Волшебный дом - Герберт Джеймс. Страница 10

— О, приемные родители оставили ей небольшое наследство, и, я полагаю, она получала обычную скудную пенсию как вдова погибшего на войне. Я пришел к заключению, что в основном она пользовалась системой обмена с местными жителями — в отдаленных частях страны это нередко происходит.

— Системой обмена? — Я не думал, что все это имеет отношение к покупке дома, но собирался подыграть.

— В здешних краях Флора Калдиан имела репутацию вроде как целительницы. Ничего особенного, вы понимаете, но она готовила целебные снадобья для заболевших: кто сильно простынет, у кого горло заболит — всякое такое, а в обмен ей приносили лишнего цыпленка, или кролика, или овощей, или еще чего. Пустяки, ничего серьезного, чтобы вмешивалась налоговая полиция. Она готовила свои снадобья по старым, возможно, древним рецептам, которые передавались из поколения в поколение. И кажется, у нее также была чудесная способность лечить больных или раненых животных. — Огборн посмотрел на свои сложенные на столе руки и добавил, словно самому себе: — Весьма замечательный дар.

Я чуть не улыбнулся, представив ведьмовское зелье, ворожбу и варево из детских ножек. Если бы это было возможно сделать незаметно, я бы пихнул Мидж локтем. Но вместо этого я просто украдкой взглянул на нее и увидел, что она все еще поглощена рассказом Огборна.

Прокашлявшись, я обратился к душеприказчику:

— Насчет цены...

Его тон сразу стал решительным.

— Да, конечно, я понимаю, что вас беспокоит цена. И готов признать, что состояние недвижимого имущества значительно ухудшилось с момента составления завещания, и поэтому, возможно, первоначальная цена оказалась слишком высока, хотя должен сказать, что цены на дома нынче, как правило, не падают.

— Мистер Огборн, цена для нас не... — начала Мидж, но я перебил ее:

— Я подумал, что бы можем сойтись на половине скидки.

— Вы говорили мистеру Бикклшифту о скидке в три тысячи...

— М-м-м, на самом деле в четыре. — Я проигнорировал резкий взгляд Мидж.

Огборн сверился с лежащим на столе блокнотом.

— О, понятно. Я принял эту цифру за тройку, — проговорил он.

— Ну да, эта цифра упоминалась, но чем больше мы сэкономим на цене, тем больше сможем потратить на ремонт.

— Вчера ко мне приезжала другая пара, и они тоже очень интересовались...

— Но, я полагаю, мы сможем откуда-нибудь наскрести лишнюю тысячу.

— У меня есть обязательство перед оставшейся родственницей последней владелицы выручить наибольшую возможную цену. Но у меня также есть обязательство по отношению к выраженной в завещании воле Флоры Калдиан. То есть найти подходящего человека или подходящих людей, которые поселятся в Грэмери.

Мне не совсем понравились эти слова, и еще меньше — чувство, что я совсем не обязательно попадаю в эту особую группу. И снова он в упор смотрел на Мидж.

— Что вы скажете, — продолжил Огборн, — если я предложу вам скидку в тысячу пятьсот фунтов?

— Мы скажем «да», мистер Огборн, — не медля, ответила Мидж.

— Мы скажем «да», — не так быстро согласился я.

— Значит, ваше предложение принято, — сказал Огборн.

Я втайне облегченно вздохнул, а Мидж, не такая сдержанная, подскочила на стуле.

— Чудесно! — восторженно воскликнула она и, не стесняясь, наклонилась ко мне и поцеловала в щеку.

— Естественно, потребуется задаток, — сказал Огборн, — и, наверное, ваш собственный поверенный сможет связаться со мной в самое ближайшее время. Я полагаю, вы приобретаете собственность на оба имени в совместное владение?

Мы кивнули, увидев его приподнятые брови. Из-за несдержанности Мидж у меня на лице появилась глупая улыбка. И не только из-за этого: я и сам был доволен сделкой. Внезапно во мне окрепла убежденность. Да, я собирался с радостью жить в деревне. Никто еще не сказал, что придется полностью вернуться к природе. А Грэмери станет нашим первым настоящим общим домом.

Но все же в глубине души надоедливый мучитель продолжал точить меня.

— М-м-м, я немножко не понял, — сказал я Огборну. — Мистер Бикклшифт намекал мне, что коттеджем интересовались многие.

— С тех пор как поместили объявление, как я уже говорил вам, мы получили шесть запросов. Только вчера я лично встречался с другой молодой парой.

Я почувствовал себя неловко, но не подал вида.

— Так почему же вы выбрали нас? Поймите меня правильно: мы хотим купить этот коттедж, сделка заключена, и с нашей стороны никакого отказа не будет, но мне все же удивительно, неужели другие предлагали меньше, чем мы?

Вроде бы его это искренне позабавило.

— Совсем наоборот, мистер Стрингер. Они хотели заплатить полную цену.

Все любопытнее и любопытнее.

Огборн продолжал:

— Но, как я уже объяснил, Флора Калдиан настаивала, что Грэмери должен перейти к подходящим людям. Некоторые из этих перспективных покупателей были просто спекулянтами недвижимостью — из тех, что подновляют и модернизируют здание, чтобы тут же втридорога продать, а другие собирались пользоваться коттеджем по выходным как загородной дачей. Это было совсем не то, что планировала для Грэмери моя последняя клиентка. — Он помолчал. — И были другие, имевшие самые различные планы на это место.

Последнюю фразу Огборн произнес совсем тихо, словно самому себе.

— Простите, что вы сказали? — спросил я.

Он откинулся в своем кресле.

— Это не важно, мистер Стрингер, не важно. Я знаю, что вам предстоит долгий путь, так что не буду вас больше задерживать. Я сообщу Бикклшифту о нашей договоренности, и, возможно, вы передадите мне задаток в ближайшие день-два — естественно, акт передачи имущества подготовит моя контора.

— Майк... — поспешила Мидж.

— Я выпишу вам чек сразу же. — Я уже полез во внутренний карман.

— Прекрасно. Я дам вам расписку, и все будет в полном порядке. Агент сообщил мне, что у вас не будет проблем с продажей своего дома, так что с этим трудностей не возникнет.

— Да, сейчас мы снимаем квартиру. Но как Бикклшифт узнал об этом?

— Я сказала ему, когда звонила в понедельник, — ответила Мидж. — Я подумала, что отсутствие цепочки скажется в нашу пользу.

Она действительно решилась переехать в это место.

Мы завершили свои дела со стряпчим, обменялись с ним рукопожатием и ушли. Когда мы оказались на улице, Мидж была на удивление смирна, хотя я понимал, что она в совершенном экстазе от счастья, и догадался, что это напряжение последних двух дней так измотало ее. Так или иначе, мы хотели отпраздновать покупку прямо там же, но, к несчастью, обязательства Мидж по работе не позволяли этого: ей нужно было возвращаться и браться за иллюстрации. И мне тоже предстояло встретиться с Элбертом Ли и подготовиться к туру на следующей неделе. Расписание получалось насыщенным, и я с удовольствием предвкушал поездку: давно уже я не бывал на гастролях, и сопутствующие им неудобства подзабылись.

Мы выехали из Бэнбери и всю дорогу до города болтали, удивляясь своему везению и деловито строя планы. Нам с Мидж предстояло здорово попотеть, но мы знали, что дело стоит того. О да, мы знали.

Переезд

Следующие пять-шесть недель прошли как во сне; события следовали одно за другим. Тур с Эверлисом прошел со сплошными аншлагами, и я наслаждался каждой минутой — разъезды по сельской местности и шесть концертов в разных городах не утомили меня ни капли. Я был в возбуждении, не имевшем ничего общего с запрещенными веществами. Прежде чем уехать на гастроли, я получил возможность увидеть результаты ежедневною и еженощного труда Мидж, и должен сказать, несмотря на мою естественную пристрастность, иллюстрации были просто блеск. Кампания предназначалась в первую очередь для малышей, и художественный распорядитель предлагал изобразить всякие предметы из волшебных сказок — белые замки, темные леса, порхающие эльфы, обычно присутствующие в подобных книжках, — и вмонтировать между ними фотографии современных дворняжек. Ловко сделанные фотографии убедят (хотелось бы, чтобы убедили), что сказочные предметы существуют на самом деле. Мне казалось, что плакаты сработают: они представляли некие ностальгические образы, которые должны понравиться мамам, а сами одежды были умело стилизованы, чтобы те же мамы не чувствовали, насколько деградировали со времен своего детства Я не смог решить, вышло ли это крикливо или тонко, но если плакаты получились, то, я был уверен, в огромной степени заслуга в этом принадлежит художественному вкусу Мидж.