Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения. Страница 9

— Мужчина… со шрамом?

— Он, он! Он и не прятался особо, даже капюшон не натянул. Я, видно, как-то не так на него посмотрел, когда лошадь брал, — как зыркнул на меня… душа в пятки ушла. — Конюший рассеянно взъерошил волосы, цвет и жёсткость которых заставляли вспомнить о соломе. — Они тронулись часа два назад. Дальше по тракту поехали. Ишь, не боятся по темноте шастать… я слышал, как они друг с другом говорили, прикидывали, когда будут в трактире другого Приграничного. Ну, которое на границе с Заречной.

Почти нагнала, возликовала Таша.

— Вам к страже надо! И к магу какому. — Шерон встревоженно мотнул головой. — Может, командиру гарнизона здешнего сообщить? Он с заречными ребятами в Приграничном быстро свяжется, и…

— Нет, — Ташины пальцы до боли сжали серебряный кружок. — Никакой стражи. Никакого гарнизона. Это моё дело.

— Но…

— Шерон, мне никто не поможет. Только хуже станет. Поверь. И ты никому не говори. — Она сама затруднилась бы сказать, чего в её словах больше: просьбы или приказа. — Ни слова. Пожалуйста. Хорошо?

Паренёк угрюмо уставился в землю.

— Хорошо.

Благодарно кивнув, Таша протянула ему монету — но тот помотал головой.

— Уберите.

— Тебе не нужны деньги?

— Я… просто помочь хочу. Вот что: у вас конь быстрый?

— Ещё какой!

— Они не больно-то спешили. И по тракту поехали, я видел. А вы можете срезать путь через Равнину.

От одного только слова по коже побежали колкие лапки мурашек.

В Долине было много равнин. Но Равнина — одна.

— Я нарисую, как, — продолжил Шерон. — Если здесь не будете особо задерживаться, завтра их нагоните. Есть на чём рисовать?

— Нет…

— Ладно, идите, а я попрошу у дяди Рикона, что нужно. Как будете отправляться, я вам карту отдам.

Таша поймала себя на том, что грызёт губы.

На Равнину по доброй воле совались либо храбрецы, либо глупцы.

С другой стороны, в её случае вряд ли можно говорить о доброй воле.

— И как прикажешь тебя благодарить, если деньги тебе не нужны? — спросила она.

— Человек человеку друг, — назидательно изрёк Шерон, прилежно и бережно чистя Принца. — Лучшей наградой будет, если на обратном пути с сестрёнкой заглянете.

Позади послышался странный шелест, и Таша обернулась. Настороженно замерла.

Через открытую дверь ей был отлично виден двор — и спина человека в чёрном, неторопливо хромавшего к двери трактира.

— Кто это?

— А, это? — приглядевшись, Шерон пожал плечами. — Постоялец наш. Дэй*.

(*прим.: священнослужитель (алл.)

…глухой звук, с каким лошади перетирают зубами сено, пьяный шум из окон таверны, шелест его одежд…

Но ни намёка на звук его шагов.

От напряжения Таша почти шевелила ушами.

— Не нравится он мне…

— Да бросьте, — Шерон уверенно коснулся крестика под рубашкой. — Уж дэя можете не бояться.

Единственным дэем, которого знала Таша, был их прадмунтский пастырь. Самый страшный человек в деревне. И он немало поспособствовал тому, чтобы Таша в конце концов приравняла понятие «дэй» к понятию «безжалостный властолюбивый фанатик».

То, что эти фанатики отлично умели маскироваться под добрых дядюшек, лишь осложняло ситуацию.

— Он вчера ночью раненый прибыл, — добавил Шерон. — На своих двоих. Сказал, волки на тракте лошадь загрызли и его чуть не прикончили.

— Волки? На тракте? Летом?

— Ну да, странно. Наверно, это были неправильные волки.

— И как же он спасся?

— Ну, судя по тому, что меч он при мне чистил…

— Меч? У дэя?

— Знаете, когда путешествуешь… тем же волкам плевать, чем их еда занимается. А дэи — такие же люди, как все другие. Ну, может, чуть постнее.

Таша молча следила, как незнакомец тяжело поднимается на трактирное крыльцо.

— Нога у него паршивая была. — Шерон старательно водил щёткой по бархатистой шкуре Принца, устало жевавшего сено. — Еле дошёл с такой раной. Но у него вроде с собой кой-какие мази были, и отлёживался весь день… правда, всё равно хромает здорово. Ему дядя Рикон предложил здесь коня купить… это трактирщик наш, дядя Рикон… а дэй сказал, мол, денег у него нет.

— И как же он дальше?

— К обозу какому привяжется, видать. — Мальчишка решительно поднял голову. — А вам спать пора! И так времени совсем малёк, если пораньше хотите выйти. Идите.

Таша кивнула. Бросила монету на землю.

— Ты можешь её не взять, но она всё равно твоя, — сказала девушка, прежде чем отвернуться. — Спасибо, Шерон.

И вышла, — оставляя за спиной коней, конюшего и тишину.

Заплатив в трактире за комнату и ужин, Таша направилась к лестнице.

— Да, — спохватилась она на первой ступеньке, — а может кто-нибудь меня разбудить через четыре часа?

Старик-трактирщик кивнул. Впрочем, стариком его можно было назвать с натяжкой — седовласый, но глаза удивительно зоркие, и эта выправка… явно бывший военный.

— Спасибо, — поднявшись ещё на ступеньку, Таша вновь обернулась. — А настойки сон-травы у вас не найдётся?

— Найдётся. Служанка занесёт.

Таша благодарно махнула рукой и, вертя ключ в пальцах, наконец поднялась на второй этаж.

Маленькая комната была на удивление уютной. Особенно радовали пёстрые ситцевые занавески и фиалки в горшочках на подоконнике. Кинув сумку на пол, Таша зашла в ванную; лёгким прикосновением к абажуру зажгла светильник на стене, крутанула вентиль, помеченный алым крестом.

Тихий щелчок сработавшей магии — и об эмалированное дно раковины плеснулась струя горячей воды.

Когда Таша, приведя себя в порядок, вернулась в комнату, на столе уже ждал поднос, вздымавший к потолку горячий дымок. Ужин включал в себя куриное жаркое и кружку травяного чая, и Таша с ним расправилась наскоро. Заново смазала ладони целительным кремом, который прихватила с собой. Не раздеваясь, рухнула на кровать.