Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната. Страница 66

- Я хотела поговорить с вами наедине, - сказала королева, поглаживая по голове собачку, которая бестолково таращила на меня глаза и испуганно дергала острыми ушами. – Конечно, наедине – это практически невозможно для королевы, но мы попытаемся.

Она взяла меня под руку и повела к фонтану, который серебристо журчал, разбиваясь о мраморные камни. Раздались грохот и треск, и небо окрасилось разноцветными сполохами.

- Красиво, - заметила королева, не глядя на великолепные узоры в черном небе. – Мне надо извиниться перед вами за резкость.

Я скосила глаза, украдкой посматривая на её величество. Признаться, мне не очень верилось, что королева решила искренне извиниться перед вчерашней провинциальной девицей.

- Да, извиниться, - королева держала меня крепко, и я вдруг подумала, что она ни за что не отпустит меня, даже если я сейчас начну вырываться, чтобы убежать. – Простите меня и не сердитесь, не ожесточайтесь, и тем более – не злитесь на Вирджиля. Он меньше всех виноват в этой истории.

- В самом деле? – не очень вежливо спросила я.

Новый взрыв – и по облакам потекли огненные струи. Фонтан в их свете казался полным крови.

- Совершенно точно, - засмеялась королева, а потом вздохнула. – Ах, Эмилия. Вы смотрите на Вирджиля, но не видите его. Я надеюсь, что со временем вы его полюбите. Он лучше, чем кажется на первый взгляд.

- Ваше величество, вы несправедливы к графу Майсгрейву, - сказала я. – Он прекрасно выглядит, и первым впечатлением раскрывает свою сущность как нельзя лучше.

- Ну почему вы такая злючка? – поругала она меня. – Он хороший, уверяю вас!

Это прозвучало так по-детски, что я покосилась на неё уже с беспокойством, подозревая очередную непонятную игру. Светлое платье королевы казалось в темноте почти белым, словно подвенечный наряд, и каждый залп фейерверка придавал платью новый оттенок – розовый, голубой, нежно-зеленый. На шее у её величества было простое ожерелье из бирюзовых и жемчужных бусин. Камешки были собраны в форме незабудок, и это простое украшение как нельзя лучше подходило светлой и нежной красоте королевы. Только я уже знала, что эта нежность была всего лишь видимостью.

- Вам кажется, что вас предали, - продолжала королева, - и ваше разочарование и ваша обида переходят на Вирджиля. Но признайтесь себе, Эмилия, он вам нравится. Более того, я уверена, что он вызывает в вас и кое-какие другие чувства. Глубокие, сильные, необыкновенные…

- Это не так, - ответила я тихо и упрямо.

- Едва ли, - она покачала головой, и на губах ее появилась грустная улыбка. – Мне много лет, моя дорогая, но это не значит, что я забыла о переживаниях юности. Когда-то был человек, которого я любила. И он меня любил. Но мне предстояло выйти замуж за короля. Я обязана думать прежде всего об этой стране. Мой муж был… не очень хорошим королем, - она усмехнулась. – И не очень приятным человеком. Он не принимал меня всерьез, а сам совершенно не умел править. Да, моя дорогая, мужчины – не венец этой природы. Когда-то давно дева Тирония поняла это и взяла власть в свои руки. Жаль, я не родилась дочерью короля, иначе мне не пришлось бы идти к короне через замужество. Но теперь я ни о чем не жалею. Всё случилось так, как суждено было случиться. Я не состою в родстве с королевским домом, но мне кажется, что во мне воплотился дух девы Тиронии. И вы тоже должны быть тверды духом, Эмили. Знайте, что только вы сможете сделать Майсгрейва счастливым. Он влюблен в вас, по-настоящему влюблен.

Она попыталась улыбнуться, но только печально и немного жалобно покривила губы. Собачка на её руках заскулила.

- Вы ошибаетесь, - мне был не по душе этот разговор, раздражала глупая собачка, которая скулила всё громче и громче, да так противно, что хотелось щелкнуть её по носу.

- Я живу больше, чем полвека, - заявила королева насмешливо. – И уж могу понять, когда мужчина страдает от любви.

От любви!.. Наверное, тут мне следовало бы посмеяться, но в это время собачка взвизгнула и укусила королеву за палец. Её величество вскрикнула, разжала руки, и собачка, шлепнувшись в траву, помчалась куда-то в глубь сада. Фрейлины бросились к своей госпоже и захлопотали вокруг, поднося бинты, лекарства, доставая флакончики с нюхательными солями, хотя королева падать в обморок не собиралась и уверяла, что ей ничуть не больно, и можно не беспокоиться.

- Как можно не беспокоиться, ваше величество!.. – со слезами в голосе воскликнула леди Хлоя. – Позвольте, я провожу вас к креслу!..

- Ах, не суетитесь, - устало попросила королева. – Пусть лучше меня проводит Майсгрейв, а вы найдите Шапо. Он убежал вон туда…

Вирджиль взял её под руку и повел к креслу, фрейлины разделились – одни потянулись за своей повелительницей, другие побежали следом за собачонкой, выкрикивая на разные лады смешное имя «Шапо».

Воспользовавшись суматохой, я поспешила отойти подальше от фонтана и обнаружила ещё одну важную особу, о которой все позабыли. В кресле, с жаровней в ногах, укутавшись в плед, сидела леди Скримжюр и с неодобрением наблюдала за происходящим.

- А, это вы, Джейн, - милостиво ответила она на моё приветствие. – Побудьте со мной, ненавижу находиться одна.

- Я не Джейн, ваша милость… - попробовала объяснить я, но графиня не пожелала меня слушать, хмуро глядя, как фрейлины хлопочут вокруг королевы.

- Устроила переполох! – фыркнула леди Скримжюр, бросая в бархатную сумочку очки. – Смотреть на это не могу. Гвендолин всегда умела привлечь к себе внимание, - сказала она мне. – Она хитрая, как сто лисиц. Можете быть уверены, ей не хотелось продолжать разговор с вами, и она нарочно ущипнула свою противную собачонку, чтобы та сбежала.

- Не думаю, что это произошло умышленно, - пробормотала я, испытывая неловкость и оттого, что престарелая леди перепутала меня с моей матерью, и оттого, что личность королевы обсуждалась столь уничижительно.

- А вы и не думайте, - отрезала графиня, - у вас это плохо получается. Куда вы делись с прошлого праздника, Джейн?! Я ждала, когда вы начнете петь, а Гвендолин сообщает мне, что вы сбежали с графом Майсгрейвом!

- Она так сказала? – я старалась сохранять невозмутимый вид. – Всё было совсем иначе, леди…

- Не оправдывайтесь, - теперь она заговорила почти добродушно. – Я знаю вас с пеленок, Джейн. Вы всегда были сорвиголовой. Такого бешеного характера я ещё ни у кого не встречала! Я очень переживала, когда Майсгрейв вас убил.

22. Кровь и колдовство

Слова об убийстве ударили меня в самое сердце. У старухи и правда не всё было в порядке с головой. Мало того, что она приняла меня за мою мать, так ещё уверена, что разговаривает с покойницей после её смерти. И ведет беседу с такой невозмутимостью… Может, она приняла меня за привидение?

- Говорят, Неистовая Джейн умерла от болезни, - осторожно сказала я, посматривая на королеву и Вирджиля, вокруг которых суетились фрейлины.

Только бы никто из них сейчас не вздумал подойти к нам…

- От какой болезни? Наивная вы женщина, - фыркнула леди Скримжюр. – Её убил граф Майсгрейв. Из ревности к сыну. Перерезал ей горло, а потом подвесил на крюк вниз головой, как свиную тушу, чтобы слить кровь. Кровь капала в огромный чан. Такой огромный, медный чан, похожий на ванну. Было много крови. Очень много, - она зябко передернула плечами. - А потом младший Майсгрейв убил отца из мести.

Неужели она рассказывала мне свою версию трагедии семьи Майсгрейвов? Какие-то нелепые и жуткие подробности… Какие чаны, какие крюки?.. Что за безумие?..

- О ком вы говорите? – спросила я мягко, но настойчиво, наклоняясь к графине. – Леди Скримжюр, моему мужу было десять лет, когда умерла леди Джейн Эшборо… Ни о какой ревности и речи быть не может. Это неправда. И как мог…

- Святая наивность! – всплеснула руками старуха. – Какие десять лет? Да ему уже шестьдесят, он на пять лет старше её величества! Получил от Джейн секрет вечной молодости – и живет себе припеваючи.

- Вы что-то путаете. Вирджилю Майсгрейву всего лишь тридцать три года.