119 дней до тебя (СИ) - Магарцева Юлия. Страница 103

И продолжает дальше, но глава дома, не выслушав часть, где речь идёт о наследстве, не сказав ни слова, выходит из кухни.

— Он… С ним… — лепечет, пытаясь оправдать невежливый поступок супруга Энни, и так и не найдя слов, извиняется и убегает следом. А отыскав его на крыльце, за дверью, расстроенного, стоящего у перил, подходит, накидывает ему на спину куртку, что захватила, и обнимает с безмолвным сожалением. Утешает, горько плачущего на своём плече, из-за нетерпимой терзающей грусти, и просто, за компанию, молчит.

Выплакав всю тревогу, хозяева возвращаются в дом, где в главной комнате застают своих обеспокоенных незваных гостей. Дочери среди них нет, Ричард сообщает, что она поднялась наверх. Ник смотрит на парня, скромно стоящего у камина и, кивнув в одобрение, просит его отца пойти с ним в кабинет. Итан провожает мужчин глазами до дальней двери, и когда та закрывается за их спинами, оборачивается к матери.

— Иди. — улыбается Оливия, в карем любящем взгляде влажный блеск.

— Да, сынок, ступай. — позволяет и тётушка Энни тоже. Пожимает губы, смотрит сердечно, на щеках румянец, — А мы пока поставим чайник! — плещет взволнованно руками и смеётся. — И поглядИм, что у нас имеется из успокаивающего. Иначе меня сию минуту удар хватит. Может, мята? Или корень валерьяны? Да ну это всё! Куда я там припрятала коньяк?!

Оставив его одного, они проходят в кухню. Разговаривают там, смеются, гремят посудой. Удивительно обыденно ведут себя, будто знакомы не несколько часов, а всю жизнь. Итан ещё немного ждёт у огня, ощущая треперт чего-то радостно-спокойного, на мгновенье представляет на ковре у дивана играющую с собакой Люси. А затем направляется к лестнице, мимо двери кабинета, за которой еле слышный говор отцов (такой же мирный, лишённый всего плохого) и, не спеша, поднимается по ступеням.

Брусчатый, уютный, тёплый дом Прайнсов один в один такой, в котором он с удовольствием провёл бы своё детство. Широкое крыльцо с качелями, еловый новогодний венок на входной двери. На стене рамки с фото, и чем выше он сейчас ступал, тем девочка на них становилась всё старше.

Итан медлит у самого последнего — Нура у красного мустанга в обнимку с Ником. Подпись внизу «30 августа 2017 год». Утро, когда она погрузив вещи в машину, отправилась в город мечты.

Мысленно оживив картинку, он видит, как шевелятся волны длинных волос… закрыв глаза, чувствует одурманивающий запах. Через несколько дней они столкнутся в университетском холле и она обожгёт его своим кофе.

Комнату Нуры обнаружить труда не составило. Перед нужной закрытой дверью, поскуливая, сидел крупный чёрный ретривер. Заметив парня, он тут же вскочил и, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, завилял хвостом. Понимающе вздохнув, Итан, поднимает руку и легонечко стучит.

— Да. — раздаётся из-за двери любимый голос.

— Эмм… — нерешительно мычит парень, просунув в приоткрытую щель голову. — Тут кое-кто очень хочет попасть внутрь.

Она на кровати, забралась с ногами и рассматривает снимки родителей из шкатулки. Деловой пёс, не дождавшись позволенья, протискивается у него между ног и, свесив на бок длиннющий язык, пулей летит прямиком на постель.

— Бру-ук! — смеётся девушка, — Вот обормот… Слезь же, ты всё помнёшь. — ругает вроде, а сама треплет за уши, похлопывает по пузатым бокам, обнимает. И кратко посматривает на Итана, который всё ещё у двери.

— Здесь есть ещё один придурок. — с опаской морщит он нос. — Он тоже хотел бы войти. Можно?

Брук спрыгивает на пол, Нура кивает и отводит взгляд, возвращаясь к шкатулке. Итан мешкает, но всё же заходит и, прикрыв за собой дверь, подходит ближе. На ковре у кровати небрежно оставлены её зимние кроссовки, над изголовьем гирлянда с прицепленными к ней открытками и фотками друзей. Клетчатая куртка накинута на спинку стула, на письменном столе привычный кавардак. Наклейки на комоде, колонки, пластинки… на полках: книги и стеклянный снежный шар. В кресле сидять куклы, а на дверце шкафа висит широкополая панама. В углу комнаты, прямо на полу, неоновый включённый светильник с призывом «делай то, что любишь».

— Это не всё. — не зная, с чего начать, произносит Итан, указывая на фото в её руках и Нура поднимает на него покрасневшие глаза. — Когда квартиру продали, Ричард перевёз все вещи в закрытый охраняемый склад. Такой контейнер. Там мебель, одежда… Очень-очень много всего…

— Да, он мне сказал. — обрывает она его на полуслове и он безысходно кивает, спустя мгновенье:

— Хорошо.

— Я нашла это! — вдруг пылко восклицает девушка и парень вновь обретает надежду, — Не знаю, что на ней, но в шкатулке была вот эта флешка. — у неё в пальцах знакомый ему накопитель.

— О, да… это моё. — выдыхает он радостно, — Открывай ноутбук, я кое-что тебе покажу. — шагает к кровати, пока она тянется и поднимает с пола свой ноут. — В вещах были кассеты. Камера тоже, но у меня так и не вышло её включить. Наверное, повредили при перевозке. Много лет прошло. А может, просто насмерть разрядилась.

Он нелепо улыбается, но на её серьёзный взгляд осекается и хмурит брови.

— В общем, — кашлянув, присаживается рядом на плед. — Все, собранные мною записи, на ней.

Девушка поражена. Раскрывает компьютер, вставляет флешку в разъём.

— Вот здесь самые давние. — показывает он на пронумерованные папки. — Всякая всячина… прогулки в парке, барбекю, Джон в гараже. Твои дни рождения. Я рассортировал их, как мог, возможно не по порядку. Но я хочу, чтобы ты для начала посмотрела вот это — последнее.

Он находит нужное и, с первых же секунд, с квадратного, со старым разрешением экрана, раздаётся детский визг со мехом. Держа камеру в руках, малышка бежит по светлой квартире, кричит что-то неразборчивое, падает в подушки.

— Я тебе надаю! — появляется мама… догоняет дочку, щекочет, смешно дует в живот. — Ах ты стрекоза!

Они веселятся, а Нура в шоке, протягивает к экрану дрожащую руку.

— Всё, угомонись. Как вообще тебе её удалось достать? Папа, если узнает, будет ругаться.

От звука её мелодичного дивного голоса, по телу проносятся мурашки.

— Мамочка, — срывается с губ. — Мама.

Теперь она узнала бы его из тысячи голосов, даже искажённого смертью.

— Тш-ш. — осторожно касается её волос Итан. — Всё хорошо.

— Зацелую! Зацелую тебя, слышишь меня, разбойница?! Замучаю!

— Нет! Отпусти! Мама-а!

Всхлипнув от непрошеных слёз, Нура, кажется, совсем забыла о сидящем рядом парне. Прижавшись щекой к колену, с широко распахнутыми глазами, жадно смотрит на материальное воплощение родительской любви.

— Нам пора. — забирает камеру Селин из рук дочери… вертит, попадает в кадр. — Если ты сейчас же не наденешь куртку, мы опоздаем на встречу с твоей тётей. Слышишь, меня? Куда ты побежала? Нура?!

— Я потеряла Тедди! — отзывается откуда-то девочка.

— Что?! — испуганно замирает Селин. — Нет-нет-нет! Только не это…

Видео обрывается. Девушка, не двигаясь, не сводит завороженного взгляда с потемневшего экрана.

— Осень, 2003-его. — поясняет сбоку Итан. — Через несколько дней её не стало.

Выдохнув остатки кислорода, Нура оглядывается. Смотрит на него — на своего любимого Итана, как в первый раз, изучает помнящие наизусть черты лица… глаза, губы. Открывает рот, потом безвольно закрывает. Он тоже изменился. Скулы стали заметнее, посуровевшее лицо — напряжённее и старше. Бесцветный взгляд, шрам на брови. Прошёл месяц с момента их последней встречи, а ощущение, словно полжизни пролетело.

«Вернулся».

Погруженная в блаженный ступор, хочет дотронуться до рубца. Его красоту он не портит. Внутренне сжавшись, куксится, вспомнив кадры аварии. «Хорошо, что всё позади». Парень наблюдает, как она осторожно тянется кончиками пальцев к его лицу и, затаив дыхание ждёт, но девушка замирает.

«Вернулся. И они оба знают зачем».

Надежда на иную причину — уловка, она просто обманывает себя, не желая смотреть в глаза правде.