Бумажная звезда - Хейз Мэри-Роуз. Страница 75

— Как тебя зовут? — спросила она самого старшего мальчика.

— Рауль, — с гордостью ответил тот.

Быстрыми, решительными штрихами Вера нарисовала его. Дети сгрудились вокруг нее, криками выражая свой восторг.

— Вот твой портрет, — сказала Вера. — Бери, если хочешь.

Рауль посмотрел на рисунок, на Веру и нерешительно протянул руку. Другие дети запрыгали от восторга, и все стали просить нарисовать и их. Вера изобразила Сюзанну, Мартина и начала рисовать портрет Пако, очаровательного шестилетнего карапуза с огромными бархатными глазами. Она приделала ему уши Бемби.

В горах блеснула молния. Вера, которая не знала ни слова по-испански, медленно, с расстановкой сказала, что на сегодня сеанс окончен, что скоро пойдет дождь и ей пора возвращаться на яхту. Дети, казалось, ее поняли, но все равно просили сделать хоть один рисунок. Вера решительно покачала головой.

— Завтра, — пообещала она.

Когда дети убежали. Вера, глядя им вслед, подумала:

«Как было здорово провести здесь отпуск, рисовать в свое удовольствие и не думать о Даймонде, который хотя и не проявляет открытой враждебности, но старается держать меня на расстоянии».

Даймонд запрещал ей появляться на съемочной площадке. Сегодня утром она забежала туда, сделала несколько зарисовок Старфайер-воительницы и быстро ушла.

Хотя она сама ее и выдумала. Вера, как и все остальные, словно забыла о существовании Джо-Бет и думала о ней только как о Старфайер.

На сегодняшних рисунках глаза девушки были странными и свирепыми, Вера решительно захлопнула альбом. В голове мелькнула мысль, что для нее предпочтительнее рисовать красивых ребятишек.

Сент сидел на складном металлическом стуле, вытянув ноги. Жара, обычная в это время дня, окутывала его, как мокрое одеяло. В кантине, как всегда, было пусто, если не считать Боррачо Пита, костлявой женщины, поставлявшей в Ла-Холла предметы индейского народного промысла, и присоединившегося сегодня к ним крестьянина, выращивающего марихуану, который приехал в город по делу.

Через открытую за баром Томаса дверь Сент видел его родителей, храпящих в гамаке. Сеньор Очоа без рубашки, с поросшей густыми волосами грудью, сеньора разделась до нижнего белья, и ее пышные груди, вздымаясь, распирали корсаж на китовом усе, затканный розовато-лиловыми кружевами.

Томас сразу принес ему банку пива и стаканчик текилы, хотя Сент его об этом не просил. Он залпом выпил текилу, чувствуя, что надо снять напряжение сегодняшнего утра.

Арни был очень встревожен.

— Происходит что-то странное, — сказал он после первого дубля. — Просто дикость какая-то. У меня такое впечатление, что она… — Он украдкой посмотрел на Старфайер, — что она не узнает меня.

— Разбей эту сцену на две, — предложил Сент Даймонду. — Сними их отдельно.

Но Даймонд даже слушать его не хотел. Он добивался реализма, и поэтому даже оружие было настоящим.

Арни, несомненно, получит награду за эту роль, потому что все было настолько реалистично, что нарочно не придумаешь. Он не играл, он действительно боялся, особенно в конце, когда на его лице был написан настоящий ужас.

— Никакой опасности нет, — уверял Даймонд. — Она тебя боится больше, чем ты ее. Старфайер не знает, кто ты и зачем здесь оказался, она угрожает тебе, но ни за что не выстрелит.

У Сента тотчас мелькнула мысль: «Может, сегодня и не выстрелит, а что будет завтра?»

— Возможно, Джи Би так вошла в роль Старфайер, что уже не понимает, что делает, — сказал он.

Даймонд только отмахнулся:

— Я ей приказал не стрелять, внимательно слежу за ней и в дальнейшем не спущу с нее глаз.

В кантину незаметно прошмыгнул светловолосый юноша по имени Вильям и сел за один столик с торговцем марихуаной. Сент с интересом наблюдал за их сделкой.

Уходя, Вильям помахал ему рукой:

— Привет, мужик…

Сент в ответ поднял руку. Он с иронией относился к тому, что новость о его заключении в тюрьму по подозрению в продаже наркотиков со скоростью света достигла деревни, об этом знали теперь все, включая съемочную группу. Этот факт и еще то, что он бегло говорил на местном диалекте, которому научился в тюрьме, сделали из него чуть ли не национального героя. Все стали его потенциальными друзьями и поклонниками.

В то время как Сент раздумывал, где бы достать лодку, чтобы поехать в Пуэрто-Валларта и позвонить Дона-льду Уилеру, очертания гор за рекой скрылись за сплошной пеленой дождя. Сент пока еще ни разу и не позвонил ему.

Он решил посоветоваться с Верой и узнать, что та обо всем этом думает. Ее головка хорошо работала, и девушка могла дать дельный совет. Господи, как хорошо, что есть Вера!

Женщина, торгующая индейскими изделиями, ушла. И сразу же к нему направился Боррачо Пит.

— Привет, мужик. Как поживаешь?

Не ожидая приглашения, Боррачо уселся за столик Сента и придвинулся к нему вплотную. От него несло козлом, и Сент невольно отпрянул.

— Хочешь хорошей травки?

— Не сегодня, — ответил Сент.

Американец кивнул головой в сторону человека с мачете:

— Это Ройал Гутиеррес, что значит «королевский».

— Догадываюсь.

— Он выращивает лучшую в долине травку.

— Я об этом слышал.

— Въедливый, как клоп. Люди боятся его и обходят стороной. — Боррачо Пит многозначительно посмотрел на Сента и поскреб у себя под мышкой. — Хочешь я кое-что расскажу тебе? — Он посмотрел на пустой стакан Сента. — Не желаешь меня угостить?

Сент вздохнул и взмахом руки подозвал к себе Томаса, который тотчас же налил в стакан Боррачо какую-то мутную жидкость из большой бутыли без наклейки.

— Что это? — спросил Сент.

— Кактусовая водка.

Американец сделал большой глоток и лениво откинулся на стуле.

— Крепкая, зараза, но к ней надо привыкнуть. Она дешевле пива, а с ног сшибает — будь здоров. Это настоящая огненная вода, мужик… Так вот, в тот раз Гутиеррес пил именно ее…

И он пустился в длинный путаный рассказ, который, по его мнению, должен был компенсировать бесплатную выпивку.

Ройал Гутиеррес, как обычно, пришел в город, чтобы продать свой товар.

— Он сидел тогда на этом же месте, он всегда там садится, как будто оно принадлежит лично ему. Улавливаешь?

А собака вошла и начала брехать…

В кантину вошел один из звукооператоров. Он лег на стойку бара и вытащил из холодильника банку пива, бросив на прилавок какую-то мелочь. Сквозь бормотание Боррачо Пита Сент слышал, как в унисон храпели родители Томаса в своем гамаке. Звукооператор подсел к Гутиерресу и низко наклонился к нему. Они стали шептаться, Гутиеррес покачал головой, отказывая в чем-то собеседнику.

— ..он отшвырнул ее ногой, а она продолжала тявкать.

Тогда Ройал взял свое мачете р….

Боррачо Пит впился взглядом в лицо Сента, желая узнать, какое впечатление произвел на него рассказ. Сент молчал.

— Ты, наверное, думаешь, что он отсек ей голову? Ведь так думаешь?

— Наверное, — неохотно согласился Сент.

— Как бы не так. — Американец выразительно покачал головой и, растягивая слова для усиления впечатления, продолжал:

— Нет, мужик, вовсе не голову, ноги! И выбросил их одну за другой в воду.

До Сента не сразу дошел смысл сказанного. Он некоторое время молчал, потом спросил:

— Это правда?

Боррачо Пит даже обиделся.

— Конечно, правда. Я сидел тогда вот на этом самом месте и видел все своими глазами.

— Потрясающе.

Звукооператор спрятал что-то в полиэтиленовый пакет, а Гутиеррес сунул что-то за пазуху. Почувствовав на себе взгляд Сента, он поднял голову и посмотрел ему прямо в лицо. Из-под полей потертой шляпы на Сента смотрели желтые, полные злобы глаза.

Сент невольно вздрогнул и отвернулся.

Боррачо Пит склонился к нему еще ниже и зашептал:

— Он приходит в город раз в месяц, когда на небе полная луна. Люди говорят, что Ройал живет в развалинах. О нем ходят разные слухи. Одни говорят, что он оборотень, другие называют его сущим дьяволом, и все его боятся. Иногда люди поднимаются вверх по реке и назад уже не возвращаются. Говорят, что он к тому же каннибал… — Американец кивком головы показал на банку пива, стоявшую перед Сентом. — Может, я заслужил еще и пивка? — спросил Пит.