Бумажная звезда - Хейз Мэри-Роуз. Страница 7

Черт бы побрал Тредвелла-старшего! Впрочем, он и сам хорош. Сколько можно подвергать себя таким испытаниям?

Почему ему так хочется, чтобы отец понял его? Неужели не ясно, что этого никогда не произойдет? Он никогда не интересовался им, так почему же вдруг должен перемениться?

Его глаза слезились от холода, и влага застывала на щеках, покрытых неуместным в это время года загаром. Он совершенно забыл, как холодно бывает в Нью-Йорке.

Слоун засунул руки поглубже в карманы своего тонкого пиджака, наклонил голову, чтобы ветер не хлестал по лицу, и продолжал путь, чувствуя, как колючий снег залепляет уши.

Он не ел с пяти утра, и сейчас, несмотря на то что душа была опустошена, а сердце болело, ощутил волчий голод.

Как хорошо было бы поесть мяса с брокколи.

Мальчик на мгновение пожалел, что отказался от отцовских денег, потому как у него в кармане осталось всего три доллара и семьдесят пять центов. У него даже мелькнула мысль вернуться в офис отца и попросить мисс Геррити отдать ему деньги, но нет, решил он с внезапной злостью, лучше замерзнуть и умереть с голоду, чем снова пережить такое унижение.

Слоун поднял воротник и зашагал быстрее, стараясь согреться. Он подумал, что напрасно сжигает калории, ускоряя темп, ведь, по сути дела, идти ему некуда.

На Пятьдесят девятой улице ему попалась тележка с горячими хот-догами, и он резко остановился. На полосатом тенте было написано: «Польские сосиски с капустой. Берни». Сам Берни, грузный мужчина в теплой шапке с наушниками, стараясь согреться, переминался с ноги на ногу, и его ботинки на толстой резиновой подошве скрипели на снегу.

Слоун купил хот-дог со всем, что к нему полагается горчицей, луком, маринованным огурцом, и принялся жадно есть.

Берни посмотрел на его тонкий хлопчатобумажный пиджак и зябко повел плечами.

— Снежит, — сказал он. — Ты заметил?

— Да, — согласился Слоун. — Я заметил.

Те полторы минуты, что он простоял у исходящей паром тележки, с жадностью заглатывая еду, Слоун чувствовал себя комфортно, но что дальше? Все съедено до последней крошки, а через полчаса снова захочется есть. И что тогда? Нет, его поведение просто смешно. Да и вообще все глупо.

Он совершенно один в Нью-Йорке, зимой, с одним долларом и двадцатью пятью центами в кармане. Правда, у него есть водительская лицензия штата Калифорния с фотографией и именем; есть чековая книжка, а на счету, насколько ему известно, имеются деньги; есть кредитная карточка телефонной компании, и он может позвонить.

Так что нечего строить из себя сироту, умирающего от голода и холода, приказал себе Слоун, не все потеряно.

Никто не виноват в твоих проблемах, так что перестань валять дурака.

Может, позвонить матери? Но он так редко виделся с ней, со своей знаменитой матушкой, что вполне мог и не узнать. Одно дело видеть ее в телевизионных сериалах в гриме и при полном параде, другое — при редких встречах.

Все приятели сейчас в школе.

За исключением Арни Блессинга, который закончил ее в свои шестнадцать…

Арни! Мысли в голове Слоуна бешено завертелись. Господи, конечно же, Арни!

Они какое-то время учились вместе в частной средней школе при академии Сент-Реджис в Вермонте.

Арни был тучным, близоруким, слишком интеллигентным калифорнийским евреем. К тому же имел безобразные рыжие волосы. Все это послужило поводом для многочисленных насмешек и издевательств со стороны старшеклассников, детей американцев среднего достатка. В те дни Слоун Сент-Джон Тредвелл-младший был его единственным другом.

— Как ты можешь заступаться за эту жирную свинью? — возмущался двенадцатилетний сын известного бостонского судьи. — Грязный ублюдок. Меня от него просто тошнит.

Сначала Слоун заступался за Арни потому, что ненавидел слепую злобную жестокость. Все вскипало в его душе, когда он видел, как издеваются над толстым беззащитным мальчиком, но вскоре, однако, простое заступничество переросло в теплую, искреннюю дружбу. Слоун полюбил Арни.

За неказистой наружностью скрывались живой ум, юмор и, несомненно, мужество, помогавшее стойко переносить этот каждодневный ад. Арни был также единственным человеком, который никогда не называл его Слоун, Тредвелл или Джуниор.

Дружба с Блессингом поставила и самого Слоуна в положение изгоя, но защитой ему служили не только положение родителей, состоятельность, красивая внешность, чрезмерная отвага, но и такое немаловажное оружие, как полное безразличие. Слоун всегда оставался спокойным, с холодным, непроницаемым лицом. Положение отщепенца не задевало его гордость, так как он просто ничего не замечал.

В конце концов ребятам пришлось смириться с тем фактом, что ненавистная жирная свинья находится под защитой Тредвелла, и они оставили его в покое. Во всяком случае, пока Тредвелл был поблизости.

С тех пор прошло шесть лет, но они продолжали поддерживать отношения. За это время многое изменилось в жизни Арни.

Он все еще жил в Калифорнии и продолжал оставаться умным евреем, но похудел, вставил контактные линзы зеленого цвета, лицо его стало гладким и чистым, и произошла метаморфоза: Арни превратился в очень приятного мальчика Мать Арни нашла талантливого агента и направила сына к нему, чтобы тот прошел курс обучения и занялся бизнесом безалкогольных напитков. Но Арни поступил по-своему и, несмотря на все невзгоды, в очень короткое время превратился в голливудский феномен.

Камера и Арни сроднились. За два года он стал предметом обожания многих тинейджеров, соперником самого Шона Кэссиди.

Теперь его звали Арнольд Блейз, и каждую неделю он получал тысячи писем от своих поклонников со всего мира.

Блессинг владел большим домом стоимостью в миллион долларов на одном из пляжей в Малибу и фешенебельной квартирой на крыше небоскреба на Парк-авеню. В обычные дни ездил на «феррари», а на деловые встречи его возил шофер в «линкольне».

Однако Арни все больше и больше зависел от кокаина, хотя Слоун, не видевший его два года, пока ничего не знал Арни пристрастился к наркотику, так как тот давал ему возможность почувствовать себя таким красивым и популярным, каким его считали люди, и, пока длилось действие кокаина, он забывал о жалком, толстом мальчике, которым был раньше. В это время Арни чувствовал себя нужным, и у него появлялись миллионы друзей.

Когда же действие наркотика заканчивалось, возвращался прежний толстый увалень. А у толстого Арни совсем не было друзей.

Кроме одного…

Слоун позвонил из отеля «Плаза».

Секретарша сверилась со списком желательных звонков и нашла там имя Слоуна Сент-Джона Тредвелла, как человека весьма желательного, с которым Арни готов встретиться в любое время дня и ночи. Девушка дала Слоуну исчерпывающую информацию:

— Он сейчас в Нью-Йорке. Снимается в фильме «Дискотека „Мечта“. Вы можете позвонить ему по номеру…

Арни в Нью-Йорке. Вот так удача! Слоун сразу решил, что это хорошее предзнаменование. Теперь все наладится.

Он набрал местный номер, но в трубке раздавалось только шипение, потрескивание, а затем было долго занято, пока наконец с третьего раза не взяли трубку и не ответил уставший мужской голос:

— Да, они закончили, и мистер Блейз уже здесь.

Арни взял трубку. Слоун еще не привык к его новому, взрослому голосу, хотя и узнавал в нем прежние вкрадчивые нотки. Блессинг всегда был такой ранимый и страстно желал всем понравиться.

— Сент! — закричал приятель. — Это ты? Неужели!

Сколько времени прошло! Где ты, старик? Я просто не верю своим ушам! Сегодня был кошмарный день, и вдруг такой подарок! Просто не верится. Давай шагай ко мне. — Он дал Слоуну свой адрес. — Приеду, как только освобожусь. Сейчас я позвоню и попрошу, чтобы тебя пропустили, и пусть попробуют этого не сделать…

В трубке послышался радостный вздох:

— Господи, Сент! Как я рад тебя слышать!

Этим февральским утром Джо-Бет поднялась как обычно и стала собираться в школу, стараясь не обращать внимания на свое ужасное состояние: голова разламывалась, горло болело. Она попыталась рассмотреть его в зеркало и пришла в ужас, увидев распухшие и покрасневшие миндалины с многочисленными нарывами.