Нежна и опасна (СИ) - Володина Таня. Страница 17
Я присела и спросила:
— Ты только мне позвонила или другим тоже?
— Только тебе, — буркнула она, протягивая руку.
Я вложила в нее пачку денег.
— А почему?
— А ты догадайся. Или ты пользуешься головой только для минета?
Она швырнула мне первую попавшуюся ксерокопию и принялась пересчитывать купюры. Я прочитала:
28 ГД
1. Оганес
2. Мишаня, Газпром…
И так далее, и так далее — на всю страничку. Человек пятьдесят как минимум. Но я не стала читать имена, а зацепилась за то, которое было написано выше всех. ГД? Сердце застучало. Значит, я не единственная, кого подложили под любителя девственниц? Я лихорадочно искала имя девушки, но не находила. Ничто не указывало на ту или иную сотрудницу агентства. Так вот почему Жанна никому, кроме меня, не позвонила! Меня она вычислила по последнему клиенту — Кохановскому младшему плюс сыграли роль фотографии прыщавого папарацци, а опознать других девушек она не сумела при всем рвении. Я одна оказалась под ударом. У меня немного отлегло от сердца. Хорошо, что остальные в безопасности! Полиция, разумеется, все расшифрует, если им понадобится, — с помощью Василия Ивановича или без, но хотя бы от шантажа пьяной Жанны девчонки избавлены. И так всем нелегко.
— Отдай мне этот листок, — попросила я. — Зачем он тебе?
— Не знаю, пусть будет, — она вытащила его из моих пальцев и брезгливо толкнула по столу мой собственный список. — Скандалы и беспринципный троллинг — это то, что я умею лучше всего. Пригодится.
— Ну, пожалуйста, мне очень нужен этот листок! — взмолилась я.
Я еще не знала, зачем, но чуйка подталкивала завладеть этой информацией.
— Тысяча евро, — сказала Жанна.
— У меня нет больше денег. Я сняла со вклада все, что было! — Я сделала просительное лицо: — Правда больше нет.
— Тогда свободна.
Я сложила свой список и засунула глубоко в карман джинсов. Какое мне дело до того, что еще одна несчастная девочка лишилась девственности в таких же экстремальных условиях, как и я? С завязанными глазами, распластанная на кровати, накачанная наркотиками. «Дыши глубже, котенок».
Но мне было дело.
— Хочешь, я отдам тебе серьги с ирисами? Пришлю с курьером, куда скажешь.
Она посмотрела на меня, хмыкнула и написала на оборотной стороне чужого листка: «У Дома книги в 16–00». И вручила его мне. Я встала и спросила напоследок:
— Ты ведь меня не обманешь? Я могу рассчитывать, что эта информация не появится в интернете?
— Можешь, можешь, — ответила она. — Тебе все равно не на что больше рассчитывать.
Продавщица в «Нежном кролике» ждала у запасного выхода:
— Ну наконец-то! Ваш молодой человек приходил два раза — я сказала, что вы примеряете эротическое белье.
— Спасибо вам огромное! — я рванула к выходу.
— Стойте, девушка, — она поймала меня за рукав блузки. — А ваш поставщик оргазмов?
— Кто? — удивилась я.
Она показала глянцевую розовую коробку:
— Это знаменитый вакуумный…
— Да-да, хорошо, я обещала — я его куплю.
Достав карточку, я попыталась вспомнить, сколько денег оставалось на балансе.
— Ручка усыпана настоящими стразами Сваровски…
— Замечательно. Оформляйте покупку.
— Гарантированный оргазм за три минуты. Ни она из тестируемых девушек не продержалась дольше. Вы улетите на небеса!
Улететь на небеса я могла лишь с пилотом Молчановым, но он через несколько дней женится на другой.
— О, — сказала я. — Спасибо. Уверена, мне понравится.
Платеж прошел, из кассового аппарата выполз чек. Продавщица подала мне покупку и доверительно прошептала:
— Я получила оргазм всего за минуту. Это просто вау.
Я улыбнулась и выскочила из магазина. Дима поймал меня на выходе и проводил к машине.
Я открыла окно, чтобы остудить разгоряченное лицо. Дима с беспокойством на меня посматривал. Подумал, наверное, что я перевозбудилась в магазине игрушек, но на самом деле меня жгли два листочка-ксерокопии и воспоминания о ГД. Теперь я знала инициалы моего первого клиента.
«Открой ротик, котенок, полижи вот это».
20. ГД
Я занималась проституцией полтора года, но впервые задумалась о мужчинах, которые пользовались моими услугами. Не о том, стоит ли у них член без «Виагры», не о том, сколько они готовы на меня потратить, и даже не о том, как понравиться кому-то настолько сильно, чтобы он стал моим постоянным клиентом. Я задумалась о том, чем они занимаются помимо встреч с проститутками. Кто они? Какие они? Чем живут?
Передо мной лежали два листка — мой и неизвестной девушки. Это могла быть любая из сотрудниц эскорт-агентства. Я прочитала все мужские имена — я никого из них не знала. Мои клиенты не встречались с этой девушкой. У нас была только одна точка пересечения — ГД.
Странно, что раньше я не думала, кто еще с ним встречался. Вся эта история оставалась словно за туманной завесой. Возможно, из-за действия препаратов или из-за того, что у меня были завязаны глаза. Хотя «завязаны» — не то слово. На меня надели специальную полумаску, оставлявшую открытой нижнюю часть лица — рот и подбородок. Она туго обтягивала голову и застегивалась сзади. Один ремешок проходил под подбородком. Даже если бы я захотела ее сорвать, вряд ли бы у меня получилось. Я провела в ней несколько часов — два, три или больше. В темноте время текло иначе — растягивалось, как резина. А когда проводишь столько времени с закрытыми глазами, то помнишь потом только тактильные ощущения и искаженные звуки. Визуальных картинок не было — один лишь мрак и круги перед глазами.
Последнее, что запомнили мои глаза, — Василия Ивановича с таблеткой и стаканом воды:
— Не переживай, ты не почувствуешь боли. Этот мужчина не будет с тобой слишком груб. Или, скажем так: он будет не более груб, чем распаленный мальчишка-ровесник.
— Откуда вы знаете? Вы ему доверяете?
— Если бы не доверял, не послал бы тебя к нему. Был один инцидент, после которого он обещал, что будет осторожен.
Я кивнула и выпила таблетку.
— А после этого мы будем в расчете? Я ничего не буду должна за операцию деда?
— Нет, ласточка. После этого ты ничего не будешь мне должна. Захочешь — уйдешь. Захочешь — останешься.
Я оглядела свои ноги в белых гольфах, одернула тесное школьное платье, едва прикрывавшее трусики, и сказала:
— Я готова.
Он сам надел на меня маску. Потом пришел какой-то человек и отвел меня в машину. Сначала мне было стыдно, что я выгляжу как дебильная школьница с дурацкой маской на лице, а потом стыд уступил место другим ощущениям.
Он тяжело дышал и молчал. Я сидела на краю кровати, крепко сжав колени и положив на них вспотевшие ладони. Потом он курил — где-то близко от меня, потому что я вдыхала концентрированный, очень ароматный табачный дым. Возможно, он выдувал мне его в лицо, а, возможно, вся комната была прокурена. Потом он сел рядом, взял мою руку и положил себе на пах. Обжал моими пальцами свой эрегированный член и с силой провел по нему вверх-вниз. Я хотела вырвать руку, но вовремя вспомнила, зачем я здесь.
Василий Иванович устроил моему дедушке операцию в Израильской клинике. Все прошло отлично, дедушка уже поправлялся в палате с видом на Средиземное море, а я отдавала долг за лечение. Денег у меня не было, зато была девственность. Ненужная по большому счету — как и все, что находились у меня между ног и относилось к половой сфере. Я все равно ничем не пользовалась.
— Давай-ка снимем твое платье, — донесся до меня тихий мужской голос.
Одну мою руку взяли и расстегнули пуговичку на манжете. Потом на второй. Потом, дыша мне в лицо, он медленно расстегнул пуговицы на груди и спустил платье до талии. Прохладный воздух коснулся кожи, и я покрылась мурашками.
Лифчик он снимать не стал, а просто задрал выше грудей.
— Подними ногу.