Даша и Медведь (СИ) - Владимирова Анна. Страница 38

Ну как после таких слов отдать тебя, глупая ведьма?

Первый выстрел пришелся в плечо. Дашка заорала, я — только дернулся, поворачиваясь к ней спиной и обхватывая ее лицо руками.

Наверное, никогда не забуду этот ее взгляд. Если он — последнее, что мне предстояло увидеть — это лучшее, что могло быть.

А потом я выпустил ее лицо… и зверя изнутри. Все, что успел заметить — как вжимается в безмолвном ужасе в стенку моя ведьма при виде превращения, но долго думать об этом не было времени. Я взревел так, что стекла жалобно задребезжали. Даша осела на пол, и тут же раздался еще один выстрел, потом еще и еще… и я бросился на ублюдков. Они думали, сложат меня как обычного, но сильно ошиблись. Шкура у зверя — не то, что у человека. А у оборотня — в разы прочнее. Если бы я тогда мог обернуться в городе, когда меня подстрелили — не заметил бы ранения. Но здесь мой мир и мой дом, а эти — чужаки. И они дрогнули — я чувствовал запах страха. При этом главный исчез, выставив против меня пятерых стрелков с разнокалиберными пушками. Нет, иллюзий я не питал — отнялась лапа, в которую попали в самом начале, и я только закрывал ей живот, половины морды не чувствовал, спина становилась каменной… но адреналин бил с такой силой, что, казалось, только если голову мне оторвут, тогда только сдамся.

Воцарилась суматоха. Я рвал и метал по кухне стрелков, не подпуская их к лестнице, где пряталась Даша. Сквозь какофонию мне казалось, она меня все равно зовет, и это только подстегивало за нее бороться, сил становилось лишь больше, а вот у нападавших надежда меня уложить таяла на глазах. Двоих я уже вырубил, третьему переломал шею лапой, но когда оставшиеся два выскочили из дома, побросав оружие, гостиная вдруг вспыхнула, словно ее заранее облили бензином. Снова вскрикнула Даша, и когда я обернулся, ее держал за горло тот — самый главный.

— Глеб! — заорала она, хватаясь за руки мужика, и я бы в один бросок настиг бы смертника, только он вдруг подернулся миражом в окружившем их кольце пламени и будто шагнул куда-то внутрь огня. Дашин крик отчаянья совсем лишил меня разума. Я был у лестницы в один вдох, но под лапами сверкнули искрами обуглившиеся ступеньки… и пустота. Дом охватывало огнем, но заставить себя оторвать взгляд от места, где еще несколько секунд назад стояла она, стоило всех сил. Звуки снаружи только подстегнули, и я вывалился в окно, ободрав еще приличный кусок шкуры, но двор уже был пуст…

Дальше помнил смутно, как несся за мелькавшими впереди огнями неизвестно сколько, выдавливая последние силы и не позволяя себе сдохнуть, не убедившись, что Даша в безопасности. Но силы оставляли стремительно, лапы заплетались… И в следующую вспышку сознания я понял, что валяюсь на дороге и пялюсь в небо. Дышать становилось все сложнее, в горле булькала кровь… и что-то странно стягивало запястье. Из последних сел я поднял руку к глазам и увидел часы…

…и провалился в какой-то туман…

65

Я долго ничего не чувствовала… Смотрела, но не видела, вяло отмечая, что машина, в которой сижу, куда-то едет, вокруг о чем-то переговариваются люди на непонятном языке. Все внутри онемело, а перед внутренним взором стояли страшные картины…

Мне казалось, что я все еще там, с Глебом. Боже, как я хотела быть с ним сейчас! Я будто сошла с ума от страха, и мне привиделось нечто жуткое — как он оборачивается настоящим медведем. А потом бросается защищать, подставляясь под пули.

По щекам снова покатились слезы, и, наконец, будто растопили корку льда, отделившую меня от мира. Я моргнула и огляделась, слова уже не комкались в вату — я слышала присутствующих четко.

— Куда вы меня везете? — потребовала хрипло.

С переднего сиденья полуобернулся тот самый мужчина, который как-то вытащил меня из дома. Мы будто в ледяной колодец рухнули, я думала — не вздохну никогда, а потом оказались во дворе перед машиной.

— Сиди тихо и молча, — на ломаном русском потребовал он. — Никаких вопросов. Не поймешь сразу — буду объяснять.

Это мне моя жизнь не нравилась еще пару часов назад? На, Даша, сравни. Стоило подумать о Глебе, накрывало паникой. Мне нужно к нему! И не только мне. Когда я зарычала, сидящий рядом вздрогнул и отпрянул к противоположной двери.

— Я сказала, вези меня назад! — вкричала, выпустила когти и бросилась на главного, который сидел спереди. Только, видимо, не сильно его впечатлила. Он молниеносно обернулся и перехватил за горло:

— А ну рот закрыла, — прошипел мне в лицо.

Воздух будто высосало вокруг. Хотя он и не давил, дышать стало нечем. Я хрипела, пытаясь протолкнуть вздох, но тщетно. Когда уже перед глазами забегали черные мушки, мне вернули способность дышать и швырнули назад откашливаться.

— Доходчиво? — прорычали где-то снова, будто сквозь воду. — Еще раз — и будешь долго вспоминать, как дышать!

Я скрутилась на сиденье и тихо расплакалась, возвращаясь в свое шокированное отупение. Поверить в то, что все кончено, невозможно. Внутри еще дрожала надежда, что меня спасут, а Глебу помогут. Ведь Константин знал, что нам угрожала опасность, он найдет Глеба. А потом найдут и меня.

Только надежды рушились слишком быстро — когда автомобиль остановился и двери открылись с моей стороны, я обнаружила, что мы на взлетной полосе. Меня вытащили из машины и повели к небольшому самолету. На трапе нас уже ждали — незнакомый мужчина в деловом костюме что-то сказал остальным и кивнул на ступеньки, и меня тут же затащили на борт.

Сердце скакало, изнывая от невозможности смириться. В груди задрожало рычание вперемешку со сдавленным воем, и я была солидарна со своим зверем — нам не хотелось никуда лететь. Только тут же на горле сомкнулась знакомая лапа, воняющая дымом, и охотник что-то заговорил мужчине в костюме, а тот хмуро смотрел на меня, кивая.

— Не хотелось бы так с тобой, но ты вынуждаешь… — заговорил на хорошем русском незнакомец, а на горле сомкнулся ошейник, к которому крепились на цепи наручники. Со скованными руками меня провели в салон и усадили в кресло. Охотник прошел куда-то в сторону кабины, а потом из коридора вышла стюардесса и закрыла шторку, отрезая вид на свободу. В голове бились отчаянные мысли, из глаз снова покатились слезы — не может же так все кончится. Неужели Костя не успеет?

— Дария, — уселся напротив мужчина, — меня зовут Азиз.

Я перевела на него взгляд и сглотнула.

— Хочешь что-нибудь? — Но, не дождавшись ответа, он пожал плечами. — Не стоит усложнять свою и мою жизнь. Я просто делаю свою работу.

— Сейчас расплачусь, — скривилась я.

Он усмехнулся:

— Повелителю нравятся такие — своевольные, рычащие и царапающиеся. Ты — очень дорогая игрушка, поэтому о тебе будут заботиться, как о королеве.

— Зачем я тебе? — голос охрип.

— На подарок.

— Дарите людей? — Все, что могла — выражать неприязнь изо всех сил.

— Только таких, как ты, — приторно улыбнулся он. — Поверь, никто не остался недоволен. Девушки редкого дара достойны другой жизни. Ты еще поймешь, что мы вытащили тебя из грязи, когда увидишь все великолепие ожидающей тебя жизни.

66

— Я только надеюсь, что когда мой мужчина тебя найдет, будет убивать медленно, чтобы ты обдумал каждое слово той мерзости, которую говоришь.

Он медленно расплылся в усмешке:

— Редкая штучка. Десять из десяти. Ты стоила всех усилий.

— Каких усилий?

— Расскажу, если выпьешь со мной и поешь, — повел он в сторону столика.

Я нехотя кивнула.

В этот момент двери шлюза захлопнулись, и двигатели заработали громче. Азиз дал команду, и за спиной возник охотник.

— Она обещала себя хорошо вести, — улыбнулся ему мой собеседник.

Но охотника так и оставил за моей спиной, когда я села на предложенное место за столом. Самолет начал движение, а я вцепилась пальцами в кресло, не в силах поверить — неужели все? Никто не остановит бег колес и не спасет меня?