Рождество с тобой (сборник) (ЛП) - Маклафлин Хайди. Страница 2

— С вами все будет в порядке?

— Да, да. Все будет в порядке. Эти старые ноги двигаются уже не так быстро, как раньше, — говорит он мне.

— Ну, даже молодые иногда довольно медлительны.

Он улыбается, но быстро отводит глаза.

Не знаю, должен ли я проводить его до полицейского участка или оставить в покое. Может, он голоден? На мели? Конечно, скорее всего, и то и другое, но он ни о чем меня не просит. На самом деле, сидя здесь, на скамейке, он выглядит довольным. Полагаю, будучи бездомным, он знает, как выживать.

Сильный порыв ветра пронизывает насквозь, и я начинаю дрожать. Я тянусь за бумажником, но быстро понимаю, что его нет в кармане.

— Вы простудитесь, — говорит он, плотнее закутываясь в пальто.

Тот факт, что он заботится обо мне, а не о себе, заставляет меня замереть. Кивнув ему и сказав, что скоро приду, я возвращаюсь в свой теплый кабинет.

Когда я возвращаюсь к своему столу и хватаюсь за ручку ящика, чтобы достать бумажник, старика уже нет. Я смотрю в окно, прижимаясь так близко, что оставляю маслянистые следы от рук и лба, но не вижу, куда он ушел. Он словно растворился в воздухе.

Резкий звук сигнала разъединения заставляет меня отойти от окна. Я беру трубку, но тут же отшатываюсь от шума и кладу трубку на место. Покачав головой, осознаю, что так и не положил трубку после разговора с Джерри.

Мое внимание привлекает записная книжка на столе, в которой в совершенном беспорядке записаны даты и заметки. Наклонившись вперед, я отодвигаю в сторону небольшую стопку бумаг, чтобы прочесть записи на сегодня.

«Встретиться с адвокатом по разводам». Мне снова становится грустно, когда я хмуро смотрю на расписание, думая о том, во что превратилась моя жизнь. Развод — это последнее, чего мне хочется, но мне не очень хорошо удалось показать Гвен, что они с Руби были для меня важны.

И сейчас важны.

Посмотрев на часы, я понимаю, что у меня есть десять минут, чтобы пересечь город — хотя на самом деле всего пару кварталов — и сесть на неудобный деревянный стул, в ожидании, пока мой адвокат просматривает предложение Гвен.

День, когда ко мне на работу пришел судебный пристав, был еще хуже того, когда Гвен сказала, что хочет, чтобы я съехал. В глубине души я надеялся, что мы оба образумимся и со всем разберемся. Я ошибся, и мне не осталось ничего другого, как нанять адвоката.

Мой спортивный пиджак висит на спинке стула. Я хватаю его, надеваю и снимаю с вешалки длинное шерстяное зимнее пальто. Мои галоши стоят на коврике, но взглянув на свои ботинки, я понимаю, что их уже не спасти. Я обыскиваю карманы и стол, гадая, куда же спрятал перчатки. Быстро взглянув на часы, понимаю, что у меня почти нет времени. Если я хочу успеть на встречу, то нужно выходить прямо сейчас.

Мне кажется, что на улице было теплее, когда я выходил в прошлый раз, и я ловлю себя на том, что плотнее запахиваю пальто и засовываю руки поглубже в карманы. Хоть пальто и плотное, оно не защищает меня от мороза или мои щеки от обжигающего ветра.

Направляясь к офису своего адвоката, я заглядываю в переулки и подворотни в поисках мужчины, которому помог ранее. Не знаю почему, но что-то тянет меня найти его, проверить, все ли с ним в порядке. Умом я понимаю, что, скорее всего, так и есть, но мне хочется снова его увидеть, чтобы убедиться.

Я перехожу улицу и поднимаюсь по гранитной лестнице, ведущей в офис моего адвоката. Жара внутри здания удушающая, и я пытаюсь расстегнуть пальто своими оледеневшими пальцами. Перескакивая через ступеньки, я взбегаю вверх, и старое дерево скрипит под моим весом.

На двери со стеклянной панелью и расшатавшейся ручкой написано «Адвокатская Контора» — коротко и по существу. На двери моего офиса тоже должно быть написано просто «Инвестиционный банк», но мы принадлежим фирме из Нью-Йорка, чье имя гордо демонстрируется на табличке.

Адвокатская контора небольшая, но в ней царит удивительно домашняя атмосфера. Думаю, что если человек находится здесь, то хочет чувствовать себя комфортно. Мне же совсем не комфортно, и я даже не пытаюсь притвориться.

Я вешаю шерстяное пальто и слегка киваю секретарше. Она вроде как улыбается, но больше похоже на гримасу.

В маленьком городе все в курсе твоих дел. Когда Гвен попросила меня съехать, я подумал, что все проблемы останутся между нами, и возможно, мы решим их до того, как придется принимать радикальные меры. Однако слух распространился, как лесной пожар, мельница сплетен начала вращать свое колесо, и уже вскоре говорили, будто я изменил жене и сам попросил развода. Неважно, сколько раз я пытаюсь защититься, единственные люди, которые слушают — мои друзья, но даже они начинают отдаляться. Пары выбирают чью-то сторону. И я знал, что так случиться.

— Мистер Саттон, пожалуйста, входите.

Теренс Симс работает адвокатом дольше, чем я живу. Мои родители обращались к нему по поводу нескольких юридических вопросов, и для меня было вполне логично обратиться за помощью именно к нему.

Симс сидит за своим старинным дубовым столом в маленьком кресле, которое никак не сочетается с таким великолепным предметом мебели.

— Ты подумал, как отреагируешь на предложение Гвен? — спрашивает он, поворачиваясь на стуле и глядя на меня поверх очков.

— Честно говоря, я его не смотрел.

— Почему?

— Потому что не хочу этого развода.

Теренс откидывается назад, сложив руки домиком.

— Лучше с этим разобраться. Этого хочет Гвен. Однако ее требования возмутительны, и мы должны выдвинуть наши.

Он пододвигает ко мне пять страниц напечатанного текста. В нем пункт за пунктом требованиям Гвен противопоставлены взвешенные и проанализированные аргументы. Больно видеть список требований Гвен. Мое сердце разрывается. Полная опека над нашей дочерью, дом, машина — практически все, что у нас есть. Она хочет получить все, а Теренс предлагает равноправную совместную опеку над Руби, продажу дома и раздел активов.

Откашлявшись, я кладу бумаги обратно на стол и качаю головой.

— Не знаю, что и сказать.

— Развод — это тяжело, особенно когда одна из сторон застигнута врасплох.

— Я не хочу продавать дом. Руби… она там родилась, это все, что она знает. Мысль о том, что моей дочери придется навещать меня в моей квартире… — я замолкаю, чтобы проглотить ком, застрявший в горле. — Я не могу.

— Подумай хорошенько, Рори. У нас есть время, чтобы ответить на требования. — Он снова пододвигает ко мне бумаги, но я к ним не притрагиваюсь.

Не могу. Во мне будто все надломилось. Любовь всей моей жизни хочет избавиться от меня, и я должен ей это позволить.

— Что думаешь? — спрашивает он.

— Помимо того, что не хочу развода? Что дам Гвен все, что она попросит из-за Руби.

Теренс снимает очки и кладет их на стол.

— Сделай мне одолжение. Поговори с Гвен. Может, вам удастся придумать что-нибудь, что подойдет вам обоим.

Он подал мне идею. Я поговорю с Гвен, но не об урегулировании условий. Я собираюсь сделать то, что должен был уже давно — быть хорошим мужем и отцом. Потому что единственное соглашение, которое кажется приемлемым — то, где мы вновь станем семьей.

Я собираюсь вернуть свою семью.

Глава 2

Гвен

Руби напевает свою собственную версию песни «Рудольф — красноносый олень», а я пытаюсь привести в порядок ее от природы вьющиеся волосы.

Стоя позади нее, я смотрю на нас в зеркало на комоде, и ее зеленые глаза встречаются с моими.

— Можно мне надеть новые туфли?

— Не сегодня. Они для рождественского праздника в церкви.

— Разве мы идем не в церковь? — спрашивает она, приподнимая бровку.

В последнее время Руби испытывает мое терпение. Мой психотерапевт говорит, что это потому, что она на меня злится. Что бы я ни сказала или ни сделала, всегда все либо неправильно, либо ставится под сомнение.

— Почти. Сегодня мы идем с твоей церковной группой кататься на коньках.