Канун рождества - Хенли Вирджиния. Страница 7

Следующие три часа Клинт распиливал дерево на огромные круги и раскалывал их на поленья. Он сделал передышку только один раз, чтобы разжечь огонь гостиной. Обливаясь потом, он поклялся, что, во-первых, купит для нового дома бензопилу, а во-вторых — колун. Он потянулся и зевнул. Еда! Его тело нуждалось в горючем. Клинт отрезал несколько тонких кусков оленины и пошел за сковородой. Он поставил ее на огонь, положил дольки яблок между кусками мяса и сел на скамейку перед камином.

— М-мм… пахнет божественно.

Клинт повернулся. Ева потянулась и открыла глаза.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Хочется есть, — ответила она, взглянув на сковороду. — Спасибо, что приготовили мне завтрак, — поддразнила она его. — А что собираетесь есть вы?

Он засмеялся, но предупредил:

— Вам нельзя много есть, иначе будет плохо.

Он взглянул на нее.

— Не смотрите на меня! Я знаю, что выгляжу страшилищем.

Клинт был так рад, что у нее нет жара, что позволил ей съесть все мясо, и приготовил другую порцию себе. Он нашел ей тарелку и отнес пустую сковороду в гараж. Когда он вернулся, Ева сказала:

— Восхитительно! Что это было?

— Мясо.

— Какое мясо?

— Оленина.

Она умолкла, но продолжала жевать. «Он пошел охотиться вчера вечером, пока я спала». Ева взглянула на камин. «Я проснулась около двух часов. Огонь почти потух. Значит, он нарубил дров после того, как убил оленя. Он не спал всю ночь!»

На Еву произвело сильное впечатление то, что Клинт сделал для нее. С того момента как она подверглась такой ужасной опасности, ее отношение к этому человеку изменилось. Она испытывала к нему огромную благодарность. Он спас ей жизнь, принес в дом, согрел, накормил. Ей не пришлось и пальцем пошевелить. Но Ева испытывала нечто большее, чем благодарность, чем уважение и восхищение. Что же это было? Она задумалась. И тут, словно вспышка молнии, ее осенила мысль: то, что она чувствует, было желанием! Она хотела его.

Она положила вилку. Черт возьми, он не должен ни о чем догадаться!

— Что-то не так с едой?

— Нужна соль… А вы могли бы побриться, — сказала она, желая скрыть свои чувства.

По его глазам Ева увидела, что ее замечание позабавило Клинта.

— Неблагодарная девчонка, — пробормотал он, усмехаясь.

— Почему вы всегда смеетесь надо мной?

— Потому что вы обманщица.

— Это еще почему?

— Вы хотите, чтобы мир думал, что вы всезнающая, самостоятельная, современная женщина, но это все мишура. Стоит поскоблить — и вы окажетесь маленькой девочкой, которая нуждается в заботливом мужчине. Девочка, возможно, из преисподней, но тем не менее…

— Вы ошибаетесь, — перебила Ева.

— Нет. Ваша одежда выдает вас.

— Моя одежда? — Она вдруг поняла, что под одеялом на ней ничего нет.

— Кейс и деловой костюм создают ложное впечатление. Как только я их убрал, что я обнаружил? Самое женственное белье, которое когда-либо видел. Это не только секрет полишинеля, это секрет Евы.

— Безумец.

Клинт почесал в затылке.

— У меня поехала крыша с тех пор, как мой отец…

— Сбил из пистолета яблоко с вашей головы, — закончила она.

Внезапно она захохотала. Клинт тоже засмеялся.

— Мне нравится, как вы смеетесь, — сказал он. — Вам это идет. Вам следует распускать волосы и почаще радоваться.

Радоваться? Не говорите глупостей. У меня так давно не было радостей, что я забыла, как это делается.

— Я мог бы вас научить.

Она потупилась. Клинт почувствовал дьявольское искушение.

— В моем положении это было бы уже слишком. Я и так заставила вас работать всю ночь напролет.

— Я мог бы научить вас и другим… положениям.

Она вздернула подбородок. Зеленые глаза встретились с синими.

— Держу пари, что могли бы.

Клинт боролся с желанием заключить ее в объятия. Его потребность попробовать ее на вкус была столь велика, что он должен был отодвинуться от нее. Он не мог заняться с ней любовью прямо сейчас — это бы означало воспользоваться ее беспомощностью. Когда он займется с ней любовью — а он знал, что займется, — то хотел, чтобы она была в состоянии дать ему не меньше удовольствия, чем получит.

— Мне нужно что-нибудь надеть. — Она посмотрела на кучу красного тряпья на камине. Тряпье когда-то было костюмом от Альфреда Санга.

— Я поищу что-нибудь, — предложил Клинт.

В тот момент, когда он исчез наверху, она натянула на себя бюстгальтер и короткую атласную нижнюю юбку, засунула колготки под красные тряпки и снова закуталась в одеяло.

— Боюсь, что улов невелик. — Клинт показал ей красные рейтузы и толстые лыжные носки. — Вот возьмите еще мою рубашку.

Он скинул жилет и рубашку. Взгляд Евы скользнул по широкой мускулистой груди, покрытой густыми черными волосами. Он снова надел кожаную жилетку.

Она не могла отвести от него глаз.

— Как вам удалось сохранить такую великолепную форму? — спросила она с удивлением.

— Только благодаря моей работе и моему хобби.

«Незачем спрашивать, не будет ли ему холодно. Люди вроде него не чувствуют холода». Он был похож на человека с рекламы «Мальборо».

— Я принесу еще дров, а вы одевайтесь, — деликатно предложил он. — В ванной есть вода, но холодная. Не стойте долго под душем.

Ева была рада, что вчера, когда они пошли осматривать участок, оставила в доме вместе с кейсом и свою сумочку. Она приняла душ и натянула рейтузы под нижнюю юбку. Ева уныло посмотрела в зеркало. Она выглядела как пугало из старого телевизионного фильма «Иго-го».

Она надела синюю шерстяную рубашку Клинта. Ее окутал запах мужского тела. Он представлял собой сочетание яблочного аромата с дымком костра и потом и был таким опьяняющим…

Она натянула толстые носки и провела расческой по волосам. Как ни странно, прическа ее не испортилась. Волосы только сильнее завились. Из косметики у нее с собой была только помада. Ева выбирала ее в тон костюму, теперь она оказалась в тон рейтузам. Когда она вышла из ванны, Клинт уже вернулся. Ева быстро сказала:

— Пойдемте порыщем по дому, не наткнемся ли на что-нибудь, что сможет нам пригодиться.

Он улыбнулся:

— Вы не только красивы, но и умны.

На кухне он открыл буфет и показал ей спрятанное сокровище.

— Это генератор. Я отсифонил бензин из машины, так что у нас будет электричество. Но придется экономить. Сегодня вечером, когда стемнеет, мы сможем зажечь свет, включить плиту, чтобы что-нибудь приготовить, и, возможно, послушать прогноз погоды по радио.

Ева состроила гримаску:

— Вы не только красивы, но и необыкновенно умны.

В кухонных шкафчиках они нашли все разнообразие котелков и сковородок, которое только можно было себе представить. Там были фарфоровая и серебряная посуда, стаканы и кружки, ложки и вилки, но почти ничего съестного. Им попалась полка с огромным количеством различных трав и специй, коробка свечей, рулон фольги, пачка салфеток в форме сердечка со Дня Святого Валентина и пакет с сухими соками. В последнем шкафу они нашли полбанки растворимого кофе. Для Евы и Клинта это было все равно, что найти золотой самородок в заброшенной шахте.

— Кофе! — закричали они оба.

Клинт налил воды в чайник и поставил на огонь. Ева положила по чайной ложке волшебного коричневого порошка в кружки, затем они сели у камина и, затаив дыхание, ждали, когда закипит вода.

— Говорят, что предвкушение счастья лучше самого счастья, — заметила Ева.

— Не верьте этому. — Его голос был таким низким. Ева поняла, что Клинт ждет не только кофе, и по ее спине пробежали мурашки.

Когда он налил в кружку кипяток, Ева закрыла глаза и втянула в себя аромат кофе. Клинту это показалось чувственным жестом, выдававшим ее страстность во всем. Когда он добавил каплю виски в свой кофе, она протянула свою кружку. Попробовав, она закатила глаза:

— О Боже, это лучше, чем секс!

Клинт рассмеялся:

— Если вам так кажется, значит, у вас были очень неумелые любовники, Ева Барлоу.