119 дней до тебя (СИ) - Магарцева Юлия. Страница 85

Странно об этом рассуждать, наверное, но здесь тихо и спокойно и вовсе не страшно.

Девушка делает неуверенный шаг ближе к памятнику, с камня которого улыбаются лица её родителей.

«Что им сказать?» — теряется она и просто произносит. — Ну, привет.

«Как же это нелепо… говорить с теми, кого нет». Но они здесь, прямо перед ней, смотрят внимательно, хотя и молчат.

В гранитной вазе вновь свежий букет белых лилий. Красивые, они контрастируют с тёмным камнем, зеленеют листьями в сумраке на фоне снега.

— Не часто я вас навещаю. — призналась тихонько и села на край плиты, чтобы тронуть бархат лепестков. — Простите меня. Не буду врать, дело совсем не в учёбе.

Опустила руку, отвела уставший грустный взгляд.

Невдалеке на дороге мустанг, ещё чуть дальше небольшая мечеть и ворота выезда. Пожилая пара — он и она, под кронами высоких дубов, под руку, словно прогуливаясь, направляются к выходу.

Девушка оборачивается назад и видит глаза мамы.

«Как ты, родная… как твои дела? Всё хорошо?»

— Нет. — качает головой Нура, и по её щекам текут жгучие слёзы. — Нет, не хорошо.

Её столько раз спрашивали об этом, и она столько раз утверждала обратное.

Сейчас она хочет выплеснуть всё, что так долго копила и держала в себе… тем, кто не смотрит с сожалением, кто не осуждает, и не будет врать в ответ, лишь бы успокоилась.

— Когда я… Когда я была с ним, я думала о… Я была уверена, что я знаю его. Что я знаю его сердце.

«Знаю».

— Он словно пробовал меня маленькими глотками, я не могу это ни с чем сравнить… Я лишь надеялась, что после его поцелуев я выживу.

Я… я любила его.

Было миллион причин… все мы иногда безумные, неопределённые… уставшие. У всех есть прошлое. Я видела, но я ничего не сделала.

Я знала все самые страшные секреты и не осуждала за них. Принимала его таким, какой есть и не собиралась переделывать в кого-то другого.

Мне было плохо, когда его не было рядом, когда он не звонил, когда был расстроен… было страшно. Они говорили, но… Мне не нужны были советы от людей, мне было плевать.

То будущее, которое мы придумали — такое неясное… нереальное. Мне не верилось в него, не потому что я не хотела, я просто… Просто я не могла в это поверить, но я так радовалась и была так счастлива.

Я не понимала насколько доверилась. Я всё ему отдала, всю себя. Мне было так хорошо… Но из-за одной вещи, какой-то непонятной чёртовой вещи всё рухнуло.

Так глупо…

Он заставил сойти с ума… заставил бредить, почувствовать себя чокнутой, неразумной. Заставил чувствовать, будто бы это моя вина.

Это я во всём виновата.

Нам нужно расстаться… но других для меня нет.

Мне так больно.

***

17 декабря, воскресенье.

Бегло оглядев комнату, девушка берёт в руку чемодан. «Ничего вроде не забыла, всё забрала…» И теперь ей пора, пока Мии с Крис нет в кампусе.

Не хорошо убегать не попрощавшись, но она обязательно сделает это позже по телефону, возможно по смс… обязательно попытается объяснить.

— Ты должна кое-что знать о себе. — днём ранее, сказала она соседке. — Кристина Торрес, ты самая сердечная и самоотверженная девушка, которую я когда-либо встречала. Это…

— Не соответствует мне?

— Прямо очень как.

Нура хотела сделать что-то благодарное на прощание, сказать хорошее… то, что по правде думает и во что искренне верит.

— Ты это вообще к чему? — подозрительно щурится Крис.

— Хочу, чтобы ты знала.

— Знаю, без тебя. — без грамма смущения, кокетливо соглашается та. — У меня бывает, всплеск душевной доброты. И лучше не распространяйся об этом! Ведь, когда я влюбляюсь, я вовсе не весёлая и беззаботная. Я скорее осторожная. А вот ты же, совсем нет. Ты — это я наоборот.

Нуре не очень хочется говорить о себе, и она морщит нос, но Кристина продолжает, призывая не перебивать:

— Нет, молчи! Я тоже хочу кое-что сказать… дай мне это, наконец, сделать. Мы долго ждали.

— Хорошо.

«Так и быть, напоследок… ладно».

— Нура, я… Я так сильно люблю тебя. Мы все любим, помни об этом. И пусть мы такие совершенно разные, но, и такую сильную меня, и такую хрупкую тебя… и даже нашу бывшую эмо — боль может лишить нас всего… объективности и разума… оставит лишь оболочку. Ей плевать насколько мы сильные. Она сильнее. И ты можешь отрицать, но в этот период лучше не быть одной. Ты слишком подавлена, чтобы самостоятельно с этим разобраться. А ты будешь пытаться, я тебя знаю. Возможно уже, а мы не видим, и… Я так боюсь за тебя. Ты будешь плакать, потому что не сможешь объяснить самой себе ничего, в чём чёртова причина. А она очевидна — Он просто баран!

— Не надо.

— Это так, Он — баран! Натворил дел… это его лучшее самовыражение! Но, чёрт… может быть, это не то, о чём мы думаем? Я его не оправдываю, ни в коем случае, ведь что бы ни случилось в его жизни, это не повод так поступать. И если до него уже это не дошло, то непременно дойдёт, я чувствую… поверь. Помнишь, ты меня просила о том же? И я поверила тебе, и ты оказалась права… Рик, правда, нашёлся и теперь мы вместе.

Итан ведёт себя сейчас совершенно нелогично… Но зуб даю, он не обманывал тебя, это было видно… Я видела! Итан Маккбрайд не безразличный и равнодушный. Ты не должна слушать людей, не слушай никого. Не слушай, что тебе говорят о нём, и не слушай Рика… Зря я тогда включила громкую связь, прости. Он его друг, но… у меня нет этому объяснений. Рик просто малость ненормален.

У каждого из нас есть «скелеты», у многих. Или проклятое нЕчто… что-то, через что мы не можем так легко переступить. Не всякую правду можно выговорить. Дай ему время. Сама, просто дай. А потом дай шанс объясниться, если попросит. И уже после решишь, как быть…

Эти слова подруги засели в голове. Её эта ярая уверенность и вера в Итана в целом.

Так удивительно захотелось тоже поверить и вновь начать надеется и ждать. И Нура попыталась, даже решила, что не будет сбегать, подождёт немного… и, засыпая, улыбалась, но на следующее утро всё вновь обрушилось.

Она проснулась от звонка… не могла долго уснуть с вечера и, еле придя в себя, поняла, что звонок из галереи Оливии.

— Да? — тут же, придя в себя, воскликнула в трубку и услышала приветливый голос одного из преподавателей по художеству.

— Куда же ты пропала, дорогая? Забыла о выставке, на которой мы хотели показать твою работу? Она ведь у тебя до сих пор не готова, приезжай… Не упускай такой шанс.

То, что она испытала этим утром, было каким-то радостным безумием… впервые, за долгое-долгое время, встряхнувшее её по-настоящему и придавшее сил.

Ничего не сказав Кристине, и не объяснив, Нура собралась и поехала в галерею, непременно надеясь встретить там Оливию и, возможно, узнать хоть что-нибудь о Нём… хоть просто глотнуть воздух такого нужного ей прошлого.

И она встретила её. Да.

Мчалась по заснеженному, украшенному Чикаго в преддверии праздников… может быть и невзрачному сейчас, средь бела дня, но любимому и прекрасному. С улыбкой, возбуждённая, оглядывалась на прохожих, на гирлянды, развешанные повсюду, где только можно, на витрины магазинов за которыми красовались ёлочки.

Выбежала из машины… в здании студии сразу же встретила нескольких знакомых, которые тоже были ей рады. Хотела уже пойти в художественный класс и тут увидела её… Оливию.

Всё такая же леди… статная, сдержанная, но с доброй улыбкой. Всё такая же настоящая, а ведь ещё вчера Нуре казалось, что ни Оливии, ни её грозного важного мужа… ни Итана — что их всех не существует, что они — выдумка.

Женщина появилась из зала в компании пары сопровождающих, воодушевлённо рассказывала им что-то, показывала вокруг на картины и скульптуры. А когда, вдруг, увидела Нуру, словно окаменела.

Сердечко девушки билось, как сумасшедшее, а Оливия перестала улыбаться и побледнела. Её кто-то позвал из присутствующих, она пришла в себя, ответила и вновь обернулась к Нуре. Оливия кивнула ей, лишь только кивнула, в знак приветствия, а потом просто развернулась и ушла.