Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим. Страница 24

— Это метал товарищ Сева, — сказал я разливая по последней на посошок.

— Метал?.. Но это… Это… — изумлённо глядя на меня шептал «мой юный падаван».

— Да Сева, это именно п****! — помог ему джедай.

— А как он называется? — согласился тот.

— Ну если не считать ту матерщину, которой ты обозвал данное творение, то написана композиция в стиле метал, — ответил один из первопроходцев и пояснил: — Конкретного названия пока нет, но есть концепция. Как назовём, так оно собственно и будет звучать в мире, — чокнулся с непьющим другом. — Я думаю можно назвать «Soviet metal», — и видя непонимание перевёл: — Советский метал.

— Да я понял, что советский, — чуть оклемавшись проговорил тот, — но скажи, зачем нам вообще песни на английском языке? Их же нам никогда не разрешат исполнять?

— Ну, нам пока и не надо, — заверил его я.

— А зачем тогда записали?

— Пригодится на будущее.

— Саша, а включи пожалуйста последнюю композицию ещё раз, — ожидаемо попросил ординарец. — Очень хочется послушать ещё… Это так необычно, это просто нарушение всех канонов. Откуда ты такое придумал?! Даже на западе такого точно нет, — вылупив глаза произнёс он, смотря на меня.

— Не вопрос, — ответил великий музыкальный ворюга и включил последнюю песенку, которую я решил записать для разнообразия, тем самым показав всё разнообразие советской эстрады.

https://youtu.be/8de2W3rtZsA?t=27 (Rage Against The Machine — Killing In The Name — 1993)

— Саша, это восхитительно, но такое нам никогда не разрешат играть! Ты слышишь? Никогда! — потерянно прошептал тот и сев на стул повторил: — Никогда…

— Не заморачивайся над этим, — ободрил его младший товарищ. — По этому поводу мы с тобой поговорим дома — в Москве, а пока давай выпьем за новой стиль «Soviet metal», — сказал я и выпил, а затем, взяв со стола огурец поморщившись добавил: — И давай собирайся уже, наверное, а то опоздаем ещё, чего доброго.

— Куда опоздаем? — всё ещё не отойдя от шока спросил меня Савелий.

— Тебе пора на поезд.

Товарищ услышавший, что он уже фактически на чемоданах, поперхнулся и закалялся.

— Да Сева, да, надо ехать. Причём ехать надо прямо сейчас, — объяснил стратег, похлопав ему по спине. — Плёнки нужно отсюда увозить, а то мало ли, что с ними тут может случиться. Вдруг возьмут да потеряются, ну или украдёт их кто… «Ферштейн»? Ок?

— Ок, — согласился друг и кашляя пошёл в туалет приводить себя в порядок, а я стал укладывать копии плёнок в сумку и рюкзак.

— Вы чего, уже всё записали? — зевнув произнесли с дивана, и я от неожиданности вздрогнул. Обернувшись увидел помятую физиономию, выглядывающую из-за газеты «Правда» и вспомнил кому она принадлежит. — Погоди убирать запись, я тоже себе перепишу, — тем временем непринуждённо сказал Степан кряхтя поднимаясь при этом раскидывая накрывающие его газеты в разные стороны. — Потом ребятам покажу. Они в шоке будут.

— Эээ, — только и смог промямлить я в ответ на такую неслыханную наглость, а звукач уже проследовал к шкафу и доставал оттуда кассету.

Я опомнился, когда тот потянул свою руку к записи и тормознул гражданина оттолкнув его от сумки.

— Слушай уважаемый, а ты не а**** ли часом?! — тот насупился. — Ты разрешение, то хоть спросил «переписывальщик грёбаный»?! — заорал я на пьянь тропическую.

— Не, ну, а чего тут такого-то? — не понял пробуждённый. — Тебе жалко, что ль? — мычал он.

— Жалко у пчёлки, а пчёлка на ёлке. Знаешь такую поговорку? Нет? Ну тогда слушай сюда, — прорычал я и чёрными красками стал щедро описывать вероятные перспективы, — если ты хоть кому-нибудь расскажешь, хоть словом обмолвишься, о том, что мы сегодня записали, то нам с Севой ничего не будет, потому что мы известные люди и в кино снимаемся, а тебя и всю твою семью, за то, что в студии поют песни на английском языке, расстреляют и сошлют в Сибирь! Понял?! — заорал пионер, что есть мочи прямо в лицо визави.

Тот отпрянул и шатаясь упёрся о усилитель.

— Погоди, чего ты кричишь-то? Какие ещё английские песни? Ты о чём? Мы же для Роксаны писали… Я же помню… Вроде бы… — прохрипел трескучим с бодуна голосом звукач удивлённо моргая при этом пытаясь сфокусировать свой мутный полупьяный взгляд на мне.

— Как какие? Те, которые ты вчера нам напевал и просил записать, — быстро нашёлся я, поняв, что по всей видимости звукорежиссёр англоязычные композиции попросту проспал.

— Но… — начал он удивлённо.

— Вечером поговорим, — прервал его я. — Нам сейчас некогда и устали мы очень, — и постыдил маловыносливого коллегу: — Это ты спал, а мы работали не покладая рук.

Тот согласно кивнул.

— В общем полная тайной организации, — сказал пионер звукачу, — никому, ничего, никогда, — с этими словами протянул бедолаги охреневшему от услышанного 25 рублей. — И ещё, ты я надеюсь не забыл, что сегодня вечером мы записываем Роксану и Фрунзика? — Степан утвердительно кивнул. — Ты же знаешь кто за ними стоит? — тот вновь кивнул. — Поэтому мой тебе совет, уберись тут, ложись спать и ничего больше не пей. Наверняка из Горкома кто-нибудь приедет, увидят, что ты на работе бухаешь и уволят ещё, чего доброго.

Тот хмыкнул и как мне показалось осознал, что может статься. Мы попрощались и пошли ловить машину до вокзала.

Поезд, на котором уедет Сева должен будет отправиться в 9:00.

*****

Москва. Щёлоков.

Николай Анисимович вошёл в зал и посмотрел на жену, которая сидела и смотрела телевизор.

— Что в мире нового? — осведомился он.

— Всё как обычно, — ответила та, мельком глянув на него и вновь погрузившись толи в речь Генсека, толи в свои мысли.

Сейчас было 21:07. По телевизору шла ежедневная новостная программа «Время». В передаче показывали выступление Леонида Ильича Брежнева, который в очередной раз рассказывал о сплочении всех народов доброй воли вокруг Коммунистической партии Советского Союза.

— Ну, это понятно, — пробубнил себе под нос Министр МВД и пошел в свой кабинет. Сегодня он собирался в деталях рассмотреть компромат человека, который сыграет в той его жизни роковую роль. Он долго это откладывал и оставлял на потом, вначале детально изучая «грязное бельё» некоторых других членов Политбюро ЦК КПСС, сейчас же пришло время ознакомится с тайнами Председателя Комитета государственной безопасности СССР с 1967 года, Героем Социалистического Труда, Юрием Владимировичем Андроповым.

Щёлоков достал папку и замиранием сердца погрузился в чтение…

Через десять минут громкий возглас жены оторвал его от увлекательного чтива.

— Скорее Коля! — звала она его. — Иди сюда! Скорее! Смотри!

Министр быстро встал с кресла и выйдя из кабинета подошёл к телевизору. На экране были показаны обломки разбившегося самолета.

— Авиакатастрофа. В Румынии самолёт разбился. Он летел из Стамбула в Будапешт с промежуточной посадкой в Бухаресте, — прошептала жена с ужасом глядя, то на экран, то на него. — Товарищ эээ… об этом писал, — добавила она, вероятно имея ввиду товарища Артёма.

Нужно сказать, что вскоре, венгерские власти и лично Николае Чаушеску объявят о том, что катастрофа произошла из-за отказа техники советского производства. Советские же специалисты прейдут к мнению, что материальная часть самолёта была полностью исправна и все системы работали нормально, а катастрофа произошла по вине экипажа, вследствие его плохой работы.

— Нда… — прошептал присевший на диван рядом муж, который читал заключение пришельца о данном эпизоде и хорошо его помнил.

На душе было скверно. Столько людей погибло в одночасье. Пусть, эти люди были не гражданами СССР, но всё же люди. Да и Венгрия является страной состоящий в Варшавском договоре и находится с советским союзом в дружеских отношениях. Конечно путешественник во времени хорошо описал, что это за отношения и как они быстро закончатся, как только монолит СССР даст трещину, однако сейчас отношения вполне себе нормальные. Так мог ли министр предотвратить эту катастрофу или нет?