Принцепс (СИ) - "Пантелей". Страница 19

– Хотелось бы надеяться. – с мрачным выражением лица кивнул Ричард – Собственно, я к вам по делу.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, сын мой. Не по делу вы и шага не сделаете. – улыбнулся Папа – Какое у вас ко мне дело сегодня?

– Я решил усыновить Людовика Капетинга. Мне нужно ваше благословение. И Людовику оно нужно.

– Он прибыл с вами?

– Конечно.

– Вас я благословляю немедленно, это очень благородный и богоугодный поступок, а Людовика пришлите ко мне на исповедь. Пока ознакомьтесь с моим трудом о строении Вселенной, мне хотелось бы получить ваши критические замечания. Делайте пометки прямо в рукописи, так мне удобнее будет с ними разбираться.

Людовика Папа исповедовал, причастил и благословил. Наверное, именно этого и не хватало мальчишке, но с этого момента отношения с ним у Ричарда заметно потеплели. Приёмный сын больше не замыкался в себе и охотно делился своими мыслями и планами. Он мечтал отомстить. Кому? Ведь Филипп-Август сам успел отправить своих врагов в Ад, а остальные просто воины. Париж по приказу короля сжёг граф де Суассон, а всё остальное – это обычные последствия любой войны. Vae victis – это закон. Нужно не мстить, а побеждать. Для того, чтобы побеждать – нужно учиться. Для того, чтобы побеждать врагов – нужно сначала победить в себе лень, ибо она и есть главный враг любого человека. За ленью следуют лживость и жадность. Гордыня? Это грех для смердов, для благородных людей, а уж тем более монархов, гордыня – это стимул. Стимул? Это такая дубинка у центуриона, которой он вразумляет ленивых легионеров. И так далее, и тому подобное. Если раньше Ричард уделял Людовику пару часов в день, то теперь отдавал ему каждую свободную минуту, а чтобы этих минут не терять, назначил его своим секретарём.

– Значит, мстить не надо, Сир?

– Такого я не говорил, Луи. Мстить обязательно нужно, даже не для собственного удовлетворения, а для того, чтобы враги знали, что безнаказанным ничего не останется. Но мстить нужно только виновникам, а им ваш отец и сам успел отомстить. Мстить простым воинам – значит срывать свою злость на подневольных, которые просто честно несли службу и хорошо выполняли приказы. Граф Лестер по моему приказу тоже сражался с вашим отцом и побил его при Ницце. Считаете его заслуживающим мести? Или меня, ведь это я отдал ему приказ? Мы воины, Луи, и война – это наша работа. Тот же граф Лестер сражаясь под знаменем вашего отца разбил Леопольда Австрийского. Опять же по моему приказу. Мы монархи, и наша долг заключать такие союзы и принимать такие решения, которые пойдут на пользу державе. В политике не бывает друзей, в ней есть только интересы своей державы.

– Я не монарх, Сир.

– Какие ваши годы, Луи. – улыбнулся Ричард – Вы обязательно будете монархом, так что победите в себе лень и готовьтесь. Мир огромен, и своё королевство вы обязательно добудете.

– А Артур [47]?

– А Артур нет. Где он сейчас?

– В Сен-Жан-д'Акр.

– Почему он там, а вы здесь?

– Трудно ему. Плохо переносит жару.

– Жару все плохо переносят, Луи, как и холод. Но одни находят в себе силы это превозмочь, а другие нет. Артур может стать хорошим герцогом, соответствующее образование и воспитание он получит, но шагнуть выше он не сможет. Ему лень. Ему всего хватает, всё устраивает. Все люди разные, у одних внутри стальной стержень, а у других верёвка. Закончим на этом. Солнце выходит в зенит, возьмите секстант и поднимайтесь на палубу. Не пренебрегайте изучением навигации, возможно, вам за своим королевством придётся плыть через Великий океан. Будет жаль, если вы в нём потеряетесь из-за неумения определить свои координаты.

– Слушаюсь, Сир.

По пути в Рим, эскадра Ричарда посетила Ливийский Триполи и только что взятый герцогом Бургундии Карфаген. У Никиты было всё в порядке, герцогство ему досталось небогатое, на место в будущем Сенате не тянущее, но боярский сын был доволен. Третий сын небогатого боярина, службу он начинал обычным новиком в дружине черниговского князя, а потому даже такая корона казалась ему даром Божьим. Но чего у русов не отнять, так это хлебосольности. Напоил он, подлец, Ричарда вусмерть. Сам додумался гнать спиритус вульгарис из виноградного вина и выдерживать его в дубовых бочках. Похоже, коньяк в этой истории будет называться Ливийцем, или Триполитанцем. Нужды Никита ни в чём не испытывал, транспортные суда теперь ходили по расписанию, как метро в том будущем, запросы у него были достаточно скромные, а финансовые потребности покрывались продажей рабов, которых доставляли присягнувшие ему берберы из глубин Африки. Работорговля постыдное занятие? Только не в эту эпоху. Никита не торговал землепашцами, он продавал отряды воинов. Воинов, которые считали своего господина Богом, а умереть за него – высшей честью. Идеальные телохранители. Быстрые, ловкие, но при этом мощные, со звериным чутьём на опасность, они пользовались немалым спросом. Один такой отряд купил себе даже король Шотландии, а уж для мелких феодалов они стали признаком респектабельности, как шестисотый мерседес, золотая цепь в палец толщиной и малиновый пиджак для «новых русских» в эпоху девяностых. Мода, мать её ети.

В только что взятом Карфагене пока царил послевоенный бардак. Десять тысяч, вернее восемь выживших, из предоставленного графом Абу Мансура отряда, Эд Бургундский, герцог Карфагена, уже отправил графу Лестеру, в Пальму на Мальорке. С Робертом де Бомон у герцога Эда сложились особые отношения. Герцог Бургундии и Карфагена был уверен, что граф Лестер спас его жизнь, а поэтому пытался отплатить этот долг чем только возможно. И для него было неважно, что граф Роберт принял участие в его судьбе только из уважения к памяти его отца, с которым по-настоящему дружил во времена начала третьего крестового похода. Ставший в глазах Эда настоящей легендой, граф Лестер не стал бы дружить с кем попало. И в этом он был прав. Гуго (Юг) III герцог Бургундии героически погиб при осаде Акко, на глазах у штурмующего вместе с ним южную стену города, самую горячую точку той битвы, Роберта де Бомон.

– Поздравляю Эд. Блестящая победа. Ваш отец вами сейчас гордится.

– Благодарю вас, Сир, но это право излишне. Мой отец влезал на почти стофутовую стену Сен-Жан-д'Акр по хлипкой лестнице и вступил в бой ещё на её ступеньке, а я же просто вынес часть стены артиллерией и въехал в город верхом.

– Я не пытаюсь умалить подвиг вашего отца, Эд, но вами он наверняка гордится. Под Акко нас тогла было больше тридцати тысяч, и долбились мы в него без малого два года, а Карфаген вы взяли пятнадцатью, всего за две недели.

– Это нельзя сравнивать, Сир.

– Вам нельзя, герцог, а мне можно. При осаде Сен-Жан-д'Акра мы действовали как храбрые дураки, пытаясь доказать друг другу – кто из нас, дураков храбрее всех. Мы были очень храбрыми, но очень глупыми, с северо-запада под стену Акко можно было вести подкоп. Если бы мы сразу озаботились этим, то город взяли бы за полгода и погибло бы гораздо меньше благородных людей. Не сомневайтесь, отец вами гордится. Не дело герцогов лезть на штурм крепости по лестнице.

– Вы тоже лезли, Сир.

– Я тоже вами горжусь и стыжусь своей былой глупости. Закончим на этом. Представляю вам своего приёмного сына, Людовика Капетинга-Плантагенета. Пока он мой секретарь, но это только начало пути. Когда-то, основатель их династии, Гуго Капет начинал свою карьеру с графа Парижа. С этого же начнёт и Людовик. Генрих Смелый слишком смел, а излишняя смелость – это глупость, а глупость должна быть наказуема. Парижское графство нужно вернуть. Я не требую от вас оммажа Людовику, но прошу оказать содействие. Тевтоны слишком обнаглели, пора их осадить. Во всяком случае, Карла Смелого. Посмотрим, насколько он Смелый, когда осадим его в Брюсселе. Я не хочу затевать всеевропейскую бойню, поэтому прошу о содействии только Бургундское герцогство. Маленькая война за Парижское графство. Мне не нужны даже ваши вассалы, у меня хватит своих наёмников. Но мне нужен законный повод для войны. Неужели эти дикари ещё ни разу не ограбили ваших владений?