Беру тебя напрокат (СИ) - Трифоненко Елена. Страница 15

— Какого черта? — Глаза злючки превращаются в узкие щелочки, а руки сжимаются в кулаки.

Но даже в таком разъяренном состоянии она выглядит безумно притягательно. Боже, на что я подписался?

— Считай, что внесла залог, — нахально улыбаюсь я и тут же поднимаюсь из-за стола. — Будешь плохо себя вести — в номере тебя будет ждать какой-нибудь неприятный сюрприз.

— Это мерзко!

— Мерзко — нарушать договоренности, — возражаю я и на всякий случай напоминаю. — Магазин шоколада. Через полчаса!

Она раздраженно выдыхает, а я, не оборачиваясь, иду к выходу.

Поднявшись в номер, пишу по «Ватсапу» парням, чтобы подгребали ко мне для мозгового штурма. Тоха артачится, утверждает, что надо срочно запостить что-то в мою «Инсту».

«Хорошо, — устав препираться, соглашаюсь я, — у тебя двадцать минут, а потом подтягивайся с оборудованием в магазин шоколада. Он — за буфетом».

Отложив телефон, я сажусь за ноутбук и принимаюсь гуглить всякие забавные знакомства. Мне хочется найти и воплотить что-нибудь по-настоящему интересное. Не ударить в грязь лицом перед злючкой.

Я успеваю просмотреть с пяток статей, а потом меня в «Ватсапе» начинает бомбардировать сообщениями Геля. «Как дела? Что делаешь? Почему не звонишь?» Обычные девчачьи глупости, но бесят ужасно. Сообщения через три мне уже хочется грубить, но я сдерживаюсь.

Геля, кажется, считывает мое настроение и тут же пытается меня умаслить — присылает фото в одном белье. Совершенно на нее не похоже, кстати! Раньше она слала мне только корявые снимки облаков и каких-то кошек.

Я увеличиваю «горячий» снимок, чтобы как следует все рассмотреть. Ракурс хорош! Ангелина стоит у зеркала, чуть отклячив попу. Не дать не взять — модель «Плейбоя». Хотя пару фильтров я бы наложил, да и тон кожи выровнять не помешает.

Я на автомате открываю полученное фото в «Снэпсиде» и даже успеваю поправить на нем контраст, когда вдруг понимаю, что это какая-то странная для мужика реакция на полуголую девчонку. Особенно на ту, которую окучивал последние пару недель.

Может, это все проклятые переработки? Недосып?

Чертыхнувшись, я сворачиваю «Снэпсид» и снова открываю «Ватсап». Ангелина онлайн. Ждет, видимо, моей реакции на свой откровенный снимок.

«Дразнишься?» — спрашиваю я и снова кошу глазом в ноут в надежде найти классную идею для знакомства.

«Нет. Это анонс».

«То есть?»

«Я, кажется, созрела, — она добавляет к сообщению гроздь смущенных смайликов и сердечек. — Хочу, чтобы ты сделал меня своей. Ну… в том самом смысле».

Мои губы трогает ухмылка. Вот так сюрприз!

В наше первое свидание Ангелина меня обломала. Сказала, что доступ к телу предоставит только через несколько недель ухаживаний. Я не ожидал, если честно, такой неприступности. Сначала даже хотел забить, но потом вдруг стало интересно, как быстро падет эта крепость.

Сбросив пар под какую-то задорную порнушку (из старых запасов), я включил режим хорошего мальчика. Пару раз сводил Гелю в ресторан, один раз в боулинг, но «сближению» это не способствовало. Дальше унылых обжиманий в машине мы с этой крошкой так и не продвинулись.

А теперь, оказывается, что достаточно было просто уехать из города, чтобы ко мне воспылали страстью. Какая ирония!

Я пытаюсь прочесть еще одну статью о знакомствах. Успеваю осилить целых два абзаца, как Геля опять меня отвлекает. Присылает еще одну фотку в белье и короткое, но многообещающее: «Я тебя хочу!»

«Я польщен, — отвечаю я через силу, — Но давай попозже спишемся. Я работаю». Время идет, а у меня все еще нет ни одной интересной идеи для видео. Я закрываю браузер и пытаюсь придумать что-нибудь забавное самостоятельно.

Треньк! Это снова Геля, снова фотка в белье.

Треньк! Треньк! Еще парочка снимков.

Треньк!

Во мне просыпается сволочь.

«Прикольный ковер у тебя за спиной!» — пишу я под очередным фото (на нем Геля уже без лифчика, лежит на диване и многообещающе улыбается). — От бабушки достался?»

Я искренне надеюсь, что меня «наградят» за хамство молчанием (с Маринкой это частенько работало), но нет. От Гели тут же прилетает новое послание:

«Никит, ты дурак? Я ведь и обидеться могу».

«Это было бы прекрасно!» — отвечаю я и, немного подумав, отправляю Гелю в черный список.

У меня не так много принципов, но одному я следую неукоснительно: девушки не должны мешать работе. Точка!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ника к назначенному времени не приходит. Я с сожалением смотрю на часы и вздыхаю. Мне решительно не хочется вламываться в ее номер, как обещал, но и бездействовать тоже не айс. В конце концов, решаю дать злючке шанс. Может, она просто задерживается: девушки ведь почти никогда не могут верно рассчитать время на сборы.

Расчехлив камеры, я и Тоха неторопливо делаем обзор магазинчика. Пупс трется в углу, от скуки разглядывает фигурки из шоколада.

Народу в магазине немного: видимо, большинство пассажиров еще разбирают чемоданы. Посреди зала только несколько пенсионерок — они внимательно изучают шоколадный макет нашего лайнера — главную достопримечательность этого места. Впрочем, заметив камеры, бабули довольно быстро сматываются.

Когда я решаю взять небольшое интервью у продавца, в магазин вваливается компашка молодых парней. Говорят они по-русски и преимущественно матом. Лица всех троих не блещут интеллектом. Парни бестолково мотаются по залу, во весь голос обсуждают чью-то свиданку и ржут, как обезьяны. Так и хочется подойти и дать каждому по банану.

Но я настойчиво душу в себе мизантропа и стараюсь не обращать на соотечественников внимания. В конце концов, проще дождаться, когда они свалят, чем знакомить этих гоблинов с правилами приличия.

А потом в магазинчик влетает Ника. Вид у нее чуть запыхавшийся и растрепанный — видно, что спешила.

— О! — орет один из неприятной мне компании и тычет локтем в товарища. — Смотрите, это же Клубничка!

— Точняк! — вопит другой и начинает ржать еще противней, чем до этого. — Эй, Клубничка, айда с нами — познакомимся поближе.

Лицо Ники моментально теряет краски. Она даже рефлекторно делает шаг назад, к выходу.

— Клубничка, не обижай фанатов, — кричит третий из компашки, а потом выуживает из кармана джинсов какую-то купюру. — Смотри, что у меня есть! Двадцатка! Доставишь мне удовольствие за двадцатку?

Меня прямо подбрасывает. Положив камеру на стол, я подлетаю к обладателю двадцатки и хватаю его за грудки.

— Извинись перед девушкой! — цежу я и сжимаю ворот рубашки этого гоблина так, чтобы дышать ему было непросто.

Вообще, мне хочется приложить его мордой о витрину, но нельзя. Нельзя, чтобы меня ссадили на берег за хулиганство.

— Эй, ты че! — орут товарищи обладателя двадцатки, но почему-то не спешат на помощь. — Ты че быкуешь, чувак?

Крендель в моих руках краснеет и пытается обеими руками разжать мою пятерню. Наивный малый! От постоянной работы с камерой у меня хватка — о-го-го. Я даже когда по горным рекам сплавлялся, ни разу гоупрошку не выронил.

— Извинись! — повторяю я. — Ну!

Глаза соотечественника странно выпучиваются. Блин! Может, у него астма? Или отек Квинке из-за переизбытка шоколада вокруг? На всякий случай я чуть ослабляю хватку.

— Извини, Клубничка, — сипит парень и закашливается.

— Ее зовут Ника, — поправляю я. — Ника! Повтори еще раз, но теперь по имени.

— Извини, Ника, — говорит он, а потом выворачивается и пытается садануть мне в висок.

А вот это он зря! Я уклоняюсь от удара и заряжаю кренделю с двадцаткой под дых. Не очень сильно, буквально для профилактики. Не знаю, какого фига он складывается пополам и орет, как раненый верблюд.

— Эй, парни, прекратите это! — по-английски вопит продавец. — Я сейчас охрану вызову!

Тоха пытается убедить его, что ничего не происходит.

— Парни просто дурачатся! — болтает он на ломаном английском. — У нас, русских, так принято.