Сокол и цветок - Хенли Вирджиния. Страница 24

– Но у него нет оснований для развода, – настаивал де Берг.

Уильям невесело засмеялся.

– Прошение о разводе удовлетворено. Они снова вытащили на свет закон о кровосмешении. Дед Эви-зы, Роберт Глочестер, был незаконным сыном короля Генриха Первого. Так или иначе, дело сделано. Эвиза будет только рада избавиться от него. Кстати, почему это так тебя беспокоит?

– Джезмин отправилась в Сайренчестер, чтобы стать фрейлиной королевы Эвизы, – глухо ответил Фолкон.

– Это, конечно, Эстелла ее подговорила!

– Уильям, я обнаружил, что Джезмин никто не может подговорить. Она сама способна на любую проделку!

– Как все женщины, – согласился граф.– Я пошлю за ней.

– Нет, я сам поеду и привезу ее. А, дьявол, нужно же рассказать всю историю о неудавшемся похищении, прежде чем ты услышишь все от кого-то друго-го.

Узнав подробности, Уильям зашелся от смеха.

– Не пойму, в чем причина такого веселья, сэр, – сухо объявил Фолкон.

В глазах Уильяма блеснули веселые искорки.

– Тебе повинуются сотни мужчин, а одна девчонка-недомерок водит за нос.

Фолкон, ухмыльнувшись, потер шрам на щеке. Боже, вот буря-то разразится, когда он объявит, что приехал за Джезмин! Он просто дождаться не может очередной стычки! Однако он с неприятным чувством думал о встрече с Эвизой. Женщина, у которой только сейчас отняли трон, вряд ли будет веселой собеседницей!

И в самом деле, в величественном замке Сайренчестер царила атмосфера недостойной суеты. Все знатные лорды и их жены, поспешившие предстать перед королевой Эвизой, сейчас так же быстро покидали поместье. Слухи о разводе разнеслись со скоростью выпущенной из лука стрелы, и придворные спешили исправить ошибку, боясь навлечь на себя немилость монарха.

Графы Клер, Дерби, Лейсестер, Варенн и их супруги отбыли этим утром за час до того, как Эвиза получила официальные письма и документы с королевской печатью. Только графиня Пемброк, прелестная Изабель, жена маршала Англии, осталась верна Эвизе. И она и ее муж Уильям Маршалл, славились искренностью, честностью и преданностью.

Графиня Уорвик, молодая вдова, передумала уезжать в тот момент, когда Фолкон де Берг переступил порог зала. Джезмин увидела его и предпочла сделать вид, что не замечает, но пришла в сильнейшее раздражение, поняв, что кроме нее ни одна женщина в зале не осталась к нему равнодушна. Элизабет Уорвик повисла на его руке и выглядела при этом так, будто хочет проглотить его заживо.

– Фолкон де Берг! Какой приятный сюрприз!

– Здравствуй, Бесс, как поживает прелестнейшая вдовушка во всей Англии?

Элизабет мило надула губки.

– Ужасно взволнована!

– Но в чем дело, умоляю, откройся мне! – сказал Фолкон, улыбаясь темноглазой красавице.

– Не могу здесь говорить, – прошептала она, подняв брови, явно желая подчеркнуть, что предмет достаточно деликатный. – Лучше навести меня вечером, я все расскажу, – кокетливо пообещала Элизабет.

Фолкон с самым серьезным лицом поцеловал ей руку и отошел, чтобы приветствовать Изабель, графиню Пемброк.

– Фолкон, у вас нет новостей об Уильяме? Он обычно часто посылает гонцов, но я ничего не слыхала о его возвращении.

– Возможно, он попросту не знает, что вы здесь, в Сайренчестере, миледи. Могу лишь сообщить вам, что граф Сейлсбери вернулся. Король, скорее всего, просто не может отпустить Маршалла. Вам лучше, чем кому-либо другому, надлежит знать, что тяготы управления государством ложатся прежде всего на плечи Маршалла.

Губы Изабель гневно сжались при упоминании о Джоне. Она была решительно против его избрания и даже поссорилась из-за этого с мужем, Уильямом Маршаллом, но, конечно, и не подумала бы возражать против его мнения на людях. Сердце женщины разрывалось от жалости к несчастной Эвизе. Порядочные люди не бросают жен, даже если их брак и неудачен!

Фолкон, извинившись, отошел и отправился на поиски Хьюберта де Берга. Он нашел дядю, в его комнате, занятого чтением королевских депеш, прибывших час назад. Раскрасневшийся от удовольствия Хью поднял глаза.

– Фолкон, мальчик мой, позволь мне поделиться с тобой хорошими новостями! Джон назначил меня комендантом неприступной крепости Дувр и губернатором Пяти портов [8].

– Поздравляю, дядя. Ведь твой собственный замок Корф тоже там! Теперь ты можешь управлять всем южным побережьем Англии.

И в эту минуту ужасный нечеловеческий крик разорвал тишину.

– Не-е-ет, о не-е-ет!

Хью в мгновение ока взметнулся из-за стола и оказался у двери.

– Это Эвиза. Подожди меня здесь. Вернусь, как только смогу.

Лицо метавшейся по комнате Эвизы напоминало маску смерти. В прижатом к груди кулаке скомкан пергамент. Пустые глаза ввалились и погасли.

– Ублюдок... сын шлюхи... негодяй... Он безумен... нет, не безумен, умен... дьявольски умен... Знал о нас с самого начала, и это его подлая месть!

– Любимая, что случилось? Скажи! – велел Хьюберт.

– Мало того, что эта свинья разводится со мной, мало того, что эта свинья делает королевой четырнадцатилетнего ребенка, мало того, что он оставляет себе мои глочестерские владения, алчная тварь!

Истерически вскрикнув, она рванула на груди платье. Хью схватил женщину, сильными руками прижал ее к себе.

– Теперь объясняй, – скомандовал он.

– Продал меня Джеффри де Мандевиллу за двадцать тысяч марок.

– Клянусь кровью Христовой, де Мандевилл уже мертвец, – прорычал Хьюберт де Берг.

Глава 10

Фолкон дожидался почти час, но потом понял, что у дяди, должно быть, слишком много забот, и отнес седельные сумки в комнату, которую занимал в прошлый приезд, соседнюю со спальней Джезмин. Открыв смежную дверь, он увидел, что девушки нет, хотя все здесь напоминало о ней. Фолкон коснулся струн лютни и со вздохом спросил себя, споет ли она и сыграет ли когда-нибудь для него. Он так хотел побольше узнать о Джезмин. Она все время ускользала, словно эльф, позволяя видеть только то, что лежит на поверхности, скрывая истинную сущность, оставаясь таинственным загадочным созданием. Взгляд Фолкона упал на ночное одеяние из алого бархата, и он, словно завороженный, подошел, погладил мягкую ткань, не в силах оторвать рук. В ноздри ударил нежный цветочный аромат. Знакомая сладостная боль сжала чресла, и Фолкон тихо выругался. Но в этот момент он поймал свое отражение в зеркале из полированного серебра и увидел себя глазами Джезмин. Высокие черные сапоги, кожаная куртка, изумрудная серьга под цвет глаз, покрытые шрамами лицо и руки, кинжал у пояса... Он выглядел жестоким, опасным хищником. И внезапно угрызения совести охватили душу. Джезмин была так молода, нежна и невинна, что сейчас Фолкон с трудом верил, что смог ударить ее. Он решил быть как можно мягче с девушкой.

Громкое чириканье привлекло его внимание. Подойдя к птичьей клетке, Фолкон тихо позвал:

– Фезер? Хороший мальчик... красавец...– Он с грудом просунул палец между тоненькими прутьями клетки и усмехнулся, почувствовав удар маленького клювика.

– Что это ты делаешь? – послышался рассерженный голос.

– Ничего, – ответил Фолкон, поворачиваясь к пошедшей Джезмин.

Солнечные лучи, струившиеся в окна, зажгли в ее волосах золотые искры. – Вся она – глаза, кожа, лицо – словно была наполнена светом, и у Фолкона перехватило дыхание от вида этой неземной прелести.

Девушка подбежала к клетке, осмотрела воробья, словно боясь, что Фолкон мог причинить ему вред, и подняла холодные глаза.

– Видно, слухи насчет того, что Джон бросает Эвизу, правдивы, иначе тебя бы здесь не было, – сказала она осуждающе, словно Фолкон каким-то образом был виноват в жестокости Джона.

Но тот, вспомнив о своем решении, спокойно ответил:

– Твой отец вернулся. Король Джон уже развелся с Эвизой, и мне очень жаль. Я приехал проводить тебя домой. Теперь понимаешь, почему тебе не следовало приезжать?

– Будь прокляты все мужчины, – взорвалась она.– Всегда готовы и рады во всем винить женщин!