Аметист - Хейз Мэри-Роуз. Страница 34

— Счастливая ты, — вздохнула Гвиннет. — Ты сама-то это понимаешь?

— Что? — Анара бережно укладывала белоснежную шелковую сорочку с кружевными оборками. — А тебя кто заставляет тащиться в Шотландию? Скалы, дождь, овцы да волынки. — Анара поморщилась. — По мне, так ты чокнутая. — Анара пожала плечами. — Впрочем, хозяин — барин.

Два дня спустя, сидя в арендованном пикапе «моррис», Гвиннет внимательно следила за насыпной дорогой, ведущей в замок Данлевен. Данлевен, как она себе и представляла, оказался громадным и мрачным сооружением.

Подъехав к замку, Гвиннет припарковала автомобиль на мощенной булыжником площадке внутреннего двора у массивных, обитых железом ворот. Ветер жутко завывал в проеме возвышающихся гранитных стен. Единственными окнами в стене были узкие бойницы, из которых когда-то лучники отстреливались от полчищ мародеров.

«Пожалуй, мне лучше убраться отсюда подобру-поздорову, — подумала Гвиннет. — Нелепость какая-то».

Но было уже поздно. Большая дверь бесшумно отворилась.

В темном проеме стояла Виктория Рейвн.

Встретив столь неожиданно пристальный, проникновенный взгляд кристально чистых глаз подруги, Гвиннет невольно сделала шаг назад. И только через секунду после этого Гвиннет увидела, что обращенное к ней тонкое лицо — лицо пожилой женщины.

— Вы, должно быть, Гвиннет, — улыбнулась тетушка Камерон. — Заходите, моя милая, пока дождь не начался. Я ждала вас.

Тетушка провела Гвин по выложенному каменными плитами коридору в очень милую комнату, из широкого окна которой открывалась панорама на пролив и величественные пурпурные горы Малла.

В пролете между окнами стояли два стула, обтянутые кретоном, и круглый стол с изящными чайными приборами на двоих. Из носика серебряного чайника вился легкий султан пара. На тарелочках лежали поджаренные хлебцы, варенье и фруктовый пирог.

Гвиннет уставилась на чайные приборы.

— Не понимаю. Как вы могли ожидать меня?

Тетушка указала на стул справа от стола. Гвиннет послушно села.

— Вы как пьете чай, моя милая? Молоко и сахар? — Тетушка передала Гвиннет хлебцы. — Кирсти испекла их сегодня утром. У нее золотые руки. Попробуйте хотя бы один;

Не беспокойтесь сегодня о своей фигуре.

Ошеломленная Гвиннет намазала хлебец джемом, откусила и кивнула:

— Действительно, очень вкусно.

— Гвиннет Джонс, — мягко сказала тетушка Камерон, — чисто валлийское имя. Из кельтов, как и я. Я рада, что вы приехали, и нисколько не удивлена, что приехали именно вы.

— Но откуда вы знаете мое имя?

— Ах, милочка моя, — тетушка издала довольный смешок, — долгими зимними вечерами чем мы еще здесь занимались, как не сплетнями? Я все о вас знаю. О вас и о Джессике, и о Катрионе тоже, бедные вы мои.

— Знаете? — Гвиннет испытывала двойственное чувство: с одной стороны, ей было приятно, что ее относят к настоящим друзьям, с другой же — то, что ее обсуждали здесь, явно смущало. Ведь Танкреди мог делиться интимными секретами о ней с тетушкой Камерон и Викторией!

— Но конечно, я уже очень давно не видела детишек. — Тетушка Камерон отхлебнула из своей чашки. Кожа на руках старушки была гладкой, без морщин, и выглядела на удивление молодой. — Они все еще наезжают временами, но никогда вместе. Они избрали совершенно разные пути. Вот сейчас девочка находится в самом центре войны, а мальчик развлекается в свое удовольствие в компании богатых бездельников где-то на пляжах Карибского моря… Думаю, вы об этом знали, прежде чем приехали сюда. И теперь вы здесь, — тетушка задумчиво взглянула на Гвиннет, — чтобы получить ответы, не так ли? Прежде всего, милая моя, скажите мне, какие у вас вопросы?

— Иногда я чувствую, что моя жизнь мне не принадлежит. Что Виктория и, возможно, Танкреди тоже знают, что со мной случится, лучше, чем я сама. Это выглядит так, словно они имеют некую власть надо мной. Они ведь не такие, как все, не так ли? — тихо прибавила Гвин. — Почему? Откуда они так много знают? Это правда, что Виктория обладает даром предвидения?

1 Тетушка Камерон ласково улыбнулась Гвиннет:

— Ты права. Они необычные люди. Их привезли ко мне совсем еще маленькими. Мальчику было шесть лет, девочке — три годика. Похоже, мальчик сызмальства вел себя слишком вызывающе по отношению к Скарсдейлу. И Скарсдейл вынужден был подавлять строптивого сына…

Гвиннет сдержала готовый вырваться возглас ужаса.

— Но мальчик обладал сильной натурой. — Тетушка печально задумалась. — Он никогда не сдавался и в конце концов нашел способ защиты, который не мог предвидеть даже Скарсдейл. И потому, когда умерла его жена, граф отослал детей ко мне. Скарсдейл стремился избавиться от мальчика любой ценой. — Старушка слабо усмехнулась. — Дети были совершенными дикарями, когда приехали в замок. Все, что я могла сделать, — так это предоставить им полную свободу.

Но конечно же, было уже слишком поздно. Мальчик отлично усвоил преподанные ему уроки. Он глазом не моргнув покидает и разрушает жизнь того, кто его любит. Он гораздо опаснее самого Скарсдейла. Ты должна расстаться с ним, милая моя. Он не для тебя. Он вообще ни для кого.

— Танкреди все вам рассказал! — выпалила Гвиннет.

Тетушка Камерон покачала головой:

— Нет, милая моя. Ему и не надо было.

— Тогда… — Гвиннет беспокойно заерзала на стуле. Ну разумеется, тетушка Камерон сама была ясновидящей. Ей и не надо было ничего рассказывать.

— Теперь о девочке, — заговорила тетушка Камерон после недолгого молчания. — Вот она любить умеет. Только сверх меры.

— Умеет? — с сомнением переспросила Гвиннет.

— В самом деле умеет. Вы трое очень много для нее значите, — мягко подтвердила тетушка.

— Для Виктории? — вытаращила глаза пораженная Гвин. — Тетушка Камерон, пожалуйста, скажите мне: Виктория действительно способна видеть будущее?

— Вот это настоящий вопрос. Ну кто знает? Кто может с точностью сказать, когда одно чувство идет на смену другому? Какова в предсказании доля предположения и какова доля приложения простой психологии? — Тетушка ласково улыбнулась Гвиннет. — Знаешь, когда человек вынужден довольствоваться жизнью, полностью уединенной от людей, без каких-либо развлечений, в нем развивается привычка думать. Он становится настоящим прозорливцем. — Тетушка слегка пожала плечами, укрытыми шалью. — Замечательная тренировка как для газетного репортера, так и для того, кто стремится привязать к себе людей, раскрывать их душу и использовать их слабости. Может быть, это и есть то, что ты называешь ясновидением?

После чая Гвиннет в сопровождении тетушки Камерон совершила экскурсию по Данлевену.

— Как ты знаешь, библиотека Скарсдейла достаточно известна. Мальчик забрал некоторые книги в Лондон, но большинство все же осталось в замке. Скарсдейл так и не закончил составление каталога. Книги всегда были его друзьями, — заметила тетушка. — Он всегда находил в них свое убежище. И до сих пор находит. Он — настоящий грамотей, как и его отец. Бедный мальчик, — уверенно добавила старушка. — И бедный Скарсдейл. Такой злой. Такой жестокий. Но их обоих нельзя представить без книг.

Гвиннет и тетушка Камерон поднялись по узкой лестнице на следующий этаж и пошли по коридору, стены которого, если к ним прикоснуться, были влажными.

— Моя комната. — Тетушка открыла одну из дверей.

Гвин увидела на стенах множество акварелей и светлых картин, написанных маслом. Но ее взгляд привлекла фотография в серебряной рамке, стоявшая на прикроватном столике: крепкий мальчик с взъерошенными черными вьющимися волосами и маленькая девочка со светлыми глазами, крепко вцепившаяся пальчиками в нижний край курточки мальчика.

— Здесь ему восемь, — тетушка Камерон проследила за взглядом Гвиннет, — а ей пять. Она ходила за ним как привязанная и делала все точно так же, как он. Первое время, когда они приехали, она закатывала истерики, стоило ему только оставить ее на секунду. А вот это была их комната.

Гвиннет увидела длинную камеру с единственным высоким арочным окном, одной кроватью, заправленной синим одеялом, подвернутым в ногах, дубовый стул, платяной шкаф с мраморной крышкой и зеркалом, светлый квадратный ковер на полу, обшитом широкими досками. В комнате не было ни картин, ни личных вещей, но она странным образом говорила о Танкреди гораздо убедительнее, чем его пышные апартаменты в Лондоне.