Эгейская компания - Блейк Ян. Страница 53

Ничего подходящего в районе пляжа не нашлось, но дальше от берега обнаружили обломки каменной стены с нависшим над ней оливковым деревом, где и пристроили лодку, покрыв ее камуфляжной сеткой, а потом вернулись к воде и замели ветками все следы своего пребывания на пляже.

Уже рассвело, но утро выдалось серым и ветреным. Хотя дождя не было, тяжелые тучи над головой не обещали ничего хорошего. Тиллер и Барнсуорт вскипятили воду в жестяных кружках на примусе и вскрыли один из продовольственных суточных пайков. Жадно проглотили бисквиты и подогрели суп из банки с консервами, который показался безвкусным, но горячее варево чуть взбодрило и утолило лютый голод. Плитку шоколада было решено прикончить позднее.

– Будь прокляты эти судороги, – сочувственно молвил Барнсуорт, глядя на Тиллера, массировавшего ноги. – Это единственное, что меня пугает, когда случается плавать. Если живот схватит судорога в неподходящий момент, можно камнем уйти на дно. Однажды со мной так и было, и должен тебе признаться, что не хотел бы такое испытать во второй раз.

– Думаю, это происходит от обезвоживания организма, – ответил Тиллер.

Взглянув на часы, добавил:

– Скоро сработают наши мины.

– Направление ветра не то, – возразил Барнсуорт. – Мы можем и не услышать, когда грохнет.

– Нет, – настаивал Тиллер, – мы их обязательно услышим, особенно когда грохнет судно с грузом боеприпасов.

Когда пришло время, грохот взрывов прозвучал, как раскаты грома, и последний из них был самым громким и продолжительным по сравнению с двумя предыдущими.

– Сработало-таки, – с удовлетворением констатировал Тиллер.

Они обменялись рукопожатием.

– Мы их все же достали, – заключил Тиллер. – А теперь надо бы покемарить. Если не возражаешь, я – во вторую очередь.

– Кончай трепаться! – охладил его Барнсуорт с улыбкой. – Ты и полторы минуты не продержишься, поскольку еще в лодке дремал. Да и не станут фрицы нас здесь искать, а если станут, все равно не найдут. Давай завалимся спать, пока есть такая возможность.

Тиллер высунул голову над каменной стеной и огляделся. Насколько видел глаз, везде было пусто и не было никаких признаков жизни. Им раньше сказали, что гарнизон на Калимносе не стоял, а местные жители покинули остров давным-давно. Теперь его временами навещали только рыбаки да немецкие патрульные корабли.

– Да, в общем, ты прав, – согласился Тиллер.

Перед тем как улечься, они разобрали, высушили и смазали пистолеты, потом сняли спинки сидений в лодке и положили под головы, улеглись под стеной, натянули на себя край камуфляжной сетки и моментально уснули.

Тиллер открыл глаза, когда его начал усиленно тормошить Барнсуорт.

– Послушай, – тревожно говорил он. – С той стороны творится что-то неладное.

Сержант проследил за направлением его руки и выглянул на восток над краем стены. Ничего не было видно, но слышались разрывы авиационных бомб и грохот тяжелого пулемета. Оба знали, о чем подумал каждый из них.

– Наш фрегат? – спросил Барнсуорт.

Тиллер отрицательно мотнул головой, хотя полной уверенности в своей правоте у него не было.

– Мне кажется, – сказал он, – что, скорее всего, немцы обнаружили торпедный катер, пробиравшийся вдоль турецкого побережья.

Взрывы бомб и стрельба продолжались минут двадцать, а потом внезапно наступила тишина. Солнце вышло из-за туч, перевалило за вторую половину дня. Они вскрыли второй суточный продпаек и проглотили его содержимое, не разогревая. С наступлением сумерек спустили лодку на воду. Погода обещала быть ясной, но в воздухе веяло прохладой, и Тиллер с удовольствием предвкушал горячую пищу на борту фрегата.

Они обогнули северо-восточную оконечность Калимноса, не встретив в пути проблем, и к полуночи подошли к мысу, за которым лежал Вати. Лодка шла вдоль берега, но они едва не промазали вход в залив, оказавшийся очень узким. Вошли в залив, дважды чуть не наскочили на подводные рифы и продвинулись вглубь. Денвере был абсолютно прав; если не знать здешних мест, навигация представлялась крайне затруднительной.

Дальше от входа залив расширялся, и с севера к воде подступали голые скалы, а на южной стороне просматривался песчаный пляж. Впереди где-то в тени они надеялись повстречать фрегат, и действительно, за очередным поворотом они выскочили к кораблю, точнее, к тому, что от него осталось, под нависшей над водой скалой.

– Твою мать, – двумя энергичными словами выразил свои чувства Тиллер.

Фрегат получил прямое попадание и развалился на две части, лежавшие отдельно на небольшой глубине.

Над искореженным и почерневшим мостиком все еще вился легкий дымок. Ствол трехфунтового орудия вздымался в небо под немыслимым углом, как если бы его выгнула рука гиганта. В кормовой части над поверхностью воды торчали стальные обломки.

Тиллер и Барнсуорт медленно гребли, раздвигая носом лодки хлам и мусор, который оставляет после себя жертва на море: спасательные жилеты, обгоревшие куски дерева, решетки, книги, матрацы, клочья одежды и обрывки занавесок, некогда украшавших крохотную кают-компанию.

Механически Тиллер тронул концом весла спасательный жилет, и зависший в нем утопленник перевернулся лицом вверх. На сержанта уставились с укоризной широко открытые глаза, едва выделявшиеся на обожженной коже. Опознать человека было невозможно. Тиллер убрал весло, и черное лицо как бы намеренно медленно опустилось и скрылось под водой, но из памяти не изгладился укоризненный взгляд.

– Твою мать! – тупо повторил сержант.

Они подвели лодку ближе к останкам фрегата, к там их достал запах гари и стал слышен тонкий свист пара, выходившего из разбитой трубы.

– Шансов выжить здесь не было, – заключил Барнсуорт. – От взрыва бомбы, должно быть, детонировали боеприпасы и рвануло горючее.

Они осторожно подошли к борту и вскарабкались на обгоревшую изуродованную палубу. Смогли опознать только Денверса по знакам отличия на погонах форменной рубашки, но от самого капитана, лежавшего в руинах мостика, практически ничего не осталось.

Рубка радиста под мостиком была сплющена. Труп матроса из расчета трехфунтового орудия валялся поперек орудийного замка, а два его товарища – рядом на палубе. Не было нужды проверять, сохранилась ли в них жизнь.

Вокруг не видно было больше трупов, и Тиллер заключил, что Ларсена и прочих членов команды, скорее всего, вышвырнуло за борт ударной волной. Страшный взрыв, разорвавший корабль пополам, чудом пощадил только пулемет калибра 0,5 дюйма и аккуратно сложенную рядом с ним патронную ленту.

Тиллер внимательно его осмотрел и констатировал:

– Это нам может пригодиться.

– Слишком тяжелый для нашей лодки, – возразил Барнсуорт.

Но они все же забрали с собой и перенесли на берег пулемет и патронный ящик. Потом вернулись к лодке и в полном молчании погребли к концу залива, где на карте были обозначены песчаный берег и несколько домов.

Недалеко от берега лодка столкнулась с каким-то наполовину затонувшим обломком фрегата. Тиллер почувствовал, как лодка запнулась, резко замедлила ход и тут же под ноги устремилась вода.

Им удалось снять днище с препятствия, но пришлось сразу же выпрыгивать из лодки, зарывшейся носом в воду, а потом вытаскивать лодку на песок. Барнсуорт начал было ее переворачивать, но его остановил Тиллер.

– Не трогай ее, – посоветовал он. – Нет никакого смысла возиться с ней в темноте. Гораздо важнее проверить, не осталось ли кого в живых.

Они обыскали пляж и стоявшие поодаль опустевшие дома. У края воды было полно обломков и мусора, но первый труп нашли в самом конце пляжа. Человек лежал на песке лицом вниз, глубоко впившись руками в песок. Видимо, был еще жив, когда добрался до берега.

– Надо бы его похоронить, – предложил Барнсуорт.

– Нет, – возразил Тиллер. – Лучше нам этого не делать. Ты же знаешь, что немцы любое дело доводят до конца. Они наверняка отправят сюда поисковую группу, чтобы разыскать шифровальные коды фрегата. Нам нельзя оставлять здесь никаких следов.