Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц. Страница 74

В угловой комнате, рядом с кабинетом канцлера, находилась потайная винтовая лестница, выходившая во двор.

Но не успели они скрыться, как с лестничной площадки вышел эсэсовец Отто Планетта с десятью своими товарищами, которые и наткнулись на канцлера. Несколько секунд он стоял в нерешительности, затем истерично закричал: «Руки вверх».

Канцлер сделал порывистое движение рукой и спросил: «Что вам от меня нужно?»

Планетта отпрянул и выхватил пистолет. Раздался выстрел, и Дольфус рухнул на пол. На груди у него показалась кровь.

Заговорщики положили раненого на диван. Через некоторое время канцлер открыл глаза и, запинаясь в замешательстве, произнес: «Да что же это такое происходит? Появляется майор с капитаном и несколькими солдатами и начинают в меня стрелять».

Но он скоро все понял: это — его конец. Затем между ним и повстанцами началась, как ее назвал его английский биограф Гордон Шеперд, «мирная политическая дискуссия». «Я всегда старался сделать наилучшим образом все, что было в моих силах, стремясь к миру», — произнес Дольфус.

Один из эсэсовцев ответил, что от канцлера зависело достижение мира с Германией, на что умиравший ответил: «Ребята, вы этого не понимаете».

Эсэсовцы молча смотрели на свою жертву, больше никто не произносил ни слова. В 15.45 австрийский канцлер скончался. Его последними словами, обращенными к тем, кто жалостливо смотрел на него были:

«Ребята, вы очень милы по отношению ко мне. Почему же другие ведут себя иначе? Я всегда желал мира. Мы ни на кого не нападали, но были вынуждены защищаться. Да простит вас Бог».

Главной же своей цели путчисты не достигли: арест министров не удался. Правда, здание радиостанции они захватили. Отто Густав Вехтер бросился за помощью. В его мозгу билась мысль, что теперь-то настал час для выступления СА. Обергруппенфюрер СА Решни должен был вывести свои когорты на улицы и бросить их против правительства. Он добрался до гостиницы «Сент-Джеймс», где собралось руководство австрийской СА. Вехтер вспоминал: «Когда я обрисовал положение дел бригадефюреру СА Тюрку и потребовал выступления СА, тот в моем присутствии отдал приказ поднять по тревоге группы штурмовиков Вены и Северной Австрии и заявил мне, что через час они войдут в центр города».

На деле же Тюрк разделял мнение своего шефа Решни и, как только Вехтер помчался дальше, отменил свой приказ, и распорядился отвести венских штурмовиков на квартиры. В результате ни одно подразделение СА не пришло на помощь путчистам. Вскоре Тюрк дал такое объяснение событиям: «Путч 25 июля являлся инициативой 89-го штандарта СС, за который СА не несет никакой ответственности».

С полнейшим безразличием штурмовики смотрели на то, как австрийская полиция и армейские подразделения расправлялись с путчистами. Убийца канцлера, Планетта, и шесть его сообщников были казнены, многие получили различные сроки тюремного заключения.

На следующий же день на Гитлера обрушилась настоящая волна международных протестов. Впервые в истории третьего рейха фюрер предстал в глазах мировой общественности как законченный убийца, выступить против которого считали своей обязанностью все высшие государственные деятели.

«Мы стоим перед вторым Сараево!» — кричал Гитлер, направляя своего бывшего вице-канцлера Франца фон Папена в Вену с миротворческой миссией.

Вместе с тем Гитлер принял и кое-какие меры для успокоения общественности: Тео Хабихта отстранили от должности, «австрийский легион» разоружили, а против заговорщиков начали расследование.

Сильнее же всего провал путча ударил по рейхсфюреру СС, потерявшему в значительной степени свой престиж.

Что толку, что одураченный шеф-путчист Вехтер говорил в исступлении:

«СА, стремившаяся установить свое преимущественное положение в Австрии, действовала запрещенными приемами, близкими к предательству общего дела, а от ее руководства в связи с этим можно ожидать чего угодно…»

С трудом, шаг за шагом, СС восстанавливала былое доверие Гитлера.

Из этой истории руководство СС сделало вывод: в борьбе национал-социалистских иерархов решающую роль играют группировки по интересам, проводящие свою линию грубо и жестоко, невзирая на должные, казалось бы, связывать их воедино национал-социалистские идеи. Война клик и властных группировок между собой внутри партии, а после 1933 года и в государственно-партийном аппарате, стала законом жизни для коричневых господ, которую не могла остановить даже единая идеология. Они были готовы скорее пойти на уступки политическому противнику, чем хоть в чем-то отказаться от своей власти.

Так, шеф СА Рём в 1932 году раскрыл объятия социал-демократическому руководству рейхсбаннера, предпочтя это достижению определенного взаимопонимания со своими противниками в собственной партии. Руководитель австрийской СА Решни допустил провал национал-социалистского путча, чтоб не дать СС возможности возвыситься в стране. А шеф СА Виктор Лутце после расправы с Рёмом мечтал о примирении с СС, вместо того чтобы выступить против нее совместно с вермахтом.

В такой окопной войне противоречивых интересов СС не могла добиться значительных успехов в одиночку. Ей следовало заручиться поддержкой властного центра — Адольфа Гитлера и назначенного им партийного руководства в лице Рудольфа Гесса, «заместителя фюрера по партии». Именно он приоткрыл для СС такую область деятельности, как вопросы так называемой немецкой народной политики.

Руководство партии уже давно усматривало необходимость создания опорных пунктов в немецких поселениях, оказавшихся в результате Версальских договоров за границей Германии. Поэтому нити, как видимые, так и невидимые, связывали НСДАП с немцами, жившими в Восточной и Юго-Восточной Европе.

В 1931 году в НСДАП был создан заграничный отдел, который должен был объединить всех немцев, оказавшихся за границей.

Возглавил его Вильгельм Боле. К 1937 году заграничная организация партии насчитывала более 51 000 членов. Хитрый фон Нейрат предложил Боле даже пост статс-секретаря в своем министерстве.

Кроме нее были и другие группы, представлявшие интерес для немецкой дипломатии. Внешнеполитическое ведомство Альфреда Розенберга занималось иностранными студентами немецкого происхождения, а считавшийся частным «Союз немцев за рубежом» имел контакты с немцами, живущими во всем мире.

Трения между этими организациями, однако, достигли столь больших размеров, что Гитлер в 1936 году возложил руководство ими на Гесса. А тот в свою очередь назначил руководителем своеобразного центра, подчинявшегося партийному руководству, старого бойца Отто фон Курзелля. Центр этот должен был координировать работу всех государственных и партийных организаций, занимавшихся «фольксдойчами». Но у Курзелля не было необходимого авторитета для такой работы. Тогда Гесс вспомнил о партийной формации, руководители которой отличались организационными способностями и дисциплиной, — об СС.

Гесс попросил рейхсфюрера СС выделить человека, который навел бы порядок в этих джунглях. Гиммлер не замедлил воспользоваться шансом приложить руку хоть к какому-то участку внешней политики и назначил на эту должность одного из элегантнейших и продувных эсэсовских фюреров — обергруппенфюрера СС Вернера Лоренца.

Родившийся в 1891 году воспитанник вильгельмовского кадетского корпуса, ставший офицером и летчиком, данцигский помещик, Лоренц был в то время фюрером эсэсовского округа «Северо-запад» (Гамбург). Он считался «бонвиваном» охранных отрядов, отличался изысканными манерами старых прусских офицеров и стал тестем гамбургского издателя Акселя Шпрингера — непревзойденного мастера закулисных интриг. Впоследствии Гиммлер даже пожалел, что назначил на эту должность именно Лоренца, так как тот вскоре попытался создать собственную властную структуру в треугольнике партия — министерство иностранных дел — СС, которая никак не устраивала рейхсфюрера СС. К тому же между ними была большая разница во взглядах. Лоренц не поддерживал расистские фантазии своего шефа. Гиммлер знал об этом, но сумел избавиться от него только во время войны, создав на базе этого центра собственное управление в рамках СС.