Новый старый 1978-й. Книга восьмая (СИ) - Храмцов Андрей. Страница 66

Солнышко прыснула от смеха, а Маша, которая подслушивала, о чем мы говорили, засмеялась в голос. Да, какие же мне хохотушки в жёны достались. Готовы смеяться над любой веселой шуткой или анекдотом. Маша, отсмеявшись, рассказала его Серёге и тот тоже заулыбался, вспомнив, видимо кого-то из последних своих подруг.

— А если теперь серьёзно? — продолжила допытываться Солнышко.

— По возвращении из Америки мы будем сниматься в музыкальном фильме, — ответил я ей. — Только об это молчок. Даже Маше пока не говори, чтоб не сглазить.

— Поняла, — ответила с улыбкой Солнышко. — Получается, ты не оставил идею снятся нам ещё и в кино?

— Не оставил. Просто на это не было времени, а подобный вариант упускать совсем не хочется.

Хорошо, что я сразу после туалета незаметно убрал кинжал атлантов в сумку, иначе и Солнышко, и Маша его бы нащупали. Они меня и так всё время тискают, как будто я их плюшевый мишка. Чтобы опять не начать думать об Атлантиде и не пугать окружающих своим сосредоточенным видом, я спросил Солнышко:

— Ты свою Звезду Героя не забыла?

— Нет, она у меня всегда под рукой.

— Тогда давай прикрепляй её на платье. И я свои три тоже на пиджак сейчас прицеплю.

Мы в Лондоне Золотые Звёзды не носили, чтобы не шокировать окружающих. А вот сходить с трапа самолёта необходимо будет при полном параде. Чтоб все видели, что мы в Англии не забыли о своих советских наградах. А то ещё подумают, что мы так и Родину за это время могли забыть. Или стесняемся их носить. Это уже получается не этикет, это уже политика.

Маша 2, увидев наши Звёзды, аж даже хотела встать перед нами по стойке смирно. Про меня она знала, а вот про Солнышко, что она тоже является Героем Советского Союза, нет. О ней в «Правде» было одно короткое упоминание, но вместо имени и отчества там были напечатаны только инициалы, а фамилия Соколова была, довольно-таки, распространенной в Советском Союзе.

— Расслабься, — сказал я стюардессе. — Мы не такие грозные, как кажемся внешне.

Когда Маша 2 ушла, наша Маша ехидно добавила, процитировав фразу из моего же анекдота:

— Расслабься и получай удовольствие.

Это хорошо, что она не процитировав фразу полностью: «Если изнасилование неизбежно, расслабься и получай удовольствие». Вот ведь оторва. Я сделал строгое лицо и показал этой хулиганке кулак. А она, мне в ответ, показала язык. Вот и пообщались, можно сказать от души.

А вот и заветное табло загорелось. Опять придётся пристёгиваться. Любознательная Маша попросила Серёгу поменяться с ней местами, так как ей хотелось посмотреть в иллюминатор, как мы будем садиться. Раз Солнышко сидит у иллюминатора, то и ей тоже надо. Серёге было без разницы, где сидеть, поэтому он спокойно пересел.

А я всё не мог до конца успокоится по поводу моего путешествия в Антлантиду. Значит, Платон был прав и она существует. И не просто так «посредник» меня туда отправил. Ведь в храме тоже есть свой «посредник», который отвечает за большой телепорт. И этот «посредник» очень хотел меня видеть. Он даже пытался связаться со мной во время моего вчерашнего переноса, но у него не получилось. Хотя, может и получилось, ведь я не знал, для чего я ему нужен. Возможно, он сканировал меня, считав мою ДНК. И убедившись, что я тот, кто ему нужен, дал добро на мою телепортацию в затопленный храм Атлантиды.

Только почему он никак не проявил себя, когда я был там? Скорее всего, он понимал, что у меня очень мало времени и просто изучал меня. Он знал, что это наша, далеко не последняя, встреча. А только кого «посредник» мог впустить в святая святых? Правильно, только атлантов. И скорее всего, непростых. Ведь если мне позволили вынести кинжал атлантского жреца, одного из трёх правителей Антлантиды, значит в моей крови есть частица и его крови. Так кто же я такой на самом деле?

«Посредник» в храме не просто считал мои данные ДНК. Он, возможно, внёс измения в мой генетический код, чтобы он полностью соответствовал коду атлантов. Ведь я неожиданно смог прочитать письмена, нанесённые на стеле. Видимо, на планете Земля я остался последним атлантом. Уже нет. Скоро родятся ещё три атланта и три атлантки, которых я в трёхлетнем возрасте перенесу в храм Посейдона и они станут настоящими атлантами. Вот она цель, из-за который я попал в 1978-й год. Чтобы возродить род великих предков. Чтобы смешать Святую кровь с кровью «видящих», которые были подлинными прародителями человечества.

И я знал, что у атлантов были межгалактические космические корабли, сделанные из орихалка. По планете они перемещались с помощью телепортов и левитации, а между планетами солнечной системы — с помощью больших телепортов, такого, как был установлен в храме Посейдона. И я не удивлюсь, что у атлантов остались свои космические базы на Луне. Ведь ещё в 1969 специалисты НАСА обнаружили там неизвестную гигантскую военную базу. Но не стоит забывать, что я являюсь землянином до мозга костей и моя стихия — это музыка. И я никогда её не брошу. Но мой «третий глаз» атланта или «всевидящее око» обязывает меня возродить расу атлантов. Главное, что оба процесса я очень люблю. И музыку люблю, и увеличивать количество новых атлантов тоже люблю. Их объединяют два метода получения максимального удовольствия: метод духовный и метод физический. Теперь мой лозунг будет звучать немного не так, как записано в Библии. А будет он звучать так: «Творите и размножайтесь». Заменив всего лишь одно слово, которое присуще только творцу, в известной всем фразе, я получил полностью замкнутую систему из двух составляющих, которую китайцы называют инь и ян. А это этап исходного космогенеза, который объединяет день и ночь, небо и землю, солнце и луну, огонь и воду. И в результате мы получаем гармонию. А гармония — это согласование разнородных и даже противоположных элементов.

— Смотри, — вывел меня из обдумывания философских глубин мироздания голос Солнышка, — я уже вижу Москву.

Да, вот она диалектика великого и простого. Я недавно прикоснулся к Великим тайнам мироздания, а теперь вернулся к простым радостям бытия. И я тоже почувствовал радость, что мы уже дома. Маша на другой стороне также радовалась, что Москва уже под нами. Вот они, простые человеческие радости и я их понимаю и принимаю, потому, что я тоже человек.

Посадка была мягкой и мы поздравили экипаж и друг друга с успешным завершением полёта. Мы перелистнули ещё одну страничку книги нашей судьбы и перед нами открылась новая, ещё неизведанная. Девчонки будут её читать, а вот я, почувствовав себя творцом, буду её писать. И только от меня теперь зависит то, что мои подруги в результате будут читать: веселый рассказ или трагедию с плохим концом. Надеюсь, что книга будет написана в жанре занимательного рассказа с интересными и весёлыми приключениями.

Когда самолёт полностью остановился, из кабины пилотов вышел командир корабля и мне пришлось встать и пожать ему руку. Теперь, похоже, это станет негласной традицией в гражданской авиации нашей страны. Ведь я дал понять Маше 2, что на борту всё хорошо, что она и передала командиру воздушного судна. Ну что ж, сегодня родился новый ритуал, который, я надеюсь, повторится и пятнадцатого числа в Нью-Йрке. Было бы здорово, если КВС-ом тогда снова будет Вениамин Петрович, с которым мы садились на вынужденную посадку в Гандере и вместе устраняли неисправность в двигателе самолёта.

Ну вот и родная земля нас встречает тоже прекрасной погодой. Обменявшись с Машей 2 пожеланиями успехов и устными благодарностями, мы, дождавшись у трапа Вольфсона, прошли в «рюмку» аэропорта Шереметьево, а оттуда уже, по стеклянному коридору, сквозь окна которого были видны машущие нам наши фанаты во главе с Димкой, в VIP-зал.

Да, толпа собралась немаленькая. Что самое лучшее для прилетевших на Родину долго отсутствующих путешественников? Правильно, тёплая встреча. И какая же встреча без телевидения. Под направленными на нас телекамерами приходилось вести себя солидно, а так хотелось подурачиться. Корреспондент Центрального телевидения с микрофоном в руке поздравил нас с триумфальным возвращением на Родину. Ну ещё бы. Мы заранее достали все наши награды и каждый из нас держал свою, а мы с Солнышком аж по две. Всё, как на утренней пресс-конференции в далёком теперь Лондоне.