Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий. Страница 100

Фернан мчался вверх. Ступени крутой лестницы мелькали перед глазами. Сколько же людей за многие десятилетия проходили этот путь? Шли лишь для того, чтобы через несколько минут скатиться вниз изуродованными, растерзанными трупами. Какие чувства ими владели? Страх, отчаяние, уныние? А может быть, тупая покорность? Гонсалес отлично понимал, что ни разу еще на верхнюю площадку не спешил человек, готовый бросить вызов засевшим там тварям. Ни разу, пока они не прибыли в эти края.

Как часто он мечтал разрушить дьявольские капища в те времена, когда сам был пленником индейцев. Но прав тогда оказался рассудительный Себастьян — время расплаты наступит, нужно лишь запастись терпением. И вот оно действительно наступило. В воздухе свистнуло несколько стрел, пущенных снизу — тотонаки решились бороться за своих идолов! Для Фернана это сейчас не имело никакого значения — конкистадоры доберутся до храма на вершине пирамиды и ниспровергнут изваяния демонов. О том, что ждет их на земле, он даже не думал.

Зато об этом думал Кортес. Живое море индейцев волновалось у подножия пирамиды. Несчастные три сотни испанцев, преграждающие им путь, казались слишком ничтожной плотиной, чтобы сдержать это море. Их могли просто смести, задавить несметным количеством противников. Лошади, как и пушки, оставались в Веракрусе, да здесь бы и они не помогли. Но спасение сейчас было в другом.

— С богом, сеньоры! — хладнокровно отдал приказ генерал-капитан.

Два десятка солдат ринулось вперед, туда, где совсем недалеко, во главе своих подданных стояли жрецы и вельможи Семпоалы. Кортес велел по возможности обойтись без кровопролития. Себастьян врезался в ряд телохранителей индейских вождей подобно урагану. Ударил кулаком в нос одного, тут же рубанул ребром ладони по шее второго, играючи ушел от свистнувшего возле самой головы каменного топора. По сравнению с атакой вражеской армии в далекой Италии, все это для него было сущими пустяками. Через мгновение в ладони у него блеснул кинжал и касик Семпоалы замер, когда отточенная сталь кольнула его шею под оплывшим подбородком.

Рядом Хуан Веласкес де Леон могучим ударом копейного древка опрокинул на землю индейца, после чего ткнул тупым концом в грудь еще одного тотонака. Тот отлетел в сторону. Альварадо выхватил меч и плашмя обрушил клинок на плечо главному жрецу. Тот упал навзничь, а Педро тут же приставил острие к горлу поверженного. Несколько индейцев рванулось на помощь своим предводителям, но линия испанских копейщиков быстро оттеснила их. За считанные секунды все значительные люди Семпоалы попали в плен. Их оглушенные, разбросанные в стороны телохранители проиграли раньше, чем успели оказать достойное сопротивление. Видя, что жизнь правителей висит на волоске, простые индейцы не решались освободить их силой и больше не пытались штурмовать пирамиду.

Фернан в это самое мгновение взлетел на вершину. Здесь было пусто, испанцев никто не встречал. Лишь полтора десятка идолов стояло на обширной ровной площадке. В дальнем ее конце возвышался массивный каменный храм. Дюжина воинов ринулась туда, чтобы убедиться, что внутри не затаились индейцы, готовящие нападение. Но и это здание пустовало. На переднем краю площадки, возле самого обрыва, лежала толстая гранитная плита. Именно сюда укладывали на спину людей, чьей судьбой было отдать свои сердца чудовищным богам. Алтарь оказался залит засохшей кровью. Вокруг виднелась бурая лужа — еще вчера здесь кого-то зарезали.

У Фернана перехватило дыхание от отвращения. Неподалеку стоял идол, внешне, по мнения испанца, столь же ужасный, как и вся религия индейцев. Высокий, на целую голову он возвышался над Гонсалесом. Искаженные, то ли от муки, то ли злобы черты лица. Вперед выдавались массивные челюсти, в открытом рту виднелись огромные квадратные зубы. Глаза истукана смотрели равнодушно, но взбудораженному Фернану показалось, что они следят за ним с гневом и страхом. Всю фигуру этого исчадия ада покрывала засохшая кровь.

Испанец чувствовал, как волна триумфа переполняет его. Сколь долго эта тварь стояла здесь, любуясь бесчисленными казнями! Что за демона она изображала? Сейчас это уже неважно. Нашлись храбрецы, готовые прекратить жуткие ритуалы и он гордился тем, что оказался среди этих героев. Гонсалес решительно подошел к изваянию.

— Я вернулся, — еле слышно прошептал он. — Как и обещал когда-то…

Это был другой город и другая скульптура, но для Фернана это сейчас не имело значения. Сегодня он разберется с этим идолом. Рано или поздно очередь дойдет и до того каменного чудовища, что терпеливо ждало в окутанном мраком храме посреди заброшенного города. Истукан надеется, что индейцы вернутся и снова будут приносить ему жертвы. А на самом деле туда когда-нибудь придут конкистадоры! Разгоряченный этими мыслями Гонсалес сделал шаг назад и прицелился…

Мечом здесь ничего нельзя было сделать, но в руках он сжимал более подходящее оружие. Массивный стальной молот на длинной ручке описал широкую дугу и вонзился чудовищу в нос. Во все стороны брызнули осколки камня. Идол покачнулся, но все же устоял. Разозленный этим Фернан размахнулся еще раз. Второй удар опрокинул каменную фигуру. Третий расколол ей голову.

Совсем рядом два конкистадора раскачивали огромное глиняное изваяние. Совместными усилиями они столкнули его с площадки. Идол, в облике которого перемешались черты человека и крокодила, покатился вниз по лестнице, дробясь на куски. Некоторые статуи были невелики размером и с легкостью разрушались двумя-тремя ударами. Другие же ростом превосходили человека. Но, большие или маленькие, глиняные или каменные, все они внешне выглядели просто ужасно. С точки зрения испанцев, такой облик могли принимать только демоны, присланные сатаной прямиком из преисподней. Теперь эти твари гибли, расплачиваясь за века своего кровожадного правления.

Фернан, вместе с остальными конкистадорами, медленно спускался по лестнице. На верхней площадке не осталось ни одного истукана. Возбуждение спало и теперь, выполнив свою миссию, все они хотели отдохнуть. Отсюда испанцы отлично видели, как внизу замерло настоящее море индейцев, в немом ужасе взиравших на поругание их святынь. Некоторые из них плакали, рвали на себе волосы, катались по земле. Но никто не проявлял враждебности. В первую очередь потому, что вся знать города находилась в плену у Кортеса. Жрецы, отсюда выглядевшие маленькими как букашки, ползали у подножия, собирая обломки сброшенных статуй.

Для тотонаков произошедшее стало настоящим шоком. Даже весть о том, что возле Семпоалы стоит войско Монтесумы в полной боевой готовности, не напугала бы их больше. Сама мысль, что можно ниспровергнуть богов, не опасаясь их мести, не укладывалась в голове. Неужели столь велика мощь белолицых чужеземцев? Противиться их поступкам никто не посмел.

Эрнан Кортес не собирался терять время. Он приказал очистить храм, стоящий на пирамиде, оштукатурить вымазанные кровью стены и воздвигнуть на площадке алтарь. Касики и главные жрецы все еще оставались полностью в его власти и перечить решению генерал-капитана оказалось некому. Растерянные и шокированные индейцы под присмотром нескольких солдат принялись за переделку святилища на новый лад.

Испанцы решили приставить служителями возле нового храма тех самых жрецов, которые возносили здесь же мольбы своим языческим богам. И для начала их нужно было привести в подходящий для этого внешний вид. А уж если кто и выглядел среди индейцев отвратительно, то это жрецы. Немытые, ходящие все время в одной и той же черной одежде, с длинными нечесаными волосами. К тому же они с ног до головы пропитались кровью жертв. Запах от них стоял просто ужасающий. Конкистадоры и поверить не могли, что человек может так вонять.

Сами жрецы отмываться и терять свою исключительную красоту наотрез отказались. Кортес, занятый более важными делами, препоручил эту заботу Альварадо. Педро всегда шел к цели наиболее коротким путем. Согласно его словам, любой узел проще разрезать, чем пытаться распутать. Терпения уговаривать жрецов ему хватило ненадолго.