119 дней до тебя (СИ) - Магарцева Юлия. Страница 69

Тот, как ни в чём не бывало, просто суёт в рот сигарету.

— Он попал в аварию, — вмешивается бармен-ябеда. — Снёс столб.

— Что?! — в ещё большем ужасе женщина.

— Помолчи, а. — «любезно» просит парень, идиота, забыв о сигарете.

— Джип всмятку, — не обращает внимания на его просьбу, болтун. — Удивительно, как ещё вообще цел остался… Такой переполох был — скорая, полиция.

— Господи…

— Замолкни, сказал. — цедит сквозь зубы Итан.

— А он пришёл сюда, весь в кровище… уселся и требует выпить.

— Да заткни пасть! — рявкает парень, не сдержавшись, и все вокруг замолкают.

— Всё классно, ясно? — поворачивается он к матери через пару секунд, — Ясно, да? Я жив, успокойся. — произносит в полной тишине, не считая тихо играющего кантри из музыкального автомата в углу.

Оливия кивает, как болванчик, и протягивает дрожащие руки, чтобы помочь ему подняться.

— Осторожнее, — бормочет она, всхлипывая. — Давай, тише… Поедем в больницу.

— Не нужна мне больница. — бурчит Итан, — Эй, ты! — оглядывается он на бармена и, молча, указывает на бутылку в его руках. Тот устало вздыхает и протягивает ему виски. Затем подбирает с пола деньги с кошельком… оставляет себе лишь столько, сколько нужно, а остальное возвращает Оливии. Та ещё раз благодарит его, извиняется и спешит за сыном, который, шатаясь, уже шагает к выходу.

На улице парень облокачивается о двери, стоящего на обочине белого форда[1]. А когда тот издаёт разблокировочныйсигнал, кое-как открывает пассажирскую дверь и забирается внутрь.

— Пристегнись, — усаживается рядом Оливия, заботливо потянув его ремень безопасности, но парень отмахивается.

— Итан, ну как же так? — оставляет она попытки. — Ещё и напился…

— Я не виноват, что моё тело любит текилу.

— Но тебе же станет плохо. Выглядишь ужасно… Как же так?

Она причитает что-то ещё в этом роде, а он опускает стекло, вытаскивает и выкидывает на улицу перепачканные кровью салфетки из ноздрей. Затем откручивает крышку и делает большой глоток противной, обжигающей горло местной тёмной бурды, искоса наблюдая за тем, как Оливия достаёт из сумки телефон и набирает чей-то номер.

— Что делаешь? — спрашивает он. — Кому звонишь?

Она не отвечает, уже нажала на «вызов» и приложила телефон к уху.

— Дай сюда! — вдруг вырывает он его у неё из рук и швыряет на заднее сиденье. — Кому звонила, ему? Ему?!

Уставился стеклянными глазами на неё, на и без этого перепуганную, а потом, шумно дыша, отпрянул назад, на своё место:

— За что мне вся эта херня? Никаких нервов не напасёшься…

— Итан, — зовёт она, почти плача, но он качает головой. — Милый, прошу… Мы же переживаем за тебя. Он переживает.

— Ой, да прекрати, — трёт покрасневшие глаза парень, а потом вдруг замирает, уставившись куда-то в одну точку.

— Ну, зачем ты так? А если бы с тобой что-то случилось? Не представляю, чтобы с нами тогда было.

— Ты что, всё знаешь? — оглядывается он удивлённо, и она, застыв, перестаёт дышать. — Знаешь?

— Послушай, — спадает по её щеке крупная капля слезы, а тихий тон голоса обретает ледяную дрожь. — Он пытался всё исправить. Всё почти встало на свои места…

— И давно?! — прокричал, заставив её вздрогнуть. — Как давно ты в курсе?!

— С того вечера, как ты в первый раз привёз её в наш дом.

— Бля-ять, — накрывает он лицо ладонями, — Блять!!! — бьёт кулаком в пластик приборной панели. — Он рассказал тебе! Какого чёрта он не рассказал мне?! Она же — моя сестра! Сестра!!!

— Итан, он сам был в шоке! Он не ожидал… Ты же видел, ему даже стало плохо тогда.

— Да фиолетово на него! Так ему… Ублюдок. Вот ублюдок… — он не договорил, дыхание перехватило от очередной волны паники, от неистовой ненависти и злости даже не ощущал боли. Неожиданно его замутило… Еле успев открыть дверь, его выворотило прямо на бордюр.

Откашлявшись и сплюнув остатки слюны, Итан, взглянул на недопитую бутылку противного пойла в своей руке и поставил её прямо в рвоту, а потом, без сил, повалился обратно на спинку сиденья и захлопнул дверь.

— Только давай без я-же-говорила.

Расстроенная Оливия только несмело протянула ему приготовленный красивый носовой платочек с вышивкой. Он взял его, небрежно вытер им губы и протянул обратно. Она приняла его двумя пальцами, подержала немного и опустила рядом, меж сидений.

— Прошу, поедем в больницу. — тихо попросила она.

Ему было так плохо сейчас… ломило кости, сжимало желудок в узел, голова кружилась и всё вокруг буквально расплывалось и двоилось.

— Эти гребанные швы на моём лбу тебе ни о чём не говорят? — указал он себе на лицо. — Меня уже осмотрели.

— У тебя может быть сотрясение, внутренние повреждения…

— Всё в порядке, просто поехали. Увези меня отсюда.

— Куда? Куда ехать, Итан?

— Туда, где мне самое место. Домой. Езжай домой.

21:40

Ричард вёл машину сам. Отпустил Брэда, прямо от фирмы и сел за руль, не без облегчения изолировав себя от всего вокруг… от любопытных взглядов и суждений.

«В какой момент он перестал быть самим собой? В какой, превратился в труса?»

Итан ушёл, а он выгнал всех и заперся в кабинете. Хотел выпить, но опрокинул бутылку. Почувствовал на мгновенье себя ничтожным беспомощным существом, и, заорав, разбил её о стену.

Стянул галстук, долго стоял у окна, упершись лбом в ледяное стекло. Нашёл таблетки, которые рассовала по его карманам жена… сердце ныло, щемило в груди. Он не знает, что ему делать. Впервые в жизни ему не наплевать и он не знает, что делать.

Не успел подъехать к дому, как в дверях появилась взволнованная Грета.

— Ричард, — началА, было, она, но мужчина резко отмахнулся. Он и так всё знал, Оливия держала в курсе.

Жену нашёл в спальне, сидела на постели. Увидев его, расплакалась, соскочила, вцепившись в шею и долго не отпускала. Сообщила, что Итан у бассейна, не ел, не заходил в дом… ни с кем не говорит.

Ричард переоделся в домашнюю одежду. Спокойный с виду, в отличие от нервно грызущей ногти жены, а у самого душа не на месте и осознал, что просто тянет время.

— Бедняжка звонила несколько раз, — сказала Оливия, кивнув на свой телефон, лежащий так далеко на кровати, словно боялась его, как огня. — Не могу придумать, что сказать… Я не могу ей врать.

— И не нужно. Успокойся, — подошёл к ней он и поцеловал в лоб. — С ней всё хорошо. Не разговаривай с ней пока. Сделаем, как решит Итан.

— Поговори с ним, прошу… Поговори сейчас.

— Да, да. — кивнул он поспешно. «Ничтожный трус». Он понял, в какой момент стал таким — именно в тот, когда упал лицом в грязь перед сыном.

23:10

Нура так долго лежала и смотрела на падающие снежинки за окном, что вскоре они превратились в зависшие капли, а их шёпот о стекло — в монотонный кристальный перезвон об асфальт. Она стоит одна в абсолютной темноте… одна, и лишь этот странный медленный дождь вокруг.

Внутри всё тот же страх, девушка помнит, что Его всё ещё нет. Хватает ртом влажный воздух и всматривается в пустоту где-то там впереди…

Крытый бассейн, где сейчас был Итан, находился в дальней части дома. Пройти можно было туда не только с улицы, но и через крыло, ведущее по коридору мимо гостиной.

Дверь из матового стекла. Вторая дверь и стена, смотрящие на сад — стеклянные. Такой же прозрачный и потолок, сейчас покрытый снегом — днём здесь светло, ощущение, как будто находишься на улице, но тепло. Сам бассейн не такой большой, как тот, что в саду… узкий, но длинный, чтобы удобно было плавать.

Сейчас здесь темно, из освещения лишь постоянно включенные светильники по периметру под потолком и свет фонарей с улицы. Вода отражает эти блики и лёгкой, еле заметной рябью, разносит по своей гладкой поверхности.

Тишина. Слышно, как шуршит над головой падающий снег. Итан лежит на лежаке глядя в потолок, на плавно опускающиеся над ним тени хлопьев, и сжимает горло бутылки в руке. Заметив движение у двери из дома, переводит взгляд на проявившийся на ней силуэт — отец.