Шёлковая тишина (ЛП) - о'. Страница 35

Пару минут я сижу, не двигаясь. Мысли мечутся и скачут в моей голове. Ладони предательски потеют, и я закрываю глаза. Вдох — выдох. Вдох — выдох.

Нужно просто зайти внутрь и найти там Макса. Или Майю. Я морщусь от этого «или», но других вариантов у меня нет.

Я выбираюсь на тёплый воздух, подхватываю сумку и шагаю ко входу. Уверенно, спокойно.

Сейчас я выясню, что ничего страшного не случилось, и мы вместе с Максом поедем домой.

Точно так и будет.

Глава 32

Я захожу в прохладный холл издательства и сразу иду к лифтам. Зал для презентаций на пятом этаже, и меня начинает слегка потряхивать от волнения. Что там происходит? Где Макс? Что задумала Майя?

Меня окликает девушка с ресепшн.

— Лилия? Проходите в конференц-зал, вас уже ждут.

Я механически киваю, а спустя секунду притормаживаю.

— А кто меня там ждёт?

Девушка сверяется с записью на листке и отвечает:

— Майя Стил.

Так вот каков полный творческий псевдоним у бывшей Макса. Я испытываю легкую зависть — она подошла к вопросу вымышленного имени серьезнее, чем я. Никаких страстных страстей…

Лифт везёт меня на пятый этаж и тренькает, сообщая о прибытии. В коридоре я вижу несколько толстых проводов, брошенных на пол. Они тянутся от щитка к двери в зал для презентаций. Около той же двери лежат несколько пластиковых чемоданов — возможно, из-под телевизионной аппаратуры? Если так, то они что, оборудовали в зале целую студию?

Я ускоряю шаг. Подошвы балеток негромко стучат по полу, и мое сердце им вторит. За прикрытой дверью я слышу чей-то голос и, подойдя ближе, узнаю голос главного редактора.

— Но нет, их отношения не выдержали эту проверку, — слышу я и открываю дверь. — Лилия покорила Макса, и он бросил Майю.

Моё дыхание сбивается от этих слов, и я лихорадочно обвожу взглядом помещение, чтобы скорее всё понять. В центре — ярко освещённый круглый стол, за которым я вижу главреда, двух незнакомых мне мужчин, Макса с еле сдерживаемой яростью на лице, и Майю с выражением обиженного ребёнка. У каждого на груди микрофон в петлице. Вокруг них в относительной тени стоят камеры и чуть зудящие осветительные приборы.

Я тоже стою в тени, мое появление остаётся почти никем незамеченным — только какая-то женщина тихо шикнула на меня, когда я скрипнула дверью.

— Она покорила его своими текстами или собою? — спрашивает журналист у главреда, и тот пожимает плечами.

— Спросите лучше у самого Макса, — советует он с улыбкой.

Журналист поворачивается к моему мужчине и делает вид, что не замечает эмоций писателя.

— Что скажете, Макс? Что вас очаровало в Лилии?

Меня задевает его тон, оскорбляет его вопрос, и я чувствую зарождающееся пламя гнева у себя внутри. Кто дал ему право обсуждать мою личную жизнь? И почему, почему Макс сидит с ним за одним столом?!

— Всё, — выдавливает из себя писатель не своим голосом.

Меня его ответ ни капли не трогает, вместо этого я вижу его титаническую борьбу с самим собой. Ему не нравится всё это, не нравится сидеть здесь и отвечать на вопросы, но он всё же сидит и отвечает, и я пытаюсь понять, что им движет.

— Я уверен, нашим зрителям хочется больше подробностей, Макс, — журналист подмигивает камерам, в то время как мужчина расчленяет его своим взглядом. — Ведь с Майей вы прошли через многое, и ваш союз всегда был предметом для подражания для всех творческих людей.

Макс сжимает челюсть так сильно, словно борется с тошнотой, и в какой-то момент мне хочется, чтобы его и впрямь стошнило. Желательно, прямо на журналиста.

Макс упрямо молчит, но ловит многозначительный взгляд главного редактора и выдаёт:

— А давайте лучше Доромиров нам расскажет, чем его очаровала Майя?

Глаза главного редактора лезут на лоб, впрочем, как и у меня.

— Что? Что за чушь ты несёшь, Макс?

— А ты думал, я слепой? — мужчина вскакивает на ноги, и его стул отлетает в какого-то человека в тени, но никто на это не обращает внимание. — И это, наверняка, Майя тебя подбила на идиотскую совместную акцию двух издательств, да? Втёрлась к тебе в доверие, навешала лапшу на уши. Я только не понимаю, зачем?

Я чувствую, как мое тело словно впадает в ступор от этих слов, а голова наоборот работает на повышенных скоростях. Совместная акция двух издательств? Что это означает? Они объединились ради какой-то общей цели? Они что-то задумали, и Макс стал невольным участником? И я тоже? То ТВ-шоу с Майей было частью всей этой операции?

— Макс, Макс, — мужчина, молчавший до этого, поднимается со своего места и пытается успокоить писателя.

— Ты со мной вообще отказался работать! Так что пошёл к черту!

Макс отталкивает мужчину, и по сказанным словам я понимаю, что это — его бывший редактор. Тот в ответ толкает писателя, и начинается заварушка.

— Камеры три, пять — стоп! — раздаётся чей-то четкий голос. — Успокойте их!

Несколько человек разнимают дерущихся мужчин, но Макс по-прежнему в ярости. Он вырывает руки из захвата и налетает на Доромирова.

— Какого черта?! Ты говорил, что мы обсудим только книги! — мужчина хватает главреда за лацканы пиджака и вытягивает из-за стола.

— Макс, отпусти, — испуганно блеет Доромиров, дергаясь в руках моего соавтора.

— Отпущу, если прекратишь загонять меня в рамки и ставить мне условия! — рявкает Макс, и журналист вдруг подскакивает к нему с интересом.

— Про какие условия идёт речь?

— А ты думаешь, я здесь по своей воле сижу?! — Макс отталкивает главреда и опасным зверем приближается к журналисту. — Этот проныра объявил, что, если я не приму участие в твоём дурацком шоу, то мой соавтор следующие три книжки должен будет написать бесплатно!

— Что?!

Это уже восклицаю я, и вокруг разливается немая пауза. Все лица обращаются ко мне — одно за другим, как в замедленной съёмке. Соседняя камера тоже поворачивается в мою сторону, и краем глаза я замечаю красный огонёк над объективом — значит, запись идёт.

— Лиль, он всё не так понял, — снова блеет Доромиров, первым приходя в себя от моего появления.

— Серьезно?! — Макс снова угрожающе шагает к нему. — Мне включить запись нашего телефонного разговора?!

Главред бледнеет и испуганно мотает головой.

— Если включить, будет убедительнее, — тихо замечает кто-то рядом со мной.

— Потом возьмём запись и добавим при монтаже, — так же тихо отвечают ему.

Я решительно прохожу мимо этих людей и двигаюсь к круглому столу.

— Что вообще здесь происходит? — моим голосом можно заморозить всю планету, но не журналиста.

Он радостно спешит мне на встречу, одновременно делая какие-то знаки руками своим коллегам.

— Лилия, добрый день! — в его глазах горит азарт, а от него самого пахнет потом. — Поразительно, как удачно вы выбрали время для своего появления в нашей импровизированной студии! Расскажите нам, когда вы поняли, что не ограничитесь лишь соавторством с Максом Романовым?

Я на секунду теряюсь от его напора, от его внезапного вопроса и чуть было не открываю рот для ответа, когда ловлю взгляд Макса. Он направлен на журналиста и словно обещает, что это были последние слова телевизионщика.

— Отойди от неё!

Макс буквально отшвыривает от меня журналиста и стальной хваткой сжимает мою ладонь.

— К черту ваш цирк уродов! — свирепо восклицает мой соавтор, разворачивается и с силой тащит меня прочь от яркого света телевизионных софитов, от изумленных взглядов и взбудораженных шепотков.

Последнее, что я слышу прежде, чем за нами захлопывается дверь, — это чьё-то восторженное:

— Вот это эфир!

Глава 33

Если бы у меня был выбор, я бы предпочла сесть в свою машину. Спокойно доехала бы под успокаивающую музыку до дома родителей Макса и уже там выслушала бы его рассказ.

Но выбора у меня нет — Макс распахивает передо мной пассажирскую дверь пикапа, и я послушно залезаю внутрь. Послушно — потому что рядом с огнедышащим драконом, рядом с извергающимся вулканом, рядом с разъяренным зверем это единственная рабочая тактика. А Макс сейчас — все три в одном, и я понимаю, что один неверный звук, одно неверное движение взорвет его окончательно.