Ход королевы - Тевис Уолтер. Страница 17

Однажды после уроков на обратном пути из библиотеки она услышала долетевший издалека смех и обернулась – в конце вестибюля, залитая солнечным светом из окна, стояла к ней спиной высокая чернокожая девочка. Рядом, у фонтанчика, были еще две девочки, пониже, – смотрели, как она хохочет. Лиц было не разглядеть, а свет прямо за ними слепил Бет. Высокая девочка повернулась в профиль, и у Бет чуть не остановилось сердце – до того знакомым ей показался наклон головы. Бет сделала десяток торопливых шагов по направлению к ней.

Но это была не Джолин. Бет резко остановилась и развернулась в другую сторону. Три девочки отошли от фонтанчика и громко хлопнули входной дверью, а Бет долго еще стояла там, глядя им вслед.

– Не могла бы ты сбегать к Брэдли за сигаретами? – спросила миссис Уитли. – Я, кажется, простудилась.

– Да, мэм, – сказала Бет.

Был субботний вечер, она сидела, открыв на коленях новый роман, но не читала – в ее воображении шла шахматная партия между П. Морфии [16] и кем-то обозначенным попросту «гроссмейстер». Восемнадцатый ход Морфи – конь на пятое поле слона – показался Бет странным. Это была неплохая атака, но она подумала, что Морфи мог бы действовать более эффективно – ферзевой ладьей.

– Я напишу записку, а то Брэдли не продаст тебе сигареты по малолетству.

– Да, мэм, – отозвалась Бет.

– Три пачки «Честерфилда».

– Да, мэм.

До этого в лавке мистера Брэдли она была всего один раз, вместе с миссис Уитли. Та вручила ей листочек с обращением к владельцу, набросанным карандашом, и один доллар двадцать центов. Записку Бет сразу выложила на прилавок. У нее за спиной стоял длинный стеллаж с журналами; заплатив за сигареты, она обернулась и принялась рассматривать обложки. На выпусках «Времени» и «Новостей недели» были портреты сенатора Кеннеди – он баллотировался в президенты, но вряд ли имел шансы победить на выборах, поскольку был католиком. Еще там оказалась целая полка женских журналов, и на их обложках красовались лица, как у Маргарет, и у Сью-Энн, и у других девочек из «Яблочного пирога»; волосы у всех блестели, полные губы алели помадой.

Бет уже собралась уходить, но краем глаза заметила кое-что интересное – в правом углу на самой нижней полке с журналами, посвященными искусству фотографии, летнему отдыху и хобби, лежал один с шахматной доской на обложке. Она подошла поближе и взяла журнал с полки. На обложке было название «Шахматное обозрение» и ценник. Бет открыла журнал. Там было множество шахматных партий и фотографий людей, играющих в шахматы. Одна статья называлась «Королевский гамбит: новый взгляд», другая – «Блистательные победы Морфи». Партию Морфи она только что разыгрывала в голове! У Бет сильнее заколотилось сердце. Она перелистала страницы дальше, нашла статью о шахматах в СССР, но главное, что бросилось ей в глаза, – это слово «турнир». Целый раздел назывался «Турнирная жизнь». Бет даже не подозревала, что проводятся соревнования по шахматам. Она думала, это просто увлечение: одни играют в шахматы, другие, как миссис Уитли, вяжут коврики, третьи складывают пазлы.

– Эй, юная леди, – окликнул ее мистер Брэдли. – Либо покупай журнал, либо положи его на место.

Бет с удивлением обернулась:

– А нельзя просто…

– Прочитай объявление.

Оказалось, к стеллажу с журналами прямо перед ней прикреплен лист бумаги, и на нем написано от руки: «ХОЧЕШЬ ЧИТАТЬ – ПОКУПАЙ». У Бет было всего пятнадцать центов. Несколько дней назад миссис Уитли сказала, что какое-то время ей надо будет обходиться без карманных денег – у них проблемы с финансами, а мистер Уитли задерживается в командировке на западе страны. Бет положила журнал на полку и вышла из лавки.

Пройдя полквартала, она остановилась, поразмыслила минутку и вернулась обратно. На прилавке, у локтя мистера Брэдли, высилась стопка газет. Бет протянула ему дайм [17], взяв одну газету. Мистер Брэдли переключился на даму, которая пришла покупать лекарства по рецептам, а Бет отошла к дальнему концу стеллажа с журналами, держа газету под мышкой, и принялась ждать.

Через пару минут мистер Брэдли сказал даме: «У нас они трех видов», – и зашагал в дальний конец лавки, позвав покупательницу за собой. Бет тотчас схватила экземпляр «Шахматного обозрения» и сунула его в сложенную пополам газету.

На улице, под ярким солнцем, она прошла целый квартал с газетой под мышкой. За первым поворотом остановилась, вытащила журнал, примостила его за поясом юбки и сверху натянула бледно-голубой пуловер из переработанной шерсти, купленный в «Бене Снайдере». Расправила пуловер и бросила газету в урну на углу.

По дороге домой, с невидимым журналом, надежно прижатым к плоскому животу, она опять задумалась о том ходе ладьей, который мог сделать, но не сделал Морфи. В статье о нем говорилось, что Морфи был «возможно, самым блистательным игроком в истории шахмат». Ладья могла бы занять седьмое поле слона, и черные не стали бы сбивать ее конем, иначе… Бет замерла посреди квартала. Где-то лаяла собака; на другой стороне улицы два маленьких мальчика шумно играли в салки на аккуратно подстриженной лужайке. После хода второй пешкой на пятое поле королевского коня уцелевшая ладья может отступить, и если черные возьмут белую пешку, слон останется без прикрытия, а если не возьмут…

Бет закрыла глаза. Если черные не возьмут пешку, Морфи поставит мат в два хода, на первом пожертвовав слона и объявив шах. Если же черные возьмут пешку, вперед двинется еще одна белая пешка, а слон пойдет в другую сторону, и черные уже ничего не сумеют сделать. Вот оно. Один из двух мальчиков на лужайке разревелся. Черные ничего не смогли бы сделать. Игра бы закончилась максимум на двадцать девятом ходу. Согласно записи этой партии в книге, Полу Морфи понадобилось тридцать шесть, чтобы одержать победу. Он не заметил возможностей ладьи. А она заметила.

В чистейшем синем небе над головой сияло солнце. Собака лаяла не умолкая. Мальчики ревели уже вдвоем. Бет медленно шла домой, воспроизводя в голове ту же шахматную партию. Ее ум был ясен и прозрачен, как ослепительный, совершенный бриллиант.

– Олстон должен был вернуться неделю назад, – сказала миссис Уитли. Она полулежала в кровати с журналом кроссвордов и головоломок в руках; перед ней на комоде работал маленький телевизор с выключенным звуком. Бет только что принесла ей чашку растворимого кофе с кухни. На миссис Уитли был розовый халатик, а лицо она густо напудрила.

– Его долго еще не будет? – спросила Бет, хотя завязывать беседу у нее не было никакого желания – не терпелось вернуться к «Шахматному обозрению».

– Олстона безбожно задерживают, – вздохнула миссис Уитли.

Бет кивнула и сказала:

– Я хочу найти работу. После уроков.

Миссис Уитли растерянно заморгала:

– Работу?

– Ну, я могу подрабатывать в магазине или мыть где-нибудь посуду.

Миссис Уитли долго молча смотрела на нее.

– В тринадцать лет? – наконец выговорила она. Затем осторожно поднесла к носу платок и высморкалась. – Мне казалось, тебя тут неплохо кормят.

– Я хочу зарабатывать деньги.

– На одежду, я так понимаю?

Бет ничего не ответила.

– В твоем возрасте работают только цветные девочки.

То, как миссис Уитли произнесла слово «цветные», лишило Бет стремления разговаривать с ней на эту тему.

Вступительный взнос в Шахматную федерацию Соединенных Штатов составлял шесть долларов. Еще четыре доллара стоила подписка на журнал «Шахматное обозрение». Деньги требовались и на кое-что поинтереснее: в разделе «Турнирная жизнь» было перечислено несколько городов – по одному в Огайо, Иллинойсе, Теннесси и Кентуки, а в рамке под ними говорилось следующее: «Чемпионат штата Кентуки, уик-энд после Дня благодарения (пт., сб., вс.), актовый зал Старшей школы имени Генри Клея, Лексингтон», а еще ниже: «Призовой фонд – $185. Вступительный взнос – $5.00. Только для членов ШФСШ».