Тени за холмами (СИ) - Крейн Антонина. Страница 11

— Э-э-э, — протянула я. — Святилище, милое, я еще тут, если что. Ты не могло бы остаться прежним?

Фигушки. Лиссай все верно стеоретизировал: для Междумирья я была никем.

Как оказалось, это означает, в том числе, что для меня можно не стараться сохранять оболочку.

Я оказалась подвешена в молочно-белом тумане, без каких-либо ориентиров. У меня уже был опыт подобной «левитации», но тогда он быстро закончился.

А тут время шло, и шло, и шло…И шло…

И шло опять.

Или не шло.

Я не знаю. Именно тогда я вспомнила, что однажды, мимоходом, хранитель Карланон объяснял: время в Святилище идёт куда быстрее, чем у нас.

Как мы вычислили с принцем уже потом, разница эта составляет примерно десять раз.

Те три часа в Шолохе, которые ушли у Лиссая на поиски еды (в процессе принца отловил Его Величество Сайнор и заставил поучаствовать в дипломатическом обеде) превратились в полутора суток для меня, затерянной в невесомости.

Когда рыжий принц все-таки объявился — с тысячей извинений, ага, — Святилище, как ни в чем не бывало, снова обернулось беседкой в лесу. На меня было жалко смотреть.

— Домой, — просипела я, плашмя валясь на изумрудную траву Междумирья.

— Что с тобой приключилось? — обомлел Лиссай, который в Святилище не только переставал заикаться, но и начинал панибратски «тыкать».

Я бы объяснила ему, что приключилось, но жидкости в организме не осталось ни для какой словесной деятельности. Пришлось Лиссаю обойтись без объяснений: срочно возвращать меня в Шолох и вызывать знахарей.

Физически я быстро оклемалась. А вот морально… Морально мне что-то пока не хотелось возвращаться. Мало ли куда еще унесёт принца? А мне не нравится, когда меня запирают. Тем более, в таких невнятных межпространственных клетках.

Мы с Лиссаем почти бегом неслись сквозь дворцовые коридоры.

— Вы только входите в Зеркальный зал один, хорошо? Я — потом, — попросила я принца. — Не хочу, чтобы ваши родители испепелили меня взглядом, увидев нас вместе на таком приёме.

— А разве вам не хочется, напротив, док-казать всем в том зале, что они неправы в своих суждениях? — удивился принц, и все-все его веснушки зарыжели солидарно: "Разве не хочется?"

Я содрогнулась:

— Отнюдь. Меньше всего на свете я жажду что-то доказывать пяти сотням вельможных гостей и туче слуг в придачу!

— Жаль, — сказал Лис.

Нам навстречу по коридору бросилась давешняя горничная:

— Мастер Лиссай! — прямо на бегу она умудрилась сделать книксен, весьма изящный. — Ваши очки!

— Прекрасно, спасибо, — принц, не останавливаясь, выхватил у девушки оправу с темно-багровыми стёклами, — Вы зря завидуете госпоже Тинави! — крикнул он, оборачиваясь, ибо девушку мы миновали столь же быстро, сколь кобылка Кадии минует какой-нибудь придорожный столб. — На балу не будет ничего интересного!

Сзади смущенно промолчали. Я поморщилась:

— Надевайте уже свои очки, Лиссай.

Он послушался и на ходу нацепил стёкла на нос. Принц тотчас стал похож на диковинную муху. Он всегда так выглядит, когда выходит к скоплению людей: иначе, говорит, от головокружения можно в обморок грохнуться — слишком много чужих эмоций, слишком много потоков магической энергии и остатков заклинаний… Темные очки, специально для Лиса созданные в Башне магов, резко притупляют пестроту мира вокруг. В них принц готов на дозированные коммуникативные подвиги.

Впереди замаячили двери Зеркального зала. Два гвардейца по бокам синхронно топнули ногами и пиками ударили об пол:

— С Днем рождения, Вашсочество!

Мы с Лиссаем притормозили.

— Так. Прежде, чем пойдете туда — возьмите подарок, — строго сказала я и протянула Его Высочеству аккуратную коробочку с хрустким бантом.

— О, к-как приятно! — он зашуршал пёстрой оберточной бумагой. — А что там?

Я хотела ответить, но тут на меня напали.

Совершили, я бы сказала, покушение на убийство. Возмутительное, учитывая, что мы стояли посреди дворца.

А именно: ярко-алая ташени с посмертным чириканьем на дикой скорости врезалась острым клювом мне в висок. Эдакая злобная птичка-суицидник. Я охнула и покачнулась. Ташени уже валялась на холодном мраморном полу — магические предметы не выдерживают контакта со мной.

— Вы в порядке? — спросил Лиссай.

— Более чем, — с широчайшей улыбкой я потянулась за запиской.

Потому что я знала этот алый цвет.

И еще я знала, что ташени нельзя посылать с другого конца света. Они работают только в Шолохе, и уже километрах в ста от него — барахлят. Я по диагонали прочитала письмо.

— Лиссай, вы не обидитесь, если я уже сейчас покину праздник? — я лыбилась до неприличия. — Все равно мы сидим в разных концах зала.

(…Это если мне вообще выдали место, в чем я так и не убедилась).

— Кажется, я завидую вам еще сильнее, чем моя горничная, — принц покачал головой. — Хотя в это сложно поверить. Заходите на чай, Тинави.

Его Высочество кивнул гвардейцам, и те с помпезными лицами распахнули створчатые двери. Лиссай согнул правую руку в локте и вошел в зал, наполненным светом свечей и осомы, легко и покровительственно помахивая сотням гостей. Те ликовали, сорвавшись в аплодисменты, и мастер Дайен уже волнительно звенел в свой колокольчик, призывая всех к порядку: именинник явился.

Я же, подхватив юбки, мчалась прочь по пустым коридорам Дворца. Это было неосмотрительно: в какой-то момент я растянулась на полу падшей морской звездой, аккурат на уровне Зала Совета. М-да, хорошо, что вот тот гвардеец у дверей спит, утомленный тоскливым днём на страже: было бы грустно объяснять ему, что госпожа Страждущая просто не дружит с конечностями, а не слишком увлекалась игристом на банкете.

Молча, стараясь не разбудить гвардейца, я соскребла себя с мраморных плит. Хотя на язык так и просилось любимое громовое «прах!». Обо что вообще тут можно споткнуться? Пол идеально ровный. Поверхность озера, и та кажется по сравнению с ним кустарно сработанной.

Я покачала головой, списав свою неосторожность на излишнее ликование, и, ничуть не учась на собственном опыте, бросилась дальше.

Срочно, срочно!

Новый прогноз погоды от Тинави из Дома Страждущих: ночь будет теплее, чем планировалось.

ГЛАВА 4. Останови часы

Имеют ли чудеса в наших жизнях лимит? Могут ли радость, любовь и богатство закончиться потому, что «ваша квота исчерпана»? Стоит ли экономить, откладывая всё хорошее «на потом»? Или Вселенная — изобильна в мудрости своей?

Проповедь «Об изобилии»

Архиепископа Саусберийского

Алая записка, полученная мной во дворце, гласила: из путешествия по Лайонассе только что вернулся Дахху, мой лучший друг.

Путешествовал Дахху за компанию с господином Анте Давьером — одиозным предпринимателем, который пытался поправить своё пошатнувшееся материальное положение. Для этого господин Анте решил продать свою долю в ряду иноземных предприятий. Сделать это из Шолоха не представлялось возможным, поэтому Анте вооружился оптимистично большим саквояжем для денег и поехал собирать золото по всему свету. По возвращении он планировал открыть новый сезон спектакля под названием «хранитель-отступник анонимно живёт в Шолохе жизнью мирного обывателя».

Может, в этот раз у господина Анте даже что-то получится… Я в него верю. Пусть и он в себя — не очень. («Когда вижу своё лицо на иконах, так прям хочется себе в глаз дать — до чего поганая рожа», — признался Анте однажды, в пылу несвойственных ему откровений. И очень быстро пожалел — я его долго еще этой фразой тыкала).

В общем, в январе господин Анте уехал. И Дахху — вместе с ним, потому что друг хотел набрать информации для своей энциклопедии «Доронах». А что может лучше для сбора данных, чем путешествие с хранителем? Одну половину фактов берешь из ежедневных приключений, другую клещами тянешь из самого Анте. Что ни говори, а несколько-тысячелетний мужик — это прекрасный исторический источник. Главное его не злить. А то убить может — не впервой, как говорится.