понравилось.

Раз он мой «хозяин», ему со мной и сидеть, не?

Я поделилась этой обиженной мыслью со знахаркой. Добрая женщина расхохоталась.

— Господин Ван Хофф Эдинброг очень красивый молодой человек, не так ли? — как мне показалось, невпопад ответила она.

А следующим утром я была в полном порядке!

Мы снова позавтракали в Сироппинге — на сей раз мирно, в другой кафешке. Там в очереди за кофе я встретила Бориса и даже втайне от Артура успела похихикать с ним и подтвердить свое присутствие на вечеринке.

— Только смотри, чтоб «хозяин» тебя отпустил! — шаловливо подмигнул Борис. — Тебя же считают подневольной…

— И глубоко заблуждаются в этом! — гордо вскинула подбородок я.

Затем мы с Артуром отправились на эпическую миссию по краже жемчужин.

Погода вновь была чудесной. По дороге к озеру мы миновали несколько лужаек, на которых, как на университетских рекламках, красочно валялись студенты, обложенные учебниками.

Ну как обложенные: многие книги парили под такими углами, чтобы было удобно читать лежащим; другие тихо бубнили, на раз выдавая свои секреты; третьи, наоборот, отращивали ножки и сбегали кто куда, а молодые маги с воплями и фаейрболами носились за ними, высоко задирая мантии.

— Учебный год уже кончился, — объяснял Артур, — младшие курсы разъехались по домам. Остались только те, кого ждут испытания. Лекций и семинаров тоже нет. Только предэкзаменационные консультации со свободным посещением. Я надеялся, что мы с тобой сегодня сходим на одну такую — она как раз посвящена отработке общения мага и фамильяра, но… — он цокнул языком, — Из-за наказания мы ее пропустим. Так что будем тренироваться в полевых условиях. Вернее, в лесных.

Мы как раз зашли в сосновый бор.

Деревья тут были умопомрачительно высокие, просто гигантские. Толстый слой опавшей хвои покрывал землю хрустящим полотном. Мне казалось, я уменьшилась до размера Дюймовочки и весело шагаю по спине дикобраза.

— А почему вы сдаете финальные экзамены с фамильярами, а учитесь без них? — заинтересовалась я.

— Вот у вас на Земле есть такая штука, как калькулятор, верно? На занятиях им запрещают пользоваться, чтобы вы отточили навык счета в уме. Но в жизни с калькулятором куда удобнее, и при вступительных тестах в университеты никто не имеет ничего против, ведь это ускоряет процесс. Нечто похожее и с фамильярами. Мы умеем с ними обращаться — учимся этому с детства — но доступ получаем лишь в выпускной год.

— То есть фамильяр — это всего лишь инструмент? — в моем голосе вновь прорезались грустные нотки.

Эдак я тут в защитницы животных подамся.

— Нет, — сказал Артур. — Это еще и друг. Иногда советчик. Всегда — тот, о ком ты заботишься, за кого несешь ответственность. А это важнее, чем может показаться. Большинство чародеев склонны к одиночеству и рациональности, которые легко мутируют в эгоизм и жестокость. Фамильяры же волей-неволей заставляют нас думать не только о себе… Даже если ты ненавидишь весь мир, к своей пуме ты будешь добр. И это не даст загнуться доброте в тебе как таковой. Что, в целом, неплохо для общества и вселенной.

Среди деревьев замаячило озеро. Его серебряная пластина нестерпимо блестела под солнцем, составляя дивный контраст с тихой и темной чащей.

Артур продолжал рассказывать о фамильярах, и по тому, как внезапно его прорвало на столь долгий диалог, я вдруг поняла, что он говорит всё это не для меня, а для себя… Не инструктирует прилетевшую хрен-пойми-откуда чужестранку, а, скорее, выговаривается, как на сеансе у психолога.

Да, кажется, маги и впрямь тут слегка одиноки.

Как минимум, этот.

— Как тебе уже объяснили, фамильяр носит в себе часть магии своего хозяина, данной при обряде. Этот вклад нельзя забрать назад, он создается на колдовской черный день. На самый крайний случай: когда уже всякая надежда потеряна. Когда рана в бою смертельна, когда страшная болезнь доконала, или когда ты старик, и смерть — ожидаемая, но нежеланная, всегда нежеланная, — подобралась так близко, что жадно лижет тебя в затылок. Когда наступит такой момент, колдун сможет отдать последний приказ своему фамильяру. Он звучит очень просто: «Умри за меня». И фамильяр умрет, отдав не только вложенную силу и все набежавшие проценты, но и — самое главное — всего себя заодно… Так маги нашего мира обретают вторую жизнь.

В лесу было тихо-тихо. Ни птичьего пения, ни стрекота насекомых.

Артур замедлил шаг, потом вовсе остановился и, прижавшись плечом к стволу сосны, мрачно посмотрел на меня. Мне вдруг стало страшно: я испугалась, что сейчас он возьмет и скажет этот последний приказ, что он заманил меня сюда специально, чтобы избавиться тихо и без свидетелей… А потом сообщить: «Ну… пропала куда-то».

Но вместо этого Артур сказал:

— Половина магов из тех, кому довелось отдать такой приказ, уже никогда не заводят других фамильяров. Еще треть бросают магическую практику навсегда. И я знаю нескольких, кто в критический момент так и не смог произнёсти эти слова.

Он вздохнул:

— Хотя всем известно: если хозяин погиб, фамильяр погибает тоже. В течение года. Он обречен. Но они все равно не смогли.

Мурашки пробежали у меня по рукам.

— Это я к тому, — подытожил Артур, — Что вы не просто инструмент.

Потом он отлип от дерева и, будто повеселев, наставительно поднял указательный палец:

— А теперь, когда ты прониклась своей гастрольной ролью, я обучу тебя двум базовым приемам, которые пригодятся нам вон там, — он кивнул в сторону озера. — И позже на испытаниях. Ты когда-нибудь пускала солнечные зайчики с помощью зеркала? Отлично, на их примере мы разучим технику «Тернистый Путь Энергии Хозяина». А мячи хорошо ловишь и кидаешь? Прекрасно. Это похоже на «Внезапную Атаку с Оборота». Ну, поехали.