Серебряная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович. Страница 7

— Лови!

Поймала она, похоже, инстинктивно, из последних сил — и, остановившись и держа его в руках, так и осталась стоять на обочине — перепачканная, заплаканная, в этих нелепых кроссовках и курточке, из под которой видна то ли блузка, то ли футболка в цветочек…

— Королёв, тормозни, сука, хоть на пять сек! Можешь просто на первой!

Взвыла коробка, Славик дёрнул рычаг переключения передач — УАЗ рывком замедлил ход. Дальше пошло как в модном — правда, не здесь — сло–мо — не открывая дверцы, переваливаюсь через борт, бегу к девчонке, ору что–то, она в ступоре смотрит на меня, делает шаг навстречу… Хватаю её, переваливаю через плечо — она почти невесомая, не сопротивляется — оступаясь, бегу за машиной, скидываю девчонку в задний отсек, влетаю за ней одним прыжком… Очухиваюсь, когда УАЗик с пробуксовкой набирает скорость и начинает сокращать расстояние за третьим бензовозом. Слышно, как похохатывает Стас:

— Ну, Волк, ты и спортсмен! Два барьера за десять секунд… А я думал, ты только пиво жрать горазд!

Славик, не отрывая взгляда от дороги, протягивает мне СКС, так и брошенный мной перед тем, как выпрыгнуть из машины:

— Серый, я никому об этом не скажу, но с тебя минимум ящик беленькой.

Я же сижу в углу заднего отсека, под нависающей задницей пулемётчика, и не понимаю, что это было. Девчонка сидит, забившись в угол напротив меня — как это можно сделать в этом узком УАЗовском «багажнике», который и мне–то в бёдрах жмёт, уму непостижимо… В кулаке её всё так же зажат мой СКСовский патрон. Серебряный — значит, к нечисти она не имеет ни малейшего отношения…

— Что это… — я скорее почувствовал, чем услышал: девчонка говорит шёпотом, почти одними губами.

— Добро пожаловать, — попытался сострить я, чувствуя, как лицо выворачивает в гримасу. Представляю, каково ей — просто шла, небось, по улице, и тут нате… Пробой, как есть пробой. Давно, или только что? Скорее всего, максимум полчаса — дольше тут не выжить.

Ход замедлился. Что–то случилось?

— Вон там, — она, словно не слыша меня, вытянула руку, указывая мне за спину. Какого чёрта… Держа правой рукой СКС, перевернулся на колени, металлический пол больно долбанул по косточкам… И в следующее мгновение уже шарахнул быстрой «двойкой» — номерные гильзы отлетели куда–то вбок, на дорогу, да и чёрт с ними! Сбитая в прыжке тварь размером с крупную собаку рухнула в грязь, её гладкая шкура быстро покрывалась нарывами — от серебра, конечно… Прыгун, опасная зараза, укусит — месяц из больницы не вылезешь, хорошо хоть, редко встречаются больше чем по паре…

Машина встала рывком. Бензовоз… тоже встал. А вот это хреново, у нас явно проблемы…

Грохотнул эмгач, из головы колонны донёсся стук ПКМа — и хорошо было видно, как справа, во мгле Болота, ворочается что–то крупное. Неужто водяной? Уже пару месяцев о них не слышно было. Здоровая, неповоротливая туша, но силищи неимоверной, для такого столкнуть с дороги бензовоз — раз плюнуть. Причём не нечисть, серебро не берёт. Главное — не жрёт ведь людей, и бензин ему на фиг не сдался, просто защищает территорию.

Громко хлопнуло, сквозь мглу неярко блеснуло разрывом. У ребят гранатомётов нет, они положены только боевой группе. Неужто Соколов? Ай да пацан, зря его недооценили. Раздался утробный рёв — точно ведь водяной, его перекрыла длинная очередь Тищенко:

— Отправляйся, падла, в свою Валгаллу, там тебя русалки ублажат!

Хорошо, что карабин был вскинут, хотя второй прыгун возник гораздо правее — сзади, с дороги. Поймал его тоже влёт, но уже перед самой машиной. Две пули ушли в молоко, достала лишь третья.

Бензовоз впереди медленно тронулся. Что там происходит? Еле ползём…

Так, в СКСе четыре патрона. Дозарядиться? Некогда. Потянувшись, расстегнул клапан на кобуре с «береттой».

Колонна ползла мучительно медленно, опять встала. Блин, как же плохо в этом проклятом тумане и без связи!

Опять поехали… Ах вот оно что — разбитую, когда–то асфальтовую Старую Дорогу преграждает канава, и не просто канава — канавища. Сходу такую не проехать — вот и бензовоз перед нами тормознул, грузно накренился, наискосок въезжая в яму, взревел двигателем, медленно выбираясь из неё… Был бы не повышенной проходимости — тут бы и остался. Умные люди собрали для бензовозов всю полноприводную технику… на другой сейчас за городом делать нечего.

Тищенко ещё раз полоснул длинной очередью — благо ленточное питание пулемёта позволяет… Готов водяной, или как? Вот откуда они, скоты, лезут? Тут ведь и в помине нет ни выхода в реку, ни чего–то подобного… Подземные источники? Или эта чертовщина лезет откуда–то, что вообще не имеет с нашим миром ничего общего?

По эту сторону канавы остался лишь наш УАЗик, и, едва Славик начал осторожно съезжать вниз, как появилось сразу два прыгуна — причём, такое ощущение, появились они прямо рядом с машиной.

Я еле успел вырвать «беретту» — и правильно сделал. Серебряные пули валят прыгунов на раз, обычных же им нужно три–четыре — правда, если попал первой и сбил прыгуну его атакующий прыжок, то дальше уже проще. С карабином развернуться не успел бы — это влево легко повернуть ствол, а вот вправо — увы… Первого сбил на лету — тварь, завизжав, плюхнулась на землю, второго встретил ударом ноги — вроде не успел укусить, отлетел, прыгун сам по себе не особо тяжёлый. Выставив руку с пистолетом за задний борт, дострелил обоих, потратив чуть не всю обойму, и еле успел ухватиться за скобу на борту — УАЗик пополз вверх, из канавы. Сердце колотилось так, что того и гляди выпрыгнет.

Девчонка сидела — ни жива ни мертва, на лице ни кровинки, словно это не лицо, а белая гипсовая маска.

Машину опять швырнуло — вроде выбрались, из–под колёс вылетел фонтан грязи — Королёв поддал газу. Габариты бензовоза перед нами были уже метрах в тридцати — набирает скорость, значит. Ну ничего, скоро поворот, а там и Стена — надо будет, поддержат огнём, напротив Старой Дороги есть пулемётное гнездо.

Есть, поехали… Я, стараясь унять дрожь рук, выщелкнул обойму, вогнал целую, дослал патрон. Две пары прыгунов — это что–то новенькое. И ведь атаковали без визга, как обычно… Как же удалось справиться?

— Все живы? — полуобернувшись, крикнул Славик.

— Не дождётесь, — буркнул Тищенко.

— Вроде, — просипел я. Девчонка — та вообще просто кивнула в пустоту, словно не в ответ на Славкин вопрос, а отвечая самой себе.

Девчонка.

Именно она обратила моё внимание на первого прыгуна. Если бы не её жест, я бы мог не успеть среагировать.

Так что… Не то чтобы я теперь должник, но с меня причитается. Хотя… будем называть вещи своими именами — если бы я не выпрыгнул за ней, она бы так и осталась на дороге. А прыгуны — им всё равно, напасть на машину или на одинокого человека.

Всё сложно, короче.

Машина, завывая, пошла вверх — значит, мы почти у самой Стены, сейчас будет поворот. Практически дома…

Дома.

Туман окончился внезапно, оставшись позади, словно мутная стена, из которой наполовину торчало брошенное здание бывшей пожарки. Это ж насколько туман подошёл к Стене? Однако…

— Колонна, Колонне–один, — ожила рация. Ну отлично, головная машина уцелела.

— Колонна–один, Бочка–один, цел, ранен.

Значит, водилу первого бензовоза чем–то зацепило… Будем надеяться, дотянет.

— Колонна–один, Бочка–два, пробито колесо, на ходу.

— Колонна–один, Бочка–три, в порядке.

— Колонна–один, Колонна–два, в порядке, — наклонился к рации Королёв. — Паш, у нас прибавление, подобрали человечка.

Молодец Славик. А мог бы и слить меня — даже правильно, если бы так сделал. Впрочем, радоваться рано, впереди ещё разбор, да и Стас может свои пять копеек вложить… Ладно, что толку накручивать себя. Как сказал кто–то умный ещё там, в прошлой жизни — беспокойство не решит твои проблемы завтра, но испортит твой день сегодня.

Рация удивлённо хрюкнула, потом донёсся голос Плотникова:

— Колонна–два, понято, на КПП поговорим.

Машины при нормальной видимости пошли ровнее — было видно впереди, как побалтывает второй бензовоз, лишившийся колеса. Слева тянулась полоса домов вдоль бывшей Партизанской, превращённых в Стену — с заложенными окнами нижних этажей и проёмами меж домами, запечатанными бетонными плитами.