Быть Корелли (СИ) - Грэм Анна. Страница 16

Изабелла вдруг громко ударила по клавишам и резко встала с банкетки. Её чуть шатнуло. На крышке рояля Алек заметил початый бокал вина. Она шла к нему, раскачивая бёдрами, широким шагом, нарочито смело, глядела прямо в глаза из-под пушистых, густо накрашенных ресниц. Интересно, это ей Селеста прислала косметику вместе с платьем или Изабелла сама сделала такой заказ?

— Вам нравится это платье? Там есть ещё чёрное, оно божественно. Я никак не могла выбрать.

Алек перевёл взгляд на чехол, висящих прямо на распахнутой двери спальни, в нём угадывался мягкий ворс чёрного бархата. Явно роскошная вещь, Алессандро хотел видеть её и в нём. И обнажённой тоже.

— Мне очень нравится, Изабелла, — Алек выдавил из себя улыбку, но с каждым глотком крепкого она становилась всё естественней, шла от души, чьи крепкие оковы алкоголь на время расслаблял.

— Зачем вы спасли меня? Почему не послали к чёрту? — она шла к нему, шагая словно по струне, носочек тянулся за пяткой, пятка за носком, осторожно, словно крадущаяся львица. — Я нравлюсь вам?

Она остановилась ровно между его небрежно разведённых коленей, наклонилась к нему, опираясь на спинку дивана. От неё едва уловимо пахло вином и пудрой, её глаза были тёмными и бездонными. Вместо ответа Алек потянулся к её лицу, обвёл его овал кончиками пальцем, спустился к шее, дотронулся до груди обтянутой в тесный шёлк. Всё внутри его горело и грохотало, низ живота словно придавило бетонной плитой, когда она ответила на его прикосновение, дотронувшись пальцем до его губ.

Изабелла поставила колено между его ног, и наверняка ощутила, как сильно ему нравится. Её руки вспорхнули и принялись за пуговицы на его рубашке.

— Что вы хотите, Алессандро? Как вы хотите? — мурлыкала она, лаская кожу его груди нежными, щекочущими касаниями.

Алек перехватил её руки, заставив Изабеллу почти упасть на него.

— Если ты вздумала меня так благодарить, тогда я точно пошлю тебя к чёрту.

На мгновение в её глазах, таких теперь близких, мелькнул страх. Она играла роль, и теперь отчаянно пыталась вернуть сброшенную маску на место.

— Между нами что-то большее, правда?

Алек не ответил, лишь крепче сжал её запястья, невозможно тонкие, словно из стекла, а после переместил хватку выше, под локти. Он выпрямился, заставив Изабеллу изогнуться в неудобной позе. Так, чтобы ей неудобно было притворяться. Алек был честен сам с собой — он испытывал к ней нечто большее, чем безумное влечение тела. Он хотел её всю: её душу, разум, её голос, её музыку…

— Я хочу вас. Хамфри я никогда не хотела, а вас… До помутнения рассудка.

Он поймал её. Наконец-то. Ту испуганную лань, которую едва не сбил на дороге, ту открытую, честную женщину, которая отчаянно нуждалась в помощи и так же отчаянно её отвергала, думая, что страданиями искупает свои грехи. Она смотрела на него — та женщина в платье цвета шампанского, которая яростно била себя в грудь, называя шлюхой. Шлюхой среди таких же шлюх, бездарно играющих в благородство, и оттого кажущейся почти святой. Алек хотел её именно такой.

— Я буду для вас кем захотите… — шепнула она, едва не проваливаясь в отчаяние.

— Будь Изабеллой. Только ей.

Один последний рывок на себя, и он припал к её губам, к её вкусу и запаху — помада и вино — к влажности её трепетного, отзывчивого языка. Изабелла со стоном ответила на его поцелуй, обвила его шею руками, обмякла, навалилась. Алек, дорвавшись, скользил ладонями по её телу: спина, талия, оголённое бедро, крепкая, маленькая ягодицы в разрезе задранного до колен платья. Изабелла оседлала его, согнула колени так, что и Алек мог схватиться за тонкие каблуки её босоножек.

Корелли ничего не хотел так сильно, как оказаться в ней, но он не спешил — он игрался с ней, трогая чувствительные места через нежное кружево трусиков, прикусывая ей соски прямо через баснословно дорогую ткань платья. Алеку хотелось поставить её на колени, задрать подол и отыметь прямо в этом красном платье и самому не снимая даже брюк, но он не спешил. И он не хотел быть с ней таким, сейчас. Впереди у них целая ночь.

— Алессандро…

Она нетерпеливо ёрзала у него на коленях, заполошно целовала ему лицо, губы, шею, пальцы свободной руки поочередно погружала в горячий, влажный рот, двигала тазом в попытке насадиться на его руку, и изумленно распахнула глаза, когда, наконец-то, добилась своего. Алек почувствовал, как влажные, горячие стенки сжались вокруг двух его пальцев и тут же расслабились — она хорошо владела этими мышцами или так сильно хотела его, что были готова кончить, ещё толком не начав. Подхватив её под бёдра, Алек поднялся вместе с ней с дивана и наощупь отправился в спальню. В голове ещё гремели отзвуки «Лунной сонаты», а запах мандарина кружил и будоражил, Алек донёс её до кровати, осторожно отпустил и начал торопливо разбираться с брюками.

— Позволь…

Изабелла встала на четвереньки и дёрнула замок вниз. Он почувствовал её дыхание, скользкое движение влажного языка… И тут время замерло. Тёмное, тягучее, низкое, неизменное удовольствие связало Алека, словно липкими путами. Изабелла потёрлась о его член щекой и поцеловала, словно самый ценный предмет, который когда-либо попадал ей в руки. Огладила, провела ладонью вверх и вниз, обошла головку кончиком языка, издав томный, глубокий стон удовольствия. Она взяла его в рот, медленно, дразняще продвигаясь до самого основания. Нет, это не было похоже на скользкий, жадный минет от секретарши — Изабелла смаковала их нарастающую близость, а Алек хотел сделать то же самое для неё. Он взял её за подбородок и заставил оторваться от дела. Изабелла глядела на него снизу вверх доверчиво и преданно. У неё чуть растеклась тушь и размазалась вокруг губ красная помада, делая её вызывающе сексуальной. Алек провёл по её нижней губе подушечкой большого пальца, размазывая её ещё сильнее. Изабелла проследовала за его движением кончиком языка…

Снова поцелуй, глубокий, вкусный — поцелуй, за который можно было послать к чёрту собственную репутацию и объявить войну всему Чикаго. Алессандро пьянел на глазах, вдыхая мандариновый запах (вдруг чертовски захотелось узнать, что это за марка, скупил бы всю партию!), придавливая её к постели собственным весом, пьянел от своей власти над ней.

— Только не души, пожалуйста… Я боюсь.

Алек взглянул ей в глаза — в них была робкая мольба.

— Никогда. Я никогда ничего не сделаю против твоей воли.

Прокурор ответит за всё, что творил с ней. Он сделает эту месть изуверски красивой, холодной, рассчитанной до мелочей. Хамфри Осборна больше не будет существовать на этой планете, даже имени его…

Вжикнула молния платья — Алессандро не помнил, сам ли он это сделал или её руки направили его. Узкое, как чулок, платье на удивление легко соскользнуло с её тонкой фигуры, стоило чуть потянуть его вниз. Изабелла прогнулась, приподнимая таз, чтобы помочь ему спустить его с себя. Красный, смятый лоскут огладил её талию, бедра, колени, тонкие щиколотки, зацепившись только на босоножках, которые Алек ловко расстегнул и отбросил в угол спальни. Такие изящные ступни: розовые ногти, мягкая кожа, бриллиантовый всполох-украшение — он не удержался, поцеловал изгиб подъема, придерживая её за пятку, и кончики пальцев, и ложбинку стопы.

— Щекотно.

Изабелла засмеялась и толкнула его ногой в грудь. Она игриво, но не пошло закусывала кончик мизинца, а в её тёмных, как пропасть, глазах мерцал дьявольский огонёк. Он так и манил сделать шаг, оступиться, полететь камнем вниз. Алек жадно поедал её взглядом: под платьем оказался красный корсаж из тонкого кружева, совершенно прозрачный на груди. Красные повязки тянулись к телесного цвета чулкам, пересекая низко посаженные трусики, тоже кружевные и почти прозрачные. Он избавиться только от трусиков, остальное оставит на ней.