Спаси моего сына - Рей Полина. Страница 7

Верниковский смотрит на меня, понурив голову. И этот взгляд исподлобья вызывает ещё более громкий и раскатистый приступ смеха.

– Всё, Дань. Я хочу уехать. На этом у нас всё закончено.

Выпростав руку из захвата его пальцев, я отступаю на пару шагов.

– Я отвезу тебя домой. Скажу всем, что Марк нашёлся – и отвезу.

Верниковский говорит это так уверенно, как делал всё это время по отношению ко мне. Только вот теперь всё иначе, и очень странно, что он этого не понимает.

– Хорошо, – отвечаю, уже зная, что сделаю, стоит ему только пропасть из поля моего зрения.

– Точно хорошо? – уточняет он.

– Точно.

– Сонь… я очень тебе благодарен. Сделаю всё, что скажешь. Спасибо тебе, но мы с тобой ещё не завершили наш разговор.

Сделает он всё. Да уже сделал, да так, что теперь вовек это дерьмо не разгрести. Но сейчас у меня нет сил на то, чтобы это обсуждать. Да и впредь явно не появится.

– Окей. Ребёнок найден – это главное, – киваю я с кривой улыбкой на губах.

Даня смотрит в ответ, а у меня зуд под кожей. Как же хочется просто взять и исчезнуть. Раствориться, чтобы только не находиться в этом месте.

Но вот рот мужа растягивается в улыбке и он кивает.

– Да, я сейчас. Я мигом.

И он разворачивается и уходит быстрым шагом.

Всего мгновение – и я мчусь туда, где видела машину спецслужб. Побег кажется мне длинным – едва ли не вмещая в себя целую вечность. И всё чудится, что меня догонит муж, схватит за руку, утащит туда, где я совсем не хочу сейчас быть.

– Отвезите меня в город, – шепчу, едва ли не задыхаясь от быстрого бега, нагло распахнув дверцу и плюхнувшись на пассажирское сидение рядом с водителем. – Пожалуйста.

И только тогда перевожу взгляд на того, кто сидит за рулём.

– Без проблем, – хмыкнув говорит он, после чего выбрасывает окурок в окно, заводит двигатель и увозит меня из того места, которое стало в этот день моим личным адом.

– Я Софья, – представляюсь, когда мы выезжаем на трассу «Скандинавия».

– Александр, – кивает он в ответ. – От кого бежите?

Он усмехается, и я с облегчением выдыхаю. Находиться рядом с ним… спокойно. Как будто оказалась там, где в итоге и должна быть.

– Не бегу. Просто мне в город нужно, – безбожно вру, но этот незнакомец не должен заподозрить ничего такого.

Он бросает взгляд в боковое зеркало, и мне становится не по себе. Быстро оборачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо, что творится сзади.

– А говорите, не бежите.

– Не бегу, я же сказала.

– Ладно, ладно… не против, если снова закурю?

Александр кивает на пачку сигарет, лежащую на торпеде. Я мотаю головой.

– Конечно, не против. Это же я вторглась в вашу машину, а не наоборот.

– С этим не поспоришь, – улыбается он. – Но не спросить не мог.

Чёрт побери, Верниковская, что ты творишь? Села в тачку к абсолютно незнакомому мужику, пусть это трижды представитель спецслужб. А теперь тебя везут… кажется, в город. По крайней мере, вроде бы туда, куда ты сказала.

Александр закуривает и я исподтишка его рассматриваю. Он не обладает чертами внешности красавчика. В любой другой момент показался бы мне скорее отталкивающим, чем притягательным. Губы, сжатые в тонкую полоску, обхватывают сигарету и выпускают сизый дым. Глаза с прищуром, а волосы… они едва ли не касаются плеч. И такие… небрежные, что ли? Ловлю себя на мысли о том, что мне хочется их поправить.

– Так куда едем? – спрашивает Александр, докурив сигарету и вновь выбросив окурок в окно.

– В город, – с непониманием произношу я.

– Это я понял. Адрес скажешь?

Он так легко переходит на ты, что это не вызывает ни капли возмущения. Как будто мы с ним всю жизнь вот так вот ехали в машине и болтали ни о чём, или же просто молчали.

– Николая Рубцова, дом двенадцать, квартира тридцать шесть.

Александр снова усмехается. А я понимаю, что только что сморозила глупость.

– Вы тоже из волонтёров? – спрашиваю, чтобы чем-то заместить тишину, которая повисает между нами.

Она мне не нравится. Не нравится сидеть вот так, смотреть на профиль незнакомца и дрожать всем телом. Особенно от того, что телефон разрывается вибрацией от входящих звонков.

– Нет, – мотает он головой. – Но что-то близкое к этому.

– А как на поисках оказались?

Я выдавливаю из себя эти слова, а сама понимаю – он вообще может не иметь отношения к поискам Марка. Выходит, я вообще ошиблась со всем.

– Всегда приезжаю, когда вижу, как в группе по поиску клич кидают. Рад, что пацана нашли. А ты – из волонтёров?

– Нет.

Отворачиваюсь и смотрю в окно, за которым пролетает обычный для летнего дня пейзаж. Александр больше ни о чём не расспрашивает, и я ему благодарна. Не хочу говорить. Вообще ни о чём.

Надеюсь только на то, что доберусь до города целой и невредимой, но, кажется, переживать об этом повода нет. Мы вправду едем в Питер, и чем скорее я окажусь дома, тем больше шансов у меня на то, чтобы со скоростью света покидать в сумку всё, что попадётся под руку и сбежать к Юльке. Потому что Верниковский будет меня искать. Наверняка.

– Не против, если на пару минут остановимся? Я воды на роднике наберу? – спрашивает Саша, чуть сбрасывая скорость. – Это ненадолго, – заметив мой взгляд, метнувшийся на часы, добавляет поспешно.

– Совсем не против. Считайте, что меня с вами нет.

Покачав головой, он притормаживает у родника. Выходит из машины, и я инстинктивно распахиваю дверцу. Хочется вдохнуть кислород полной грудью в безуспешной попытке напитаться уверенностью, что я всё ещё жива.

– Кто крайний? – спрашивает у нескольких человек в очереди Александр.

– Я! – откликается совсем молоденькая девчонка. – И что за слово такое – «крайний»? – фыркает тихо, но так, что её слышу даже я. – Можно же сказать «последний». Небо от этого на голову не рухнет. Да и вообще так правильно!

Она говорит это своему парню, но явственно желает, чтобы это услышал именно Саша.

– Ты права, малая, – хмыкнув, соглашается тот. – Только у нас, спасателей, приметы свои есть. Ты же не против, если будем суеверными?

Он смотрит на неё. Без злости какой-то, просто устало. И она опускает глаза, потупляет взгляд.

– Если вам только одну баклаху набрать, так мы уступим, да? – выступает кто-то в очереди.

– Только одну, – кивает Саша. – Но я и подождать могу.

– Нет, давайте.

Они расступаются, и Александр быстро набирает пятилитровую бутыль воды. Благодарит всех, после чего возвращается к машине и мы уезжаем.

«Значит, спасатель», – вертятся в голове мысли. Сама не знаю, почему обратила на это внимание. Вроде как сейчас он просто докинет меня до дома и на этом всё, но я раз за разом ловлю себя на том, что бросаю на Сашу быстрые взгляды. Изучаю его исподволь, и быстро отворачиваюсь, когда кажется, что он поймает меня на месте преступления.

– Приехали. До квартиры провожать не стану, ничего?

Саша улыбается, и я киваю. На губах тоже появляется улыбка, которая гаснет, когда слышу:

– О, Верниковский здесь.

Чёрт! Моя взгляд мечется по двору, что не укрывается от внимания Александра. Когда нахожу глазами припаркованную чуть поодаль машину, возле которой стоит муж, вжимаюсь в кресло. И хочется попросить увезти меня куда угодно, но Саша уже берётся за ручку дверцы. Да и глупо это – бегать. Всю жизнь ведь не побегаешь.

– Ты от него что ли уехала?

– Это мой муж.

– О… так значит, вашего пацана искали? Как же он сбежал? Не досмотрела?

В голосе Александра появляются стальные нотки. А у меня внутри – злость.

– Не моего пацана. Сын у мужа… от другой.

Выходит насмешливо-болезненно. Не знаю, зачем эта информация нужна Саше, но меня распирает. И мне нравится то, что чувствую – сейчас уже готова просто выйти и расставить все точки над «i» с Верниковским.

– Спасибо. Я пойду, – говорю уверенно, после чего покидаю машину и направляюсь в сторону дома.

Саша уезжает. Я даже не вижу это – слышу. Он так и не выходит к Верниковскому. Просто движок его машины ревёт, после чего этот звук отдаляется.