Малявка (СИ) - Драч Маша. Страница 9

— Не за что, — севшим голосом произнес я и наклонился к Полине, медленно втягивая тонкий ванильный аромат, что исходил от ее волос. Этот запах стал для меня сродни наркотическому пару, который въелся уже под корку, взывая к тому, чтобы поддаться внезапно охватившему желанию. — Красивая, — будто в бреду прошептал я, касаясь кончиками пальцев молочно-белой кожи на шеи Полины.

Девочка перестала двигаться, она вытянулась как струна и смотрела исключительно на свои, скрещенные на коленках руки. Я не хотел пугать ее или принуждать к тому, чего она не хочет, но и себя контролировать уже не получалось. Я взял Полю за подбородок и осторожно повернул лицом к себе, в ушах шумела кровь, а в штанах стало болезненно тесно. Принцип не заводить какие-либо отношения с молоденькими девочками неожиданно стал совершенно бредовой идеей.

— Не бойся, — прошептал я у самых губ маленькой, а затем накрыл их своим губами. Мое тело остро, даже лишком остро для своего возраста реагировало, казалось бы, на первый взгляд, пустяковую близость. Я буквально взывал эти мягкие губы поддаться мне, но первые несколько секунд не было никакого отклика. Я обхватил лицо Поли обеими руками углубляя поцелуй и она, боязливо и неуверенно начала отвечать. Лед в крови сменился раскалённой лавой, мысль о том, что я первый, кто по-настоящему целует эту девочку, разрывала одним четким и правильным движением остатки здравого смысла. Не знаю, что это было: наваждение, страсть, одержимость, влюбленность. Я знал лишь одно, что эту девочку не готов отпустить, она вместе со своим ванильным ароматом и арктическим льдом в глазах вошла в мою кровь, то ли отравляя ее, то ли насыщая жизнью.

Мы целовались долго и до болезненного жжения в губах, от которого кожа воспламенялась, а все инстинкты вызвали к продолжению начатого безумия. На задворках расплавленного сознания замельтешила мысль о том, что если я сейчас не остановлюсь, то наломаю кучу дров. Я оторвался от Полины, продолжая жадно выбирать в себя черты ее лица и запах. Она вся раскраснелась и засмущалась.

— Ой! — малявочка практически подпрыгнула на месте, узрев в окне какую-то полноватую женщину, стоявшую у книжного магазина. — Алла Александровна! Она сейчас убьет меня, — девочка спешно вышла из машины.

Мозг соображал слабо, но всё-таки я тоже выбрался из автомобиля, помня, что обещал Поле насчет ее работы.

— Полина! — гаркнула женщина. — Ты почему опаздываешь?! Мы уже говорили на эту тему, не так ли?!

— Д-да, — слышу неуверенный ответ.

— Тогда в чем проблема? Ты давно смотрела на часы? Выгоню тебя к чёртовой матери!

Вжав голову в плечи, Поля, засеменила к дверям, а меня вдруг охватило дикое, почти, что непреодолимое желание всыпать этой тете по первое число. Поднимать руку на женщину я не мог, не так воспитан и как бы всякие дамочки меня не выводили из себя, я всё же оставался верен этой привычке. С трудом, но так же я поступил и в этот раз.

— Можно вас на пару слов? — обратился я к этой Алле Александровне, закуривая.

Женщина широко улыбнулась мне и торопливо подошла ко мне.

— Это вы мне? — голосок тут же стал тоненький и невинный.

— Вам-вам, — подкурив, я нервно выпустил струю дыма в небо и измерял женщину серьезным взглядом. — Вы мне Полину Андреевну не обижайте, она у нас натура нежная, ранимая, — лицо Аллы вытянулось и в глазах блеснуло недовольство. — А вот я напротив — резкий и временами жутко раздражительный.

— Вы мне угрожаете? — женщина отступила на шаг назад.

— Нет, я что, по-вашему, бандит какой-то? Это ваш магазин? — киваю в сторону книжного и делаю очередную затяжку.

— Мой.

— Если вы хотите, чтобы магазин остался при вас, будьте немножко вежливей с Полиной Андреевной, договорились? — я выбрасываю сигарету и улыбаюсь.

— Хорошо, — Алла растерянная.

— Вот и замечательно, — я сел обратно в машину, где всё пропахло ванилью. Гадство! Теперь мне будет еще труднее сосредоточиться на работе, но нужно, иначе я себе не прощу промаха с иностранными партнерами.

***

У меня никак не получалось унять дрожь в пальцах, пока я стояла у кассы и раскладывала поздравительные открытки на стенде. Губы еще слишком хорошо помнили Габриеля, отчего щеки горели лишь сильней. Мимо воли я прокручивала в голове сегодняшнее утро и с каждым разом всё отчетливей ловила себя на мысли, что абсолютно счастлива. Может быть, это было неправильно и не стоило себя так раскованно вести, но я не хотела омрачать свой маленький персональный кусочек радости тяжкими мыслями. Мне всё еще казалось, что я чувствую сигаретный дым, смешенный с мужским одеколоном. Этот запах так быстро стал для меня родным, будто бы я его знала уже миллион лет и вроде бы не знала вовсе. В груди приятно щемило о той заботы, которую сегодня проявил Габриель. Я всегда в ней нуждалась, но до этого момента даже не подозревала, что моя потребность настолько велика.

Надо бы сосредоточиться на работе и наконец-то покончить с открытками, но тело не желало подчиниться той рациональной части подсознания, что еще хоть как-то боролась с яркими эмоциями и терпким послевкусием Габриеля.

Алла Александровна расхаживала меж стеллажей с книгами и размышляла о чем-то. Сегодня начальница была сама не своя. Обычно она любит выискивать самые ничтожные ошибки у своих работников и отчитывать их за неприятные находки. Не знаю, почему она занималась этим, но частенько Алла Александровна оказывается неправа, но что нам всем с этого? В магазине работает молодежь и в большинстве своем, такие как я, не умеющие постоять за себя или хотя бы защититься. Начальница прекрасно это знает, отчего получает огромное удовольствие, упиваясь своей властью. Неприятно, а иногда до слез обидно, когда тебя как нерадивого котенка тыкают носом в ошибки, а потом отчитывают по полной программе со всеми неприятнейшими эпитетами. Но ничего не поделаешь, приходиться терпеть, так как другой работы у меня нет.

Закончив с открытками, я принялась распаковывать коробку леденцов и выкладывать их в небольшую круглую корзинку. Посетители обычно любят угощаться лакомством, когда ожидают расчет за приобретенные книжки. В целом мне моя работа нравилась, даже очень. Несмотря на скверный характер, Алла Александровна сумела в своем магазине воссоздать атмосферу уюта и некоторой домашней теплоты.

Рассматривая разноцветные леденцы в своих руках, я невольно улыбнулась. Эти конфеты не имели никакого отношения к Габриелю, но я находила его во всех вещах, что окружали меня. Это выглядело странно и в то же время завораживающе.

— Полиночка, — ко мне вдруг подошла Алла Александровна и я даже вздрогнула от такого ласкового обращения. Обычно начальница ко мне обращается исключительно по фамилии: «Давыдова, тащи свою задницу сюда!», «Давыдова, откуда у тебя руки растут?!», иногда могла обратиться по имени, как сегодня утром, но не более того.

— Да? — я высыпала остатки леденцов в корзинку и убрала пустой пакет.

— А кто тот молодой человек, который тебя сегодня привез?

Алла Александровна явно лукавила, называя Габриеля «молодым человеком», он, конечно, не старик, но уж точно не молодой парень.

— Друг, — выпалила я первую банальность, которую мне только подал мозг.

— Какой у тебя замечательный друг, — женщина звонко засмеялась и поправила свои рыже волосы, всегда заплетённые в косу.

— Самый лучший на свете, — сердце забилось сильней, кружа голову. Я податлива, слишком податлива.

— Дорогая, если у тебя возникнут проблемы или нужно будет взять дополнительный выходной, ты не стесняйся и смело обращайся ко мне, — начальница как бы невзначай коснулась моего предплечья, отчего по коже прошелся неприятный жар, будто воск вылили. Я ощущала ту неискренность, что повисла в воздухе и задалась вопросом, с чего бы это вдруг Алла Александровна воспылала ко мне приливом добродушия? Ответ долго не заставил себя ждать, ей что-то сказал Габриель, я в этом даже не сомневалась.

— Спасибо, — я улыбнулась и вернулась к работе.