Ловец душ и навья невеста (СИ) - Ярошинская Ольга. Страница 46

— Го-господин ловец, ежели желаете столик, то для вас всегда есть место. И для вашей помощницы.

— Видел ее сегодня?

— Не-не-не припомню, — проблеял официант, и Рихард нырнул в его глаза, чтобы просмотреть воспоминания последнего часа.

Мужчины, женщины, веселые и грустные, Мирабелла под ручку с Вилмосом Грохом, тот выглядит подавленным и обескураженным. Официант провел их в зал и не отказал себе в удовольствии заглянуть в глубокое декольте Мирабеллы, которая снова вошла в роль глупышки и щебетала как птичка, обмахиваясь веерами ресниц. Снова улица. Полицейский патруль, все с угрюмыми лицами, горничная, искривленная от тяжести сумки с покупками. Компания оборванных детей, при виде которых официант насторожился и попытался заслонить вход в ресторан тощими плечами. Оборванцы дразнили его, корча рожи, и по мужчине, прошедшему мимо ресторана, официант лишь мазнул взглядом: очень высокий, шляпа надвинута на глаза, которые сверкнули желтым, как у кота, и горло Рихарда словно сдавило, а старый шрам зачесался. Не может быть! Это отразился свет фонарей, которые зажглись один за одним, рассеивая необычно густой туман.

Карна!

Она прогуливалась по другой стороне улицы. Не удивительно, что официант ее не узнал: со шляпки — очень похожей на предыдущую: круглая, как таблетка, с длинным пушистым пером — свешивалась вуаль, прикрывающая наглые синие глаза. Наконец Карне надоело ходить туда-сюда, и она свернула на улицу, ведущую к реке.

Рихард вынырнул из воспоминаний, придержал официанта, чтобы тот не упал, и слегка встряхнул, приводя в чувство.

— Спасибо, — буркнул на прощание и побежал вслед за ней.

Ближе к реке туман стал гуще: теперь Рихард не видел своих ног и пару раз едва не упал, поскользнувшись. Стены домов задернулись пеленой, люди появлялись внезапно, словно призраки из иного мира. Тревога сжимала сердце и заставляла бежать быстрее. Вот ведь глупая девка! Он найдет ее и… План дальнейших действий вырисовывался однозначным. Он пытался быть понимающим и не давить слишком сильно — и что в итоге? Может, черный экипаж, управляемый рыжей навкой, уже увозит ее прочь из города. Будто в подтверждение его худших предчувствий, носа коснулся знакомый запах, от которого волосы на затылке встали дыбом.

Он налетел на какую-то старушку и едва не сшиб ее с ног, столкнулся с компанией толстяков, которые будто задались целью испинать его животами, из-под ног с диким воем бросилась кошка, черная как Черва. А потом он оказался на набережной и едва успел остановиться, чтобы не рухнуть в реку.

Мост изгибался над белым туманом, как черная радуга, словно в мире разом пропали все цвета, и он стал монохромным. Карна стояла наверху — тонкий силуэт в шляпке с длинным пером. А напротив нее — мужчина, чей профиль с коротким носом и слегка выступающей нижней губой Рихард тоже сразу опознал. В руке Карны что-то блеснуло. Пистолет?

— Стреляй! — выкрикнул Рихард, но голос его потонул в тумане и шуме реки, которая, напитавшись дождями, текла быстрее, выплескиваясь через невысокий парапет набережной.

Карна опустила пистолет, а Эдмон шагнул к ней и протянул руки.

44.

Рихард рванул кобуру — она оказалась пустой, схватил кинжал — глупо метать его с такого расстояния.

— Карна! — выкрикнул он, и она вздрогнула, но не повернулась к нему, глядя на вотума.

Мост изгибался над туманом, и Карна с Эдмоном словно плыли на спине кита по молочной реке. Рихард бежал к ним, не сводя глаз с навки и прикидывая, сколько у него есть времени. Успеет? Не успеет? При желании вотум уже мог бы свернуть ей шею. Туман взметнулся, затягивая Карну дымкой, и Рихард рванул застежку сумочки, выхватил Гектора и направил на мост. Свет прорезал туман двумя лучами, и вотум, который, оказывается, всего-то и успел, что приподнять вуаль на новой шляпке Карны, оскалился, по лицу его, как по воде, побежала рябь, а потом он быстро перешагнул перила моста и без всплеска ушел в Черву. Рихард взбежал на мост, перегнулся через перила, всматриваясь в реку, но под слоем тумана ничего было не разобрать. Свет в глазницах Гектора еще мерцал, и Рихард схватил Карну за предплечье и потащил за собой.

— Отпусти меня! — возмутилась она.

Рихард и в самом деле отпустил ее, спрятал Гектора назад в сумочку и отдал ее Карне. Забрал свой пистолет и сунул назад в кобуру.

— Какого жмыха ты за мной увязался? — воскликнула Карна. Лицо ее было белым, как туман, и синие глаза, полные слез, сверкали сапфирами.

Рихард снова схватил ее за плечо и подтолкнул вперед.

— Прекрати! — выкрикнула она. — Что ты себе позволяешь?

Он повернулся к ней, и на ее лице на мгновение мелькнул испуг, а потом она упрямо уставилась ему в глаза, вздернув подбородок с маленькой ямочкой.

— Дома поговорим, — процедил он сквозь стиснутые зубы и потащил ее за собой. Сейчас он не пытался приноравливаться к ее походке и шагал широко, так что Карне приходилось едва не бежать. Она возмущалась, ругалась, угрожала — он не обращал внимания, понимая, что просто не сможет сдержаться. И лишь когда дверь за ними захлопнулась, и Карна повернулась к нему, снимая шляпку с поникшим от влаги пером, он схватил ее за плечи и встряхнул.

— Ты! Могла! Погибнуть! — выкрикнул он ей в лицо. — Твой муж умер! На мосту был не он! Это навь! Понимаешь?

Карна дернула плечами, пытаясь высвободиться. Волосы ее растрепались и упали на лицо.

— Убери от меня свои руки, грязный ты мужлан! — возмутилась она. — Мне лучше знать — Эдмон это или нет! И если бы ты не явился вместе с краденой черепушкой, то я бы уже узнала, что он хочет! Я любила его! И если я могу помочь ему обрести покой, я это сделаю!

— Переспишь с навкой? — спросил Рихард. — У тебя там, в твоей голове, лишь эхо, как в пустой трубе? Ты ляжешь в постель с мертвяком?

— Это ты решил, что Эдмону нужно лишь мое тело, — горячо возразила Карна. — Он не такой как ты. И если уж сравнивать, то лучше я и вправду потеряю девственность с ним, чем с тобой!

Рихард толкнул ее к стене, вжался всем телом и впился в ее губы поцелуем. Он целовал ее с болезненной злостью и пылом, не щадя нежные губы с ягодным привкусом, проникая языком глубоко в ее рот. Быстро расстегнув пуговки на ее плаще, смял мягкую грудь ладонью.

Карна его укусила, Рихард рефлекторно отпрянул, и голова его мотнулась от хлесткой пощечины.

— Не смей обращаться со мной как со шлюхой! — выкрикнула она, растрепанная и разрумянившая. Губы ее припухли и стали от поцелуев яркими как клубника.

Рихард вытер прокушенную губу рукой, посмотрел на Карну.

— Ты ошибаешься, — сказала она спокойнее. — Ты понятия не имеешь, кто такой Эдмон. Ты ему и в подметки не годишься. Полная его противоположность! Он умный, добрый, нежный...

— А я, выходит, тупой, злой и грубый?

Карна лишь многозначительно фыркнула.

— А ты, что ли, тоже идеал? — спросил Рихард, снова шагнув к ней и прижав к стене. Ладонь его легла на ее шею и слегка переместилась, так что пульс застучал под пальцами. Синие глаза посмотрели на него с вызовом.

— Что, не нравится слышать правду о себе, да? Сам-то привык в чужих недостатках копаться! Казалось бы — ты можешь видеть людей как никто другой, должен знать, что они отличаются, и некоторым просто не дано понять устремления других.

— В смысле, я умишком не вышел, чтобы понять твоего ненаглядного Эдмона?

Карна улыбнулась, надменно вздернула подбородок, так что теперь их губы почти соприкасались.

— Не трогай меня, — отчеканила она, и голос ее даже не дрогнул. — У нас уговор.

— Все еще надеешься на кодекс ловца? — теперь улыбался он, и у Карны по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. А Рихард отпустил ее шею, обхватил запястья и быстро завел вверх, прижав над ее головой к стене. — Ты сама напросилась!

— Не прикасайся ко мне, — прошипела она снова.

— Я только держу твои руки, — заметил он. — Это ты трешься об меня, как кошка.