Самец (ЛП) - Сандерс Арен. Страница 34

– Саша не собирается сдаваться, Шоу. Если она хочет тебя, то примет меры, чтобы быть в твоей жизни.

– Терпеть ее не могу, Биззи. Может, я и не знаю точно, что произошло между тобой и ней много лет назад, но клянусь, если бы у меня была хоть какая-то зацепка, я бы никогда не уделил ей время. Черт, я бы сделал ее жизнь несчастной за одно грубое слово. Ты должна мне поверить. Только один раз в жизни я чувствовал себя таким беспомощным, и именно тогда Нику поставили диагноз.

Тишина повисла в воздухе, и я знаю, что он говорит мне правду.

– Я тебе верю. И все же мне нужно время, чтобы подумать.

– Бери столько времени, сколько тебе нужно. Я никуда не уйду.

– Я позвоню тебе завтра. Сегодня мне нужно поспать.

Он не отпускает меня, даже когда я вырываюсь из его объятий. Его грудь вибрирует, когда он начинает смеяться.

– Ты не слушала меня. Я никуда не уйду, то есть не уйду, не выпущу тебя из виду.

– Ты уходишь, чтобы я могла спать, плакать, кричать и пытаться осознать тот факт, что у моего парня ребенок от моей школьной Немезиды, которая, кстати, нашла способ продолжать свои подростковые пытки и издевательства на протяжении всех моих студенческих лет. Университетский городок с двадцатью пятью тысячами студентов, а мне все еще приходится терпеть гнев Саши Крейн.

– Именно поэтому я и остаюсь. Спи, плачь, кричи, делай все, что хочешь, но ты сделаешь это со мной.

Тяжесть последних нескольких дней, а теперь и последних минут рушится, и я перестаю бороться. Затем думаю о будущем с Сашей Крейн в моей жизни, которая разделяет ребенка с Шоу.

Это действительно выведет ее из себя.

– Она не очень-то хорошо с нами справится.

– Нет, не справится.

– Будем надеяться, что она избавилась от некоторых своих агрессивных наклонностей. Может, она повзрослела?

– Не рассчитывай на это. Она испорченная сука, привыкшая получать то, что хочет. Но на этот раз она тебя не тронет.

– Все изменится.

Он скользит вниз, пока я не оказываюсь на спине, и он навис надо мной, одной рукой лаская мою щеку. Его глаза светятся такой любовью и одновременно такой мукой, что я чувствую, как мои собственные глаза начинают наполняться слезами.

– Все может измениться. Это будет нелегко, во всяком случае. Я эгоистичный ублюдок, если прошу тебя остаться, но я не могу жить без тебя. Единственный способ пройти через это – быть рядом с тобой. Так что держись меня, Лизбет, и доверься мне. Я уже говорил, но потерять тебя – это не вариант.

– Мне все еще нужно время, Шоу.

– Можешь проводить время со мной, приклеившись к боку.

Я не могу остановиться приступ хохота, который вырывается, и превращается в полномасштабный приступ смеха. Он слегка улыбается, но улыбка у него болезненная, как будто ждет, что у меня начнется истерика. Вместо этого, я поворачиваюсь к нему и вспоминаю, почему влюблена в его собственническую, покровительственную и властную задницу.

Даже с разбитым сердцем и будущим, я позволила ему обнять меня.

– Ты правда в порядке? – Ники берет меня за руку и ведет к лифту, машет рукой детям, которые все еще выкрикивают его имя, пока двери не закрываются.

– Перестань меня об этом спрашивать.

– Я перестану спрашивать, когда буду убежден в этом, а этот момент еще не настал. Ты все еще кажешься мне немного бледной.

– Господи, спасибо. Это прекрасный способ повысить мою и без того хрупкую самооценку, – я щиплю единственный сантиметр кожи на его выпуклом бицепсе.

– Ой! – он визжит. – Больно!

– Большой ребенок. Разве тебя кто-то не помял во время воскресной игры? Несомненно, этот человек произвел большее впечатление, чем мой крошечный щипок, – я шучу над ним, зная, как он переживает из-за отстранения.

– Не круто, Биз.

– Поделом тебе за то, что сказал, будто я дерьмово выгляжу.

– Я этого не говорил. Я сказал, что ты бледная, но, честно говоря, ты можешь быть самой бледной поганкой, особенно с единорогами, прыгающими на твоей форме.

– Заткнись, – разжимаю наши соединенные руки и начинаю игриво шлепать его.

Он легко одолевает меня, заламывает руки за спину и щекочет, пока я не начинаю молить о пощаде.

Вот как мы себя ведем, когда двери открываются и люди, ожидающие лифта, видят, как я извиваюсь, как рыба.

Я быстро выпрямляюсь, пытаясь взять себя в руки. Но никто не обращает на меня внимания, когда узнает Ники. Он получает несколько похлопываний по спине и его хвалят за «хорошую игру», когда Ник спешит мимо, ведя меня к кафетерию.

– Я уверена, уже прошел слух, что ты здесь. Родители детей были взволнованы не меньше, чем они сами.

– Да, но мне нужно несколько минут наедине с тобой, а не раздавать автографы или обсуждать стратегию игры.

Мы встаем в очередь, и он нависает надо мной, наблюдая, как я делаю салат. Почти бросаю помидор ему в лицо, пока не вспоминаю, что это привлечет к нам внимание, а он пытается залечь на дно.

– Прекрати нависать надо мной и принеси нам воды, – я почти рычу себе под нос.

– Не хочешь колы?

– Черт, нет, только воду.

Он наклоняется, чтобы посмотреть мне в лицо, и начинает ощупывать мой лоб и щеки. Я тычу в его ребра, бросая на него злобный взгляд, пока он не подходит к холодильнику и не встречает меня в очереди. Как всегда, он настаивает на оплате, затем тащит меня в кабинку в углу.

– Что это было? Ты не хочешь колы?

– Поблагодари за это своего гребаного брата. Он наполнил мой холодильник и кладовку, по крайней мере, шестью ящиками колы. Каждый раз, когда мы начинаем говорить об сложившиеся ситуации, он протягивает мне холодную банку, думая, что это чудесным образом все изменит. Никогда не думала, что скажу это, но я не уверена, что даже сила колы не может сделать это лучше.

– Ну, так поговори со мной, и не вешай мне лапшу на уши. Я знаю тебя, Биззи. В этой ситуации нет ничего хорошего.

– Что ты хочешь от меня услышать? Я все обдумываю.

– И как именно ты все обдумываешь?

– Ну, во-первых, я готова к тому, что тест даст положительный результат. Шоу прекратит отрицать это. Он готов двигаться дальше.

– Дело не в Шоу. Мне сейчас насрать, как там мой тупой братец. Дело в тебе.

Вот почему Ник Беннетт так долго был моей опорой. Его забота обо мне не знает границ. Кровь может быть гуще воды, но для него я – кровь.

Я гоняю салат по тарелке, аппетит пропадает.

– Мне больно и так страшно, – наконец признаюсь я вслух.

– Боль я еще понимаю, но почему ты боишься? Мы больше не дети, и Саша Крейн ничего не может с тобой сделать.

Я саркастически смеюсь.

– Если бы ты только знал.

– Что ты имеешь в виду? Пора рассказать, Биззи. Я серьезно. Скажи мне, что у тебя в голове.

Я кладу вилку и бросаю есть, глядя в его обеспокоенные глаза.

– Тебе не кажется, что это слишком странно? Как будто Вселенная злится на меня? Я всегда старалась видеть светлую сторону вещей, но я не могу повернуть это вспять. Я ненавидела то, что заболела раком. Я был напугана до смерти, но это привело меня к тебе. Было трудно попасть в программу медсестер, но это дало мне стимул работать и давить сильнее. Там я встретила Клэр. Каждый раз, когда теряю пациента, это влияет на меня до мозга костей, но я помню их милые лица и пытаюсь заставить следующего пациента улыбнуться сквозь боль. Это уж слишком. Я не вижу в этом ничего хорошего. Шансы, что от Шоу беременна другая женщина были невелики. Но шанс, что это Саша Крейн? Это слишком жутко. И теперь я должна смириться с тем, что она может дать ему то, чего я не смогу. Младенца.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, Ники обходит стол и садится рядом со мной. Он обнимает меня за плечи, и я изо всех сил стараюсь не заплакать.

– Расскажи мне еще, – шепчет он, целуя меня в макушку.

– Химиотерапия, облучение, все лекарства. Есть шанс, что это повлияло на мою способность к деторождению. Вот почему я была в кабинете врача в прошлую пятницу. Я пошла поговорить о своих возможностях. Шоу хочет детей. Я хотела дать их ему. Но теперь, даже если это возможно, у него всегда будет ребенок от другой женщины, – воздух вырывается из моих легких, когда я признаюсь в этом.