Бумажная звезда - Хейз Мэри-Роуз. Страница 73

Вера решила действовать. Она поехала к Даймонду на студию и, игнорируя возражения Ясона Брилла, который, словно Цербер, охранял вход в кабинет, ворвалась к нему.

— Я изменила свое решение, — сказала девушка. — Мне надо лично посмотреть место, где будут проходить съемки фильма.

— Ты все это сможешь увидеть из отснятого материала, — возразил Даймонд.

— Этого недостаточно, я должна проникнуться самой атмосферой места, сделать определенные зарисовки.

— Я хочу, чтобы Вера поехала, — поддержал ее Арни. — Мне необходима ее помощь.

Даймонду пришлось капитулировать с улыбкой на лице, чему Вера совершенно не доверяла.

Девушка решила не давать ему ни малейшего повода отослать ее обратно. Она будет вести себя очень тихо, послушно, постарается ни во что не вмешиваться, но она не бросит Джи Би на произвол судьбы. Ей пришлось продать «Старфайер», но она ни за что не оставит Джи Би в беде.

Через открытый иллюминатор Вера смотрела на мерцающий в хижинах свет, на более ярко освещенную кантину, на жирный дым костров, на которых сжигали мусор. При иных обстоятельствах она, возможно, полюбила бы это место. Оно нравилось ей своей экстравагантностью, контрастами красоты и убогости, ей нравились лица людей, особенно детей, и, конечно же, нравился хаос, царивший на съемках.

Стараясь держаться в тени и не попадаться Даймонду на глаза, Вера много и охотно рисовала. Она начала перелистывать свой новый альбом с рисунками последних дней.

Первый день: прибытие. Встречать вышли местные жители: торговцы, священник, женщины с детьми, и все не спускают удивленных взглядов с Джи Би, которую принимают за богиню. Тогда Вера рисовала всех подряд, и ее карандаш так и порхал над листом бумаги.

Сейчас же ей бросилась в глаза одна-единственная, хорошо выписанная фигура маленького человека, сидевшего в сторонке; надвинутая на лоб шляпа скрывала его лицо.

Вера с удивлением рассматривала рисунок и не могла понять, чем именно он так заинтересовал ее?

Вот рисунок Даймонда и Джи Би, путешествующих на пони. Их длинные ноги свисают до самой земли, деревенские жители следуют за ними по пятам. Маленький человечек плетется в хвосте процессии.

Кто это?

«Ла-Плаита — маленькое местечко, — подумала Вера, — и через несколько дней все само собой разъяснится».

На следующем рисунке — Сент. Прислонившись к перевернутому каноэ, он разговаривает с местным рыбаком.

Вера не сразу узнала его и несколько раз вглядывалась в рисунок, прежде чем убедилась, что на нем действительно изображен он. В белой с голубой полосочкой рубашке и потертых джинсах, непринужденно разговаривающий с рыбаком, Тредвелл-младший был самым настоящим Сентом и в то же время в нем появилось что-то новое.

Он выглядел как местный житель, и, только в очередной раз всмотревшись в рисунок, Вера поняла почему: Слоун бегло изъяснялся по-испански, отчего лицо его приобрело новое выражение.

Он не хотел ехать в Мексику, боясь, что его снова схватят или появятся неприятные воспоминания, но все обошлось, и Сент даже радовался, что приехал сюда.

— Вот что значит настоящая свобода, — повторял он. — Самое худшее осталось позади, и ты можешь ничего не бояться.

Вера еще раз внимательно посмотрела на этого нового, совсем незнакомого ей Сента, потом, тяжело вздохнув, вырвала рисунок из альбома и принялась писать на обратной стороне:

«Дорогой Сент!

Мы все приехали в Мексику, и одному Богу известно, что здесь с нами может случиться, но я не могу думать ни о чем другом, а только о тебе.

Я люблю тебя. Сколько раз уговаривала себя не быть дурой, что ты меня не любишь, что я для тебя просто хороший товарищ, но, увы, ничего не могу с собой поделать. И все время вспоминаю ночь, когда мы с тобой были вместе и любили друг друга, а сейчас мне невыносимо думать, что ты спишь где-то рядом со мной. Я так сильно желаю тебя и так скучаю, что хочется плакать.

Не могу передать тебе, как ужасно я чувствовала себя последние два года, пытаясь справиться с любовью к тебе, боясь отпугнуть тебя и тем самым потерять окончательно.

Мне казалось, я все выдержу, лишь бы видеть тебя.

Сейчас все изменилось. Я больше не могу выносить эту боль, поэтому решила принять предложение «Ониши корпорейшн» и уехать в Японию. Думаю, что поступаю правильно.

Мне давно пора повзрослеть. Я вспоминаю и буду вспоминать те чудесные времена, когда мы много времени проводили вместе, работая над «Старфайер». Когда мы с полуслова понимали друг друга.

Теперь наше партнерство закончилось, и «Старфайер» принадлежит Даймонду и тебе. И я даже рада этому, потому что знаю, что давно лишилась ее. Старфайер трансформировалась в Джи Би, стала ее жизнью.

Я пыталась напомнить себе, как мне крупно повезло в жизни, что теперь я ни в ком не нуждаюсь.

Но от себя не уйти. Я полюбила тебя, как только увидела, и все еще продолжаю любить и буду любить вечно.

С меня довольно. Я должна положить этому конец.

Я рада, что ты никогда не прочтешь этого письма».

В то время когда Старфайер пыталась проникнуть в подсознание своего неизвестного стража, когда Сент уже выпил свой первый стаканчик текилы, а Вера плакала над письмом к нему, в «Вествуд-Вилледж» Мелоди Рос Финей, ставшая Мелроуз, усаживала за лучший столик симпатичного молодого человека.

Он заказал фирменное блюдо — жаренное на рашпиле мясо и полбутылки шабли. Молодой человек привлек внимание Мелроуз не только потому, что был хорош собой и модно одет, но еще и оттого, что прибыл совершенно один и не носил обручального кольца.

Когда молодой человек почти справился с едой, Мелроуз подошла к его столику, чтобы узнать, хорошо ли его обслужили. Он ответил, что все прекрасно, но было бы еще лучше, если бы она после смены составила ему компанию и они где-нибудь выпили.

Мел улыбнулась ему одной из своих самых очаровательных улыбок и сказала, что с радостью принимает предложение и что смена заканчивается в одиннадцать.

Молодого человека звали Уитни Дэвидсон, что, по мнению Мелроуз, звучало аристократично, вот только жаль, что он не из их города. Он приехал из Флориды и завтра уезжал обратно. «Такое уж мое везение», — подумала Мелроуз, но все равно осталась довольна, потому что ко всему прочему он говорил очень приятные вещи:

— Как случилось, что такая девушка, как вы, работает в ресторане? Мне кажется, вам надо быть моделью или хотя бы актрисой.

Такие речи звучали музыкой в ушах Мелроуз. Она заказала себе бренди, которое подавали с большим количеством крема и вишенкой посередине. Мелроуз любила сладкие напитки. Длинной пластмассовой соломинкой с шишечкой на конце она размешала коктейль и горестно покачала головой — Стать моделью — моя самая заветная мечта, но, увы, меня никуда не взяли. Все говорили, что я недостаточно высока для этого.

— Очень жаль, — сказал Уитни. — Лично я предпочитаю небольших женщин, они более женственны и привлекательны.

— Я одерживала победу на нескольких конкурсах красоты.

— Не сомневаюсь.

— Я была королевой «Родео» и мисс Тамблвед на сельском празднике. Правда, в Нью-Йорке я некоторое время работала моделью, но не для высокой моды.

Перед Мелроуз появился новый стакан ее любимого коктейля. Она перемешала его, отпила и закусила вишенкой.

— Я рекламировала дамское белье, — призналась она, — и снималась для календарей.

Однако Уитни, казалось, не заинтересовался ее нью-йоркским периодом жизни — что, конечно, было обидно, потому что дальше последовал вопрос:

— Вы одна в семье?

— У меня есть сестра.

— Она такая же красавица?

Мелроуз поджала губы.

— Вовсе нет.

— Вот и чудесно. Одной такой красавицы, как вы, хватит на несколько семей. — Уитни протянул руку и намотал на палец ее локон. — Готов спорить, что у нее нет таких роскошных волос, как у тебя.

Такой комплимент пришелся Мелроуз по душе. Сейчас ее волосы выглядели великолепно и отливали бронзой благодаря хорошему парикмахеру, услуги которого оплачивал Даймонд.