Дракон и сокровище - Хенли Вирджиния. Страница 76

— Я — ваша женщина, милорд Лестер. Глаза Симона наполнились слезами. Он подхватил ее на руки и торопливо произнес:

— Боюсь, мы стоим на пороге войны, Элинор! Но жизни Генриха ничто не угрожает. Все бароны, входящие в оппозицию, подписали соглашение о том, что королем будет провозглашен маленький Эдуард. Видишь, ты напрасно упрекала меня в притязаниях на трон.

Я тоже хочу дать тебе клятву, Элинор. Я клянусь, что всегда буду твоей опорой и защитой, я клянусь тебе в своей вечной любви, которая для меня дороже жизни!

Они скрепили эту клятву поцелуем, и Симон поспешил к ожидавшему его Рикарду.

48

Войска Симона де Монтфорта выступили из Оксфорда и стремительно двинулись на запад, овладев долиной реки Северн и землями, граничившими с Уэльсом. Бристоль и Глостер открыли им свои ворота, Херфорд, один из оплотов роялистов, был взят приступом. В местностях, население которых оказывало им сопротивление, воины поджигали поля и забирали скот.

На сторону де Монтфорта встали Лондон и Пять портов. Генрих стал искать пути к примирению. Он вызвал из Италии Ричарда, ставшего к тому времени королем Римским, и тот прибыл в Лондон, но не застал там де Монтфорта. Не удалось ему догнать наступавшую армию также и в Ридинге. Король Римский счел за благо удалиться из страны.

Население Кента встретило армию оппозиционеров ликованием. Теперь под контролем Симона находились не только Пять портов, но и Пролив.

Де Монтфорт встретил папскую делегацию в Дувре. Он не читая швырнул в море эдикт его святейшества, гласивший, что граф Лестер отлучен от Церкви, а бароны подлежат церковному взысканию за свое противление власти.

Арбитром в противостоянии Генриха и его подданных вызвался быть Людовик Французский. После недолгого раздумья Симон согласился на это.

Людовик объявил, что считает Генриха единственным законным правителем Англии, который волен распоряжаться страной и своими подданными по своему усмотрению.

Симон де Монтфорт понимал, что это дипломатическое поражение снова сплотит всех баронов и что война будет длиться до полной победы оппозиционеров.

Воспользовавшись кратковременным перемирием, он поспешил в Кенилворт к Элинор и сыновьям. Она пришла в ужас, увидев едва зажившую рану на его ноге. Симон не теряя времени стал раздевать ее, но Элинор выскользнула из его объятий, моля его поберечь силы и отдохнуть перед предстоящими сражениями.

— Боже правый, Элинор, ты ли это? — удивился Симон.

— Ты должен отдохнуть. Обещай мне!

Де Монтфорт позвал оруженосцев, которые принялись раздевать его. Вскоре он жестом отпустил их, оставшись наедине с Элинор. Между ног его она увидела знакомый чехол из черной кожи. Глаза ее блеснули.

— Так ты не хочешь приласкать меня, дорогая?

— Нет, нет, — торопливо проговорила она. — Нисколько.

Симон оглушительно расхохотался:

— А ведь ты лжешь! Ты и не взглянула на мою рану, зато не сводишь глаз с моего рожка в черной мантии!

— Ты — дьявол!

Он поднял ее и погрузил в лохань, полную воды, которая была приготовлена для него.

— Я не знаю более быстрого способа раздеть тебя.

— Ах ты сукин сын! Француз! Проклятый иностранец!

Элинор выскользнула из лохани и, сбросив на пол одежду, стала вытираться белоснежной простыней.

— Зачем ты это делаешь? Я ведь люблю, когда ты мокрая и скользкая! — запротестовал Симон, погружаясь в воду.

— Ты любишь, когда я мокрая, и когда я лежу у огня, и когда я сверху, и когда я снизу.

— Похоже, скоро я встану на голову. Что ты тогда скажешь?

Он стремительно вскочил из воды и, наскоро промокнув тело простыней, налил красного вина в кубок и поднес к ее губам:

— Выпей! Это кровь дракона.

— А ты знаешь, что из этого получится?

— Знаю, дорогая! Ты станешь ненасытной, а именно этого-то я и хочу.

Они провели в постели двенадцать часов. Утомленный ласками, все еще слабый после ранения, Симон заснул, а Элинор села на край постели и не отрываясь смотрела на него.

Он был ее слабостью и ее силой, ее мудростью и ее безумием, ее героем…

Он был на голову выше всех других мужчин — и не только ростом. В Англии его считали ожившим Богом войны. На секунду ей вдруг стало нестерпимо страшно. Завтра ему предстояло новое сражение. Но она тут же отогнала от себя страх. Симон наверняка снова выйдет из него победителем, она просто не имела права сомневаться в его силе и доблести. Она твердила себе, что ей надо уйти. Она находилась в опасной близости от него, и стоило ему проснуться под ее пристальным взглядом— он растратил бы силы, которые так нужны ему самому, на то, чтобы доставить радость ей.

— Иди сюда и ляг ко мне.

— Нет, Сим, уже поздно, тебе надо отдохнуть.

— Иди ко мне, Кэти!

Она прижалась к нему всем телом и уткнулась лицом в его грудь.

— Через час мне надо выехать из Кенилворта, — негромко проговорил он. — На сей раз сражения не прекратятся, пока я не возьму всех их в плен. Я потребую полной капитуляции. Королевские штандарты будут брошены наземь.

— Ты победишь, Симон!

— На всех государственных документах рядом с моей будет и твоя подпись.

Она провела губами по его подбородку:

— Когда ты вернешься, чем бы ни закончилась война, ты будешь королем, Симон!

Он прижал ее к сердцу:

— А ты навсегда останешься Бесценным Сокровищем Короля.

Послесловие автора

После битвы при Льюисе Симон де Монтфорт правил Англией в течение двух лет. За это время он воплотил в жизнь свою мечту о представительстве в парламенте всех сословий страны.

Любовь Симона и Элинор, их верность друг другу — одна из самых трогательных страниц истории средневековья. У них было шесть сыновей и одна дочь.

После битвы при Льюисе о Симоне де Монтфорте стали сочинять поэмы и баллады, тексты некоторых из них сохранились до наших дней, передаваясь из уст в уста.