Замок янтарной розы (СИ) - Снегова Анна. Страница 12

- Папа, можно мне…

Он ответил таким взглядом, что я тут же отдёрнула руку. Эх, и куда полезла – видно же, важный разговор… Придётся терпеть.

Тем временем королева хлопнула в ладоши и объявила танцы. Заиграла музыка, десятки пар поспешили в центр зала. Наверняка все засиделись за столами и рады размять ноги. Ну а у меня сейчас единственное желание – добраться до комнаты и снять с себя всё это звенящее и шуршащее безобразие.

В одном углу зала столпились молоденькие девушки – к ним то и дело подходили кавалеры, приглашать на танец.

Отец оторвался на секунду от разговора и коротко кивнул:

- Эмбер, ступай! Можешь потанцевать, дорогая. Ты, верно, заскучала, а я сегодня не смогу уделить тебе должного внимания.

Я поблагодарила и поспешила затеряться в толпе придворных. Никто же не заметит, если я уйду насовсем? Отец занят, ему не до меня… Скажу, что натанцевалась и решила лечь пораньше.

С невероятным облегчением я выбралась в прохладный полумрак коридора и отсекла громкие звуки вальса дверью. Лакеи услужливо захлопнули за мной ее тяжеленные створки высотой в два человеческих роста.

Сквозняком обдуло разгорячённое лицо – румянец до сих пор жёг щёки. Стало легче дышать.

Вот только я не ожидала, что наступивший вечер принесёт с собой столько этой проклятой темноты!

Нет, свечи тут и там исправно горели в канделябрах на стенах, но их сияние всего лишь создавало трепещущий полумрак, который организаторы бала, видимо, посчитали «уютным». Я посчитала его очень и очень неуютным. Больше того – страшным.

У нас дома отец разрешает не экономить на свечах и масляных фонарях, и я жгу их всю ночь. Они хоть немного приглушают мой застарелый страх темноты, который въелся глубоко под кожу с тех самых пор, как я маленькой девчонкой осталась одна в лесу, ожидая отца на замшелой коряге. Вряд ли он рассчитывал на такой побочный эффект от своих попыток разбудить во мне магию.

Я глубоко вдохнула и попыталась унять бешеное сердцебиение. Ничего особенного – мне всего лишь надо пройти в обратном порядке тот путь, который мы проделали ранее вдвоём с отцом.

Сначала самое простое – одолеть эту широкую лестницу с коваными перилами, уходящую вверх пологой спиралью. И ни в коем случае не смотреть вниз – туда, где зияет распахнутый зев черноты.

Я собрала волю в кулак и поставила бальную туфельку на первую ступеньку. Шаг. И ещё… Ну вот, не так и страшно! Тяжёлое платье делало каждое движение ещё более сложным, но я не сдавалась. Упрямо одолевала лестницу, цепляясь в перила так, будто меня хотели от них оторвать и сбросить вниз.

Ох, вот и третий этаж – теперь поворот направо… или налево? Кажется, всё-таки налево.

Я толкнула ещё одну дверь, и оказалась в узком коридоре, который был освещён совсем уж тускло – всего парочкой настенных канделябров тут и там. Дверь за мной с протяжным скрипом вернулась на место и хлопнула так, что я подскочила. Небо, как же страшно! Я поскорее метнулась вперёд, чтобы добраться уже до своих покоев и прекратить весь этот кошмар.

Дыхания не хватало. Корсет сдавил грудь немилосердными тисками. Почему мне не попадается никого из слуг? Ладно гости, они все на балу – но хоть кто-нибудь? Я готова была уже проглотить гордость и попросить проводить меня до комнаты как маленькую.

Свеча в настенном канделябре справа от меня зашипела и погасла. Догорела. Кто в своем уме оставляет такие маленькие огарки ночью? Почему их не поменяли?! Тут я заметила то, что должна была сразу, но оглушённая подступающей паникой, не смогла. В этом коридоре были ровные стены без следа лепнины, ни единой картины и совершенно никакой мебели.

Запоздало пришла догадка – отец рассказывал, что одно крыло дворца осталось недоделанным, его даже не стали заселять. И кажется, я по ошибке свернула не туда и забралась именно в него. Так, всё хорошо, я просто сейчас поверну обратно и…

Последние свечи с едва слышным треском догорели и наступила абсолютная, непроницаемая тьма. Вместе с ней меня накрыла абсолютная паника. Как наяву пришли воспоминания – безмолвный лес, крылья темноты трепещут над головой ночными шорохами, я маленькая девочка и я совершенно одна. Никто не придёт мне на помощь, не возьмет за руку и не скажет, что всё будет хорошо…

Я подхватила юбки, сорвалась с места и бросилась бежать. Честно говоря, потеряла всякие ориентиры и не знала даже, в какую сторону бегу. Только вытянула одну руку вперёд, как слепая, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Должен же здесь быть выход! Хоть какой-нибудь! Горячей волной по телу прокатывался страх, скручивался в груди в комок и грозил вот-вот взорваться каким-нибудь крайне опрометчивым поступком. Например, я чего-нибудь намагичу в попытках связаться с отцом и выдам себя с головой. Только не это!

Нужно срочно успокоиться. Это просто темнота. Здесь не прячутся никакие чудовища. Я в ней одна. Всегда, вечно одна...

Я всхлипнула, наступила на край платья и споткнулась, чуть не полетела на пол. В последний момент удержала равновесие и остановилась. Словно падаешь в бесконечную бездну – исчезло всё вокруг, провалилось в ночную беззвёздную пустоту. Нет ни пола, ни потолка, ни стен – только стук собственного, насмерть перепуганного сердца в ушах.

И тут я почувствовала что-то в темноте. Какую-то путеводную нить, которая подсказала мне, что всё-таки я никуда не падаю, а пол и стены по-прежнему рядом.

Это было что-то неуловимо знакомое, хотя и совсем-совсем чужое. Но безумно, ужасно притягательное. Что-то, к чему мне хотелось быть поближе – прикоснуться к этому тёплому, яркому, успокаивающему и будоражащему чувства одновременно… запаху.

Да-да, именно так! Едва различимые следы какого-то приятного аромата в темноте, и я как гончая по следу пошла по нему.

Ближе, еще ближе… Я сосредоточилась, ловя разбегающиеся в панике мысли, призывая их хоть к какому-то порядку. Если я найду источник запаха, я найду ответ и спасение.

Дрожащие кончики пальцев натолкнулись на преграду. Я провела по ней ладонью и с невероятным облегчением поняла, что это – дверь. После непродолжительных попыток нащупала дверную ручку и повернула её.

Свет всего лишь двух свечей в подсвечниках показался мне ослепляющим. Хотя он едва-едва освещал эту маленькую комнату, тесно заставленную снесённой отовсюду на время ремонта мебелью.

Я заслонила глаза рукой и часто заморгала, пытаясь прийти в себя. А когда блики перед глазами немного угасли, я поняла. Поняла, что за аромат вёл меня в темноте.

Пряности и морская соль. И немного рома – совсем капелька, но достаточно, чтобы закружилась голова.

Страх темноты (2)

Из полумрака тесной комнатушки проступили очертания парочки кроватей с высокими витыми столбиками, но еще без балдахинов, на них в беспорядке были сложены стулья – сидение к сидению. Целая батарея канделябров на высоких ножках… Канделябры пусты. В этой маленькой комнате горят только две свечи. Те, что принесли сюда в разных подсвечниках двое людей.

Прямо передо мной у противоположной стены этот Ужасный Принц прижимает к себе Баклажановую Леди и на моих глазах происходит то, что в книгах обычно называется «слиться в страстном поцелуе».

Она опирается поясницей на высокий туалетный столик, спина в изящном прогибе назад, шляпка валяется на полу, причёска в совершенном беспорядке. Принц одной рукой держит её за талию, другой заканчивает избавляться от сюртука. Остаётся в белой рубахе с широкими рукавами, собранными в запястьях. Она заправлена в узкие брюки и так он больше похож на пирата, чем на принца.

Из глубин моей памяти всплывает неприличная песня, которую я как-то случайно услышала на конюшнях от слуг. Там было что-то о моряке, который долго плавал и соскучился по женскому вниманию.

Баронесса томно вздыхает, и её рука с длинными ногтями-коготками проводит по щеке Ужасного Принца, тянется к левому уху, где поблескивает золотая серьга. Он перехватывает эту руку за запястье раньше, не позволяет коснуться. Но не прекращает сминать её губы нетерпеливым поцелуем.