Дракон и сокровище - Хенли Вирджиния. Страница 70

Они вошли во дворец и, миновав несколько коридоров, оказались у дверей большого зала. Слуги и стража почтительно пропускали всюду принцессу и ее мужа. Генрих явно не ожидал, что они явятся сюда, и не отдал распоряжений об их задержании.

Король сидел за ужином в компании узкого круга своих приближенных. При виде Симона и Элинор, вошедших в зал и остановившихся у порога, лицо его перекосилось, как от зубной боли.

— Вы не смеете являться сюда, как к себе домой! — взвизгнул опомнившийся первым епископ Винчестерский. — Вы оба отлучены отпричастия!

— Кем? — приподняв бровь, осведомился Симон.

— Мной!

— На каком основании?

— На основании того, что вы соблазнили принцессу Элинор и самовольно, без одобрения Королевского совета и монаршего соизволения, вступили с ней в тайный брак!

— Ведь вы сами организовали наше венчание в дворцовой церкви! — с упреком обратился Симон к королю.

— Вы лжете! — не моргнув глазом заявил Генрих. Чувствуя поддержку всех сидевших за столом, он приосанился и гордо вскинул голову.

— Генрих! — не веря своим ушам, воскликнула Элинор. — Я всегда любила тебя, всегда защищала тебя от всех нападок и обвинений. Брат! Ты подло предал меня!

— Прелюбодеи! — презрительно бросила наслаждавшаяся этой сценой Красавица.

Элинор поняла, что должна немедленно увести Симона из Виндзорского дворца, чтобы помешать ему рассечь надвое епископа или самого короля. Она видела, как его рука инстинктивно потянулась к рукоятке меча. Симон не сомневался, что останься его Элинор среди этих людей, она неминуемо в течение ближайшего же часа попадет в застенок. Обнявшись, супруги вышли из зала и вскоре оказались за дворцовой оградой. Там их ожидал сэр Рикард де Бург.

— Благодарение Богу, они не задержали вас! Спасайтесь, милорд и миледи! Дом епископа Винчестерского оцеплен королевской стражей, а у всех городских ворот дежурят лучники и алебардисты. Им приказано арестовать вас и отправить в Тауэр.

— Спасибо вам, сэр Рикард! — спокойно произнес де Монтфорт. — Прошу вас, разместите наших слуг и воинов в доме епископа Линкольнского, а поутру отправляйтесь вместе с ними в Кенилворт. Я поручаю вашим заботам мои владения и нашего сына!

— Куда вы направляетесь, милорд?

— На континент.

— Боже, — всхлипнула Элинор, — мой мальчик, мой Генрих…

— …останется под присмотром Бетти, Евы и Марты и под защитой замковых стен и трех сотен воинов, — закончил за нее Симон.

Граф и графиня Лестер не мешкая поскакали в гавань и отплыли на континент с первой же баркой.

39

В течение последних недель Элинор наслаждалась такой роскошью, какой она не ведала за всю свою жизнь. Она покачивалась в гамаке на широкой, залитой солнцем веранде, глядя на безоблачное ярко-синее небо и спокойное море. После своего бегства из Англии, высадившись в Бордо, они сразу же направились в Италию, где жила не только императрица Изабелла, старшая сестра Элинор, но и принц Ричард со своей супругой и малюткой-сыном. Муж принцессы Изабеллы владел не только Германской империей, но и южной Италией, а также Сицилией.

Элинор, привыкшая вставать спозаранку и проводить свои дни в трудах и заботах, скучала от вынужденного безделья. Она тосковала по своему сыну, по родине, и душу ее непрестанно терзала мысль о коварстве Симона, женившегося на ней ради ее титула. Едва ступив на землю Италии, он предложил императору Фредерику свою помощь в военной кампании, которую тот вел на севере страны.

Туда же направились и несколько десятков воинов, переправившихся на континент из Англии, чтобы быть подле своего господина, графа Лестера, которого все они боготворили. Элинор, изнемогая от жары, размышляла о том, как неразумно поступили Фредерик и принц Ричард, вверив свои армии под начало Симона. Ведь после окончания этой кампании значительная их часть, как это бывало всегда, примкнет к войску де Монтфорта. Да, он умел завоевывать сердца людей! Она тяжело вздохнула при мысли о том, что и сама стала жертвой его чар! Как глупо с ее стороны было поверить в искренность его любовных заверений! Теперь Элинор горько досадовала на себя, что поддалась на эту старую как мир уловку, но исправить содеянное было уже нельзя. Ей предстояло хранить верность Богу войны, рожать, вскармливать и воспитывать его детей, управлять его владениями, полностью утратив веру в его любовь. Что ж, таков, судя по всему, удел всех женщин! Утешая себя этими мыслями, она, однако, не могла не сожалеть о своих былых иллюзиях, утрата которых образовала в ее душе пустоту, которую ничто не могло заполнить.

Вечером все три женщины собрались за столом в просторном обеденном зале. Две Изабеллы обсуждали подробности предстоящего крестового похода, который затевал Ричард. Элинор, погруженная в свои мысли, улавливала лишь отдельные слова из их разговора. Она любила обеих женщин, но ее не переставала удивлять их алчность. Они были богаты настолько, что могли позволить себе любую роскошь, не заботясь о расходах, и тем не менее жажда приобретательства заставляла их с нетерпением ожидать новых богатых трофеев, которые сулил этот поход. Элинор улыбнулась при мысли, что она не только самая бедная из всех троих, но и менее знатная, чем ее сестра и невестка. Одна носила титул императрицы, другая — герцогини, в то время как Элинор была всего лишь графиней. Тем временем женщины переменили предмет разговора.

— Джоан Фландрская — моя близкая подруга, — сказала Изабелла Германская, выразительно взглянув на Элинор.

— Джоан Фландрская? — переспросила та.

— Ну да, первая жена Симона.

— Ты ошибаешься, дорогая, я — первая и единственная его жена!

— О, так ты ничего не знаешь! — И обе Изабеллы поспешили посвятить Элинор в подробности отношений Симона де Монтфорта с богатой вдовой. Элинор не проронила ни слова.

Вдруг снаружи послышался топот копыт и звуки оживленных мужских голосов. Мужчины возвратились после военного похода на север Италии. В другое время Элинор непременно выбежала бы навстречу Симону, но теперь она осталась недвижима, как и обе Изабеллы, и стала молча ждать прихода супруга, брата и зятя.

Когда они присоединились к женщинам за обеденным столом, Элинор приветствовала Симона, едва подняв глаза от тарелки. Она делала вид, что не замечает, с какой тревогой тот вглядывается в ее лицо, не принимала участия в разговоре и ничего не ела.

— Элинор! Ты очень бледна. Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил он.

— Благодарю, я совершенно здорова.

Через несколько минут она извинилась и, встав из-за стола, удалилась к себе.

Симон не последовал за ней, а остался в обеденном зале. После ужина все перешли на открытую террасу, куда им подали кофе и прохладительные напитки. Когда все разошлись по своим комнатам, де Монтфорт не отказал себе в удовольствии выкупаться в море. Элинор слышала, как он шумно плескался неподалеку от берега.

Он вошел к ней через балконную дверь. Морская вода каплями стекала с его смуглого тела.

— Как жаль, что ты неважно себя чувствуешь! Я мечтал, что мы с тобой поплаваем вместе в теплых водах Адриатики!

— Чтоб тебе утонуть!

— Элинор, да что это с тобой? Чем я тебе не угодил на сей раз?

— И ты еще спрашиваешь?! Теперь я точно знаю, что ты женился на мне ради моего происхождения, как до этого — на Джоан Фландрской ради ее денег! И не лги мне, что любишь меня! Я больше не верю тебе!

— Элинор, ведь, когда я познакомился с Джоан, я еще не ведал о твоем существовании! Благодарение Богу, что мне посчастливилось избавиться от нее! Ведь я люблю тебя, люблю больше жизни! Ну как мне доказать тебе это, бесценная моя?

Он сорвал простыню с ее обнаженного тела и накинулся на нее с такой свирепой жадностью, что Элинор не в силах была противостоять его натиску. Страсть Симона воспламенила ее дремавшие чувства, и не прошло и минуты, как она уже покрывала его мускулистое тело горячими поцелуями. Элинор охватила неведомая ей прежде жажда обладания, и она настояла на том, чтобы самой руководить ритмом их любовного акта, лежа поверх Симона. Когда их тела расслабились и Элинор опустила усталую голову со взмокшими, спутанными волосами на грудь Симона, она с надеждой спросила: