Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий. Страница 98

Следующей большой целью стала постройка настоящей крепости. Получив от касиков многочисленных помощников, конкистадоры взялись за возведение укреплений. Так Веракрус начал превращаться в полноценный город. Работа предстояла изнурительная, в одиночку испанцы бы не справились. Сотни индейцев копали землю, помогали изготавливать кирпичи, носили древесину. Подкладывая катки из толстых ровных бревен, они тащили на прочных веревках неподъемные каменные блоки. Конкистадоры ничуть не отставали. Кортес лично подавал пример, работая с изумительным упорством и энергией.

Центральная часть города представляла собой настоящую крепость в лучших европейских традициях. Внешние стены поднимались все выше, через равные промежутки увенчанные массивными башнями. Даже подойти снаружи вплотную к стене было нельзя — цитадель окольцовывал ров, через который протянулось несколько мостов. Ворота из толстых окованных бревен выдержали бы не только удар тарана, но и попадание пушечного ядра.

— Не слишком сильно стараемся? — с сомнением спросил Фернан у Себастьяна. — От кого так отгораживаться? Ну уж артиллерии-то у дикарей точно нет.

— Думаешь, о нас все забыли? — рассмеялся Риос. — Кроме Веласкеса, который на Кубе сейчас закипает от ярости, есть и другие. Например, губернатор Ямайки может попытаться закрепиться на этом берегу. Кто знает, не придется ли нам отсиживаться в этой крепости, если он пожелает подчинить себе открытые нами земли.

Хотя испанцы планировали в скором времени идти вглубь материка и оставить здесь лишь небольшой гарнизон, но город построили с запасом. Здесь смогли бы разместиться все участники экспедиции и еще целая тысяча дружественных тотонаков. Хорошо укрепленные склады и арсеналы, жилые помещения, широкая площадь, на которой можно как проводить смотр войскам, так и торговать. Посреди Веракруса возвышалась каменная церковь. Она не могла тягаться с блистательными соборами Испании, но по меркам Нового Света казалась просто прекрасной. Индейцы собирались со всего побережья еще и для того, чтобы посмотреть на это чудо. Европейская архитектура была для них в диковинку, так что Веракрус изумлял ничуть не меньше, чем сами испанцы или их лошади.

Фернан стоял в отдалении и любовался результатом длительных и напряженных трудов. Город производил внушительное впечатление. Стоящий на открытой местности, так, чтобы к нему невозможно было подобраться неожиданно, защищенный со всех сторон. Каждые ворота прикрывают массивные башни. Да, в такой крепости можно выдержать длительную осаду. Внутри все еще продолжались мелкие работы: возводились отдельные дома, готовили даже особую рыночную площадку, с широкими проходами и многочисленными навесами от солнца. Предполагалось, что после постройки города торговля с местными жителями пойдет еще активнее.

В это время к Гонсалесу подошел Себастьян с важной вестью — разведчики тотонаков рассказали, что на подходе большое посольство от Монтесумы. В Веракрусе царило нетерпеливое ожидание — всем было интересно, как отреагирует правитель на то, что испанцы отобрали у него целую провинцию. Касики из Семпоалы и других ближайших городов уже давно находились в Веракрусе. Их не пригласили на встречу — ацтеки пожелали говорить только с Кортесом. Вождям оставалось лишь ожидать конца переговоров. Они нервничали и терзались неизвестностью. Вся надежда лишь на то, что конкистадоры выгородят своих новых союзников!

Эта делегация своим великолепием несколько уступала предыдущим, зато в ее составе оказались ближайшие советники и даже родственники Монтесумы. Представители императора ничем не выказали своего удивления, застав новый большой город на пустом до недавнего времени месте. Привезли они, по своей хорошей традиции, и дары: золото, ткани, несколько ограненных самоцветов, перья. Испанцы отдарились частью оставшихся у них побрякушек, но главным было то, что они вернули ацтекам троих захваченных соплеменников. После пышных церемоний речь зашла о самом важном.

— Великий Монтесума благодарит тебя за спасение его людей. Он испытывает к тебе бесконечную любовь. Также он велел передать, что проявит милость к своим непокорным вассалам тотонакам и не истребит их до последнего человека. Но на такую меру он идет только из любви к тебе, видя, что ты жалеешь этих несчастных.

— Другими словами, эта лисица хочет сказать, что тотонаков не истребят, пока мы находимся здесь! — пренебрежительно фыркнул Альварадо.

Агиляр, разумеется, переводить эту фразу не стал.

— Однако бунтовщики должны понимать, что такое неповиновение не может остаться безнаказанным. Пригласи сюда их вождей, я хочу поведать им, насколько теперь увеличится их дань.

— В этом нет необходимости, — непринужденно ответил Кортес. — Тотонаки попросили меня о великой милости — присоединить их земли к владениям моей родины. Отныне они подданные великого короля дона Карлоса и лишь ему будут выплачивать дань.

Объяснение прозвучало беспечно, как будто генерал-капитан произнес какую-то недостойную внимания мелочь. Учтивые по тону, слова эти по своей сути были для послов настоящей пощечиной. Вот так, легко и без затей, он сообщил, что отбирает огромную территорию и Монтесума здесь больше не хозяин. Ацтеки застыли, не в силах поверить в услышанное. Выражать свое возмущение вслух они не решались, помня о том, что со всех сторон окружены врагами, но и смолчать в такой ситуации, конечно же, не могли.

— Великий и непобедимый уэй-тлатоани Монтесума Шокойоцин будет очень разгневан, — не спеша и с нажимом сказал главный посол. — Ни один из покорных ему народов не может уйти из тени его владычества просто так.

Глаза говорившего метали молнии. На касиков тотонаков, знакомых с яростью ацтеков, это, наверняка, произвело бы парализующее впечатление, но Кортес остался невозмутим.

— Я верю, что грозный Монтесума простит мне этот поступок из любви, которую он ко мне питает. Великие дела достойны обсуждения между великими людьми. Я не сомневаюсь, что при личном разговоре мне удастся объяснить ему причины моего вмешательства. Передайте мои лучшие пожелания императору и скажите, что я спешу к нему в гости. Эта встреча принесет огромную радость и мне и ему.

Вызов, по сути, был брошен. Искусные в дипломатии послы хорошо умели контролировать свои эмоции, потому не позволили прорваться клокотавшему в их душах возмущению. Кортес напоследок показал делегации кавалерийские учения, с одной стороны, чтобы заинтересовать, а с другой — он хотел наглядно показать, сколь грозны конкистадоры в бою. Ацтеки перед расставанием приложили немало усилий, чтобы отговорить испанцев от похода к их столице, указывая на бесчисленные трудности пути.

— Для моих солдат нет невозможного, — беспечно ответил Кортес. — Будущие трудности просто ничтожны по сравнению с теми, что мы уже преодолели. Препоны нас только раззадоривают. К тому же, диалог через посредников ведет к недопониманию между мной и Монтесумой, а неясностей хотелось бы избежать. Потому я жажду личной встречи.

С таким ответом послы и отправились к своему повелителю.

Кортес тем временем продолжал наращивать свое влияние. Он посещал ближайшие города и деревни, повсюду встречался с вождями и вельможами, желая лично убедиться в их готовности примкнуть к испанцам. Попутно он решал внутренние дрязги среди местных жителей, улаживал конфликты и старался повсюду расположить индейцев к себе. Задача оказалась сложной. Во-первых, необходимо было убедить тотонаков в несокрушимой мощи конкистадоров. Во-вторых, следовало оценить возможности своих союзников: сколько воинов они сумеют выставить, насколько хорошо укреплены их города, как далеко простирается влияние касиков.

В очередной деревне, куда пригласили испанцев, один из солдат отнял у местных жителей двух куриц. Поднялся шум и весть тут же долетела до генерал-капитана. Фернану давно не приходилось видеть командира таким разгневанным. Приговор был короток — повесить преступника.

Альварадо, сопровождавший Кортеса, попытался вступиться за соотечественника.